комментария Таира.
как жердь, лапу своего росинанта и соскользнул по ней вниз с привычной
легкостью. Лапа тотчас же вернулась в исходное положение. Наездник огляделся
и, заметив жавшихся к стене стражников, знаком подозвал их к себе. Они
приблизились, опасливо косясь на поскрипывающий у них над головами паучий
намордник; вновь прибывший порылся у себя на пузе и извлек из складок одежды
два голубоватых шарика, которые он и швырнул им под ноги с каким-то
гнусавым, нечленораздельным звукосочетанием. Тем не менее он был прекрасно
понят, потому что стражники бросились ловить подпрыгивающие крупные бусины,
хлопая ладонями по каменным плитам. А поймав, резво порскнули за угол.
важно, чтобы он ждал нас, а не мы его. И неплохо бы определить его
общественный статус.
что, едва войдя в зал, чернополосатый набросился на краснохламидного - тот в
ответ только огрызался.
тощий старец с лисьей ухмылкой подтащил вновь прибывшего за край одежды к
пурпурному цветку и указал на его сердцевину - видно, надеялся, что снова
полыхнет сноп огня. Ничего не произошло, и старец огорченно зашипел.
можете удалиться.
бросились к выходу. На мозаичном орнаменте осталось множество маленьких
красных подушечек. Таира изумилась - с собой носили, что ли? - и принялась
пинками собирать их в одну кучу.
забавляться.
у них получится.
совершенно закрывающим лицо, смущала ее. Судя по трем жиденьким прядкам
седых волос, стекающих на грудь, перед ней был глубокий старик. Но держался
он на редкость прямо и независимо.
ты - сибилло?
мотнулась, и капюшон упал на плечи.
шерсть, и пронзительные агатовые глаза в какой-то степени даже
разочаровывали своей ординарностью.
шамана - было убранство этого лица. Казалось, его украшали как елку.
Белейшие, без малейшего оттенка первоначального цвета, брови были подхвачены
на висках кокетливыми бантиками, точно так же были подобраны над уголками
рта сивые, точно прокуренные усы. В бороде поблескивали разноцветные бусины
- и на чем держались? Голову, несомненно плешивую, венчала рыжая камилавка,
опоясанная рыбьим хребетком с торчащими костями.
на сгибе локти. - Ребенка, понимаешь?
твердость. Губы задрожали, и Таира поняла, что сейчас все переговоры
закончатся слезами.
четырехпалую ладонь, покрытую какой-то неживой, доисторической кожицей,
словно велел ей замолчать. Направил остроклювый нос на Таиру.
Между прочим, детей здесь не качают, а суют в сумки к кенгурам. А теперь
поехали: уважаемый сибилло, постарайся меня понять. Мы - люди.
усредненную линию между собственной макушкой и подбородком принцессы. Потом
понизила ладонь до собственной груди:
показала в нее пальцем:
указательным пальцем левой щеки.
разберемся с цветом кожи. Сэнни, ты тоже не торчи.
Шаман поглядел на голый пол, величаво повернулся спиной к женщинам и
огляделся - вероятно, искал достойное кресло для своего многострадального
седалища. Не найдя, медленно спустил с плеч свой роскошный плащ, сшитый из
белых и черных шкурок. Обнажилась спина, покрытая сетью трещинок, как
старинная картина. Заношенные необъятные шальвары и жутко грязный пояс, к
которому были привешены на колечках разноцветные мешочки.
пол и наконец повернулся к женщинам лицом. Они ожидали от него каких угодно
чудес, но это...
Зато, свешиваясь чуть не до пояса, болтались иссохшие женские груди.
свой вызывающий уважение бержераковский нос и сиял его, как снимают очки.
Вместе с торчавшей из него белой шерстью. Затем она... оно... Нет, с полом
решительно нужно было определяться, и поскорее, - иначе все мысли путались,
- лизнуло пальцы и принялось оттирать на курносом, едва выступающем бугорке
пятна клея.
снимая свою рыжую накидку и протягивая ее шаману. Мириться со средним родом
этого монстра она была не в силах.
весьма ценный - и накинул себе на плечи. Изящный плащик не сходился на
груди, так что то, на что у женщин глаза бы не глядели, осталось доступным
всеобщему обозрению. Шаман порылся в одном из мешочков, подвешенных к поясу,
и достал теплый на вид розоватый шарик. Прикинул на вес и, растянув под
усами отвислые, как у негра-саксофониста, губы, с церемонным поклоном
отправил шарик катиться прямо к ногам девушки. Она поймала его и ойкнула от
восторга: на ее ладони сияла огромная живая жемчужина телесного цвета.
потом к губам и груди, послала шаману воздушный поцелуй.
определением цветов. Счастье еще, что сидим на мозаике. Сибилло, смотри:
красное. Синее. Черное. Белое. Белое дите. Белое - ты видел?
размеры младенца, а потом на белый квадратик.
покачиваясь на своих тощих ягодицах, принялся с каким-то болезненным,
надсадным вниманием всматриваться поочередно в их непривычно светлые лица.
Казалось, он искал в них какое-то различие, на первый взгляд далеко не
очевидное, или сравнивал, причем не оставалось сомнения в том, что это
сравнение было в пользу младшей. Наконец он выбросил вперед цепкую, как
ястребиная лапа, руку и, схватив Таиру за воротник куртки, слегка притянул к
себе.
спасительному прыжку. В негромком всплеске ее голоса было и предостережение,
и уверенность в том, что она успеет вытащить девушку при малейшей угрозе, и
мольба не торопиться с таким спасением.
что он напоминает ей щенка-первогодка, обнаружившего мирно спящего
крокодила, - видала она такую сцену в Батумском серпентарии, когда ее
спаниель наткнулся на Кешу-Мойдодыра, заменявшего тамошнему директору кота.
Песика оттащили от этого живого, по абсолютно непостижимого существа прежде,
чем он сумел оценить степень риска своей любознательности. Вот и сейчас этот
австралопитек с бантиками даже не подозревает, что сверху на него нацелены
два самых метких десинтора их звездной дружины. Впрочем, с такой развалиной
в случае чего она и сама бы справилась.
обнюхивание, он принялся весьма осторожными и умелыми движениями
расстегивать на курточке пуговицы. Обнаружил под ней неизвестного
происхождения амулет - узенький флакончик с мельтешащими внутри искорками.
Подцепил вещичку двумя пальцами и легонько встряхнул. Таира задержала
дыхание: и руки, и их движения, и лавандовый запах - все это было несомненно
женским. Может, усы и борода тоже приклеены, как и нос?
сожаления. Опасливо потыркал полупрозрачным пальцем в черный свитерок - нет