лицах презрения, но знал - оно там. Они скрывали это из уважения к
Д*варду, только и всего. Он с трудом встал - казалось, он весит больше их
всех, вместе взятых.
сможете. Я уж лучше постараюсь сохранить жизнь жизни.
Д*варда:
12
места в круге больше не осталось, начали еще один, внешний, образовавший
другую сторону улицы. После того как Палата уничтожила поселок, его
отстроили заново по тому же плану. Как младший офицер Джулиан жил в
дальнем, еще только-только строящемся квартале. Местоположение дома ясно
обозначало статус его владельца, и это не было просто чванство -
внутренние жилища обеспечивали некоторое оккультное преимущество. Если
почитатели Неделимого в Вейлах молились апостолам, небольшое количество
маны перепадало и тем, кто жил на узле. Конечно, в сравнении с той
энергией, которую получали боги от своих почитателей в храмах, это сущие
пустяки, но мана за долгие годы понемногу накапливалась.
ступил на дорожку, ведущую через сад Пинкни ко входной двери. Как всегда,
он ощутил легкое покалывание виртуальности. Через открытые окна доносился
негромкий смех развлекающихся энтаек. Не прошло и трех минут, как он уже
держал в руке стакан тошнотворной жидкости, сходившей здесь за шерри, и
притворялся, будто ему интересен рассказ хозяйки о новом саде камней,
который строят для нее Морковки.
сагой, он начал переходить от группы к группе. Ему предлагалось обсуждать
поло и крикет - Морковки обучились играм и, представь себе, старина,
здорово в них преуспели - и, разумеется, погоду. Об Освободителе не было
сказано ни слова.
- Похоже, Имфаст приказала своим жрецам сменить цвет с красного на синий!
добавила она, немного подумав.
Эльтианы к Астине! Важный ход в Большой Игре!
Имфаст, да и не хотел знать. Он двинулся дальше, разведывая, кто здесь
есть, а кого нет. Некоторые из присутствующих были здесь только для
украшения, и они не имели никакого отношения к вопросу об Экзетере -
например, Ханна. Так, пустое трепло. Другие, несомненно, собрались
неспроста: Проф Роулинсон, Джамбо Уотсон и двое других, про которых Домми
говорил, что их срочно вызвали в Олимп. Где-то сзади слышался голос Ревуна
Резерфорда, нынешнего председателя.
которой лишало мужчин рассудка, но, увы, по слухам, она единственная
верная жена в Олимпе; Урсула Ньютон с плечами борца и замашками старшего
сержанта; Ольга Олафсон - незамужняя, пышная нимфоманка. Поговаривали, что
она преследовала даже Морковок.
изображавшей на лице скучающее безразличие, хотя всем известно, что они
любовники. Внебрачные связи - основное развлечение в Олимпе, однако по
негласному уговору все делали вид, что никто ничего не знает - чтобы
Морковки не судачили. Притворство было второй по популярности игрой.
Следует признать, что в столь отсталой стране других игр почти и не было,
однако Джулиан все же считал это нелепым ранневикторианским лицемерием.
Правда, многие из этих людей и в самом деле принадлежали к
ранневикторианской эпохе. На деле каждый прекрасно знал, кто с кем спит. А
если и не знал, всегда мог спросить у своих Морковок.
вечер странность эта была заметна, как никогда, - Джулиану потребовалось
довольно много времени, чтобы понять, в чем же тут дело. В самом ужине не
было ничего особенно подозрительного: дюжина мужчин, дюжина женщин, пара
Морковок, подававших напитки, и еще десятка два слуг, хлопотавших где-то в
доме. Разговор перескакивал с банальностей на тривиальности и обратно.
длинных вечерних платьях. Званые ужины такого рода имели место почти
каждый, вечер, ибо общественная жизнь в Олимпе не зависела от времени
года. Даже новичок не спутал бы их со зваными ужинами в Лондоне. Ему
наверняка бы бросились в глаза вышедшие из моды платья. Он наверняка бы
обратил внимание на причудливую мебель, вежливо поинтересовавшись, из
каких колоний родом вот это или это, хотя вряд ли не оценил бы нарсианские
ковры или ниолийскую медь - уж это не уступало сделанному, скажем,
где-нибудь в Бенаресе.
собраний в удаленных форпостах Империи где-нибудь на Земле, например, ужин
у губернатора его величества. Служба не имела отношения к Империи, На
Просторах Которой Не Заходит Солнце, но руководствовалась теми же
альтруистическими мотивами, что и колониальные чиновники. Как и они,
обитатели Олимпа занимались подъемом культуры отсталых дикарей. Они просто
находились чуть дальше от родины, только и всего... или совсем рядом с
ней, если кому-то больше нравилось считать так. Ничего себе парадокс. Ведь
узел, рядом с которым стоит дом, - это портал. Выйди на травку, исполни
ритуал-ключ, и ты мгновенно окажешься дома. Конечно, если ты не передашь
Штаб-Квартире, чтобы тебя встречали, ты окажешься там нагим и без гроша,
и, разумеется, ты снова станешь смертным. Ну и ладно! Куда лучше
совершенствовать жизнь туземцев здесь, в Вейлах.
полагалось бы быть буйной, как в день чествования старых выпускников в
Оксфорде, была чинной, как собрание медицинского общества. Пришельцы не
старели, а обсуждать возраст считалось дурным тоном, но он-то прекрасно
знал, что в сравнении с ними он все равно что дитя малое. Никому из них
уже никогда не бывать двадцатидвухлетним. Ольге, возможно, уже несколько
столетий. Джамбо, Пинки и Урсула Ньютон стояли у истоков Службы вместе с
Камероном Экзетером и Моникой Мезон - пятьдесят лет назад. Но все равно в
подобных обстоятельствах пришельцы резвились обычно, как сборище
подростков. Сегодня же все они казались умудренными опытом стариками. На
их лицах не было морщин, а в волосах - седины, и тела их были крепки и
свежи, но настрой выдавал их.
Джоалвейле слабее, чем где бы то ни было, так что и терять ей в случае,
если бы Экзетер спровоцировал власти на враждебные действия, было нечего -
на самом деле несколько мученических смертей за веру даже пошли бы на
пользу Церкви, хоть говорить этого вслух и не стоило. Нет, опасность
таилась в Палате - как, впрочем, и всегда. Однако Служба боялась
"Филобийского Завета" почти так же сильно, как Зэц, ибо любая попытка
исполнить его вызвала бы открытую войну, выиграть которую у Олимпа не было
бы никакой возможности. Тогда и мужчины, и женщины из Службы оказались бы
перед неизбежным выбором - смерть и бегство на Землю, где они снова стали
бы смертными. Всему их уютному барству здесь пришел бы конец.
растениями в горшках и без приглашения встрял в их беседу. Юфимия могла
валить мужчин с ног одним только взглядом своих зеленых глаз, а по
сравнению с типично ирландским рыжим цветом ее волос даже Морковки
казались слегка блеклыми. Культура и интеллигентность не входили в число
ее сильных сторон, зато она обладала поистине дьявольской смекалкой и
замечательными способностями к перевоплощению - одним словом, она была
просто прелесть. Увы, при этом она обладала худшим в обоих мирах чувством
стиля. Сегодня, например, она облачилась в ярко-синее атласное платье,
плохо сочетавшееся с цветом ее волос и кожи и портившее ее фигуру. Она
гораздо лучше смотрелась бы вообще без одежды.
шепотом, одновременно делая вид, будто любуется чертовыми цветами.
абордажу? Наточил ли свой палаш?
ненадолго за спинкой дивана?
одном разике.
этим?
Пинкни. Разговор зашел о последних новостях с Родины, теперь уже
двухнедельной давности.
возмущался Пинки. - Деборе так не терпится снова повидать Лондон!
Контровский Владимир
Суворов Виктор
Володихин Дмитрий
Андреев Николай
Сапковский Анджей
Куликов Роман