- Отец... Отец...
- Илона... Что с вами?- подбежал к ней Мишутка.
Она подняла на пего матовое бледное лицо.
- А? Что? - и опустилась на стул, закрыв лицо руками. Застонала: - Отец...
Не надо.
Профессор обнял дочь за плечи и строго взглянул на Мишутку.
- Вы ищете пропавшего товарища?
Глаза профессора светились тонким голубым пламенем, вонзались прямо в
Мишутку, и он почувствовал, что цепенеет,. и спокойствие, странное и
легкое, овладевает им.
- Я ищу товарища и невесту, профессор.
И больше ничего не помнил Мишутка. Мелькнуло лицо профессора, застонала
Илона. Как будто тихим, голосом позвала Дуня:
- Ко мне, товарищ...
Мишутка очнулся. Он идет по городской улице. Какая-то сила в мозгу,
бившаяся назойливой неотвязной мыслью, тянула его к Центральной больнице.
Словно кто чужой влез к нему в голову и управлял движениями его рук и ног.
Мишутка подошел к больнице, и потянул на себя тяжелую дверь, на которой
висела беленькая вывесочка:
"Приемный покой".
- Какое это вы стихотворение тогда декламировали у меня, инженер? -
спросил Гэза доктор Tax, внося в лабораторию чемодан и завернутый экран.
- А, здравствуйте... Это стихи немецкого рабочего Вальтера, моего старого
друга и товарища. Он сейчас работает на оптической фабрике Лейтца и не
забывает меня. Пишет стихи... Это мой перевод на русский язык. Несколько
строк из его поэмы "Грядущее".
Гэз запер дверь и сам спросил Таха:
- Ну, как дело с расшифровкой музыкальных сигналов?
- Сегодня я считаю решительным вечером. Кое-какие соображения у меня есть.
Опыт должен их подтвердить или отвергнуть, - сказал Tax. - А что с вашим
помощником, товарищем Зубовым? Вы мне звонили, но я не понял...
- Он не был нынче на заводе. Я посылал к нему на дом. Сказали, что он
ушел. Разыскивает одну нашу работницу, Рогову... Это его любовь, всем на
заводе известно. И вот, говорят, Рогова пропала. Конечно, моему Михаилу
Лукичу не до завода. Хотя я его буду ругать. Ведь это конфликт между
личным и общественным, между любовью и заводской работой. Мы с ним
поспорим.
Tax слушал, что говорил Гэз, и в то же время вынимал из принесенного
чемодана принадлежности для того опыта, который они с Гэзом надумали
произвести сегодня ночью в лаборатории завода.
- И так, инженер, - начал Tax, - я думаю, что в промежуток между
сигналами на двухметровой длине, когда ни один из всех существующих
приемников не улавливал ничего, в то время как имеется ряд указаний на
факты, что какая-то передача идет, - в этот промежуток, я думаю, и
передаются це-волны, которые я постараюсь нынче поймать на хлорокись гафния
при помощи моего экрана.
- Следовательно, на земле есть кто-то еще, кто знает тайну це-волн? -
задумчиво спросил Гэз.
- Я не удивляюсь этому, - промолвил Tax. - Научные открытия не являются
случайностями в строгом смысле, Скорее это выводы из кропотливых работ,
ведшихся учеными в течение многих лет. Один подводит итог многолетней
работе, и вот говорят: он сделал открытие. Ничего подобного. Он только
сделал последний ход в игре и... выиграл партию. Когда я искал возбудителя
кори, передо мной были работы Коха, открывшего туберкулезные палочки и
холерных вибрионов. Я знал работы Шарпи, Утенкова. С мозгом работал до
меня Дондерс, показавший. что всякий "психический" акт требует известного
времени. Работал Флессинг, разделивший кору мозга на резкие области для
групп центров... Академик Паалов со своим учением о рефлексах, Бехтерев...
Кроме того, вся лестница электромагнитных волн, начиная с самых больших
радиоволн и кончая маленькими рентгеновскими и гамма, были до меня
известны. Я тоже только подвел итог...
- Экран в порядке? - спросил Гэз. - Пробило двенадцать часов. У нас в
распоряжении только час двадцать. Приступим.
Два выпуклых металлических экрана стояли на столе в лаборатории, точно
указывали направление волн, которые строго ограниченным пучком проходили
как раз через лабораторию.
Tax и Гэа произвели все нужные приготовления и сели в ожидании момента,
когда начнут передаваться таинственные сигналы.
- Осталось три минуты, - сказал Гэз, посмотрев на хронометр. - Они
начинаются ровно в час двадцать минут 54 секунды по нашему времени...
Берите трубку, доктор...
В дверь, раздался нервный стук.
- Это я Мишутка.- слышался голос за дверью. -Впустите, Оскар Карлович....
Гэз быстро повернул, ключ и впустил запыхавшегося Мишутку.
- Я спешил, Оскар Карлович. Бегом бежал, чтоб не опоздать. - Мишутка.
сорвал с себя нелад, легкий пиджачишко и бросил.их на табуретку. - Вы
приказали присутствовать при сегодняшнем опыте, я и явился...
- Мы с вами, Михаил Лукич потом поговорим о вашем опоздании, а сейчас... -
Тут Гзз громко скомандовал, как капитан на мостике: - Две секунды...
Трубки... Слушайте...
Tax слышал, как в трубках отчетливо запела тонкая свирель, причудливо
сплетая ноты в коротенькие группы, как буквы в слова.
- Вы слышите?- - тихо спросил его Гэза - Это на короткой волне...
Удивительно, как четко слышно...
Tax только кивнул Гэау, а сам вслушивался в отрывистую мелодию.
Свирель в этот момент оборвалась как будто вопросом и выжидательно
замолчала. И тотчас по второму приемнику послышались короткие звуки
ответа. Потом все смолкло.
- Мой экран, - хрипло пробормотал Tax. Шатаясь, приподнялся и поставил
принесенный темно-голубой экран на пути предполагаемого потока волн. Экран
вспыхнул. Гэз потушил свет. В темноте экран ярко светился, вырисовывая
отчетливый овал, разделенный продольной полоской на две половины. По овалу
перебегали яркие разноцветные точки и пятнышки.
Tax захохотал, восторженно и почти безумно:
- Они умеют передавать картину работы мозга на расстоянии... И я читаю
мысли этого мозга...
Мишутка в изумлении смотрел и слушал. Гэз дотронулся до руки Таха.
- Доктор. Немного спокойствия. Где ваши папироски?
Tax выпрямился.
- Не надо. К черту табак... Товарищ Зубов, и вы, инженер, запомните, что я
говорю...
Он отступил на три шага от экрана и заговорил:
- Читаю картину мозга, передаваемую на це-волнах и отпечатленную на моем
экране...
Гэз насторожился и вынул записную книжку. Он умел писать в темноте.
Мишутка почему-то глубоко и протяжно вздохнул. Tax заложил руки за спину.
Толос его дрожал от волнения.
- Мозг мужчины средних лет... Хорошо развитые извилины... Небольшой
склероз кровеносных сосудов... Мозг в возбужденном состоянии. Мысли летят
со страшной быстротой.. Я читаю: "Рьетта"... Дальше непонятно... Ах, да...
Передает Париж... Значит, мозг думает на французском языке... Теперь
ясно... "Рьетта... Я не убивал тебя. Тебя убил этот господин сатана,
человек, который стоит сейчас рядом со мной, который заманил меня в
ловушку. Рьетта, прости меня. Я не должен был уходить из "Золотого
павлина" и оставлять тебя ночью одну". Обрыв... Этот человек кричит о
помощи. Центр речи крайне возбужден... Опять мысли: "Да, меня зовут Мишель
Андрэ"... Сдвиг... Опять крик... "Я просто русский... Михаил Андреевич
Горлов... Я русский... Я не убивал... Ложь... Ложь... Я хочу на могилу
моей мамы... Помогите... Я хочу в Россию, в новую Советскую Россию... Да,
я писал об этом главному начальнику химической промышленности товарищу
Глаголеву... Он знает меня, он помнит меня... Он жил у нас на квартире...
Когда я был маленький... Пустите меня... Вы слышите, товарищ Глаголев?"
Обрыв...
Экран потух.
Гэз, Tax и Мишутка были потрясены и молчали.
- Для всех, кажется, ясно, - начал Гэз, - что сейчас где-то, в
направлении, откуда идут волны, мучают и, может быть, пытают нашего
соотечественника Михаила Андреевича... Здесь упоминалось имя товарища
Глаголева.
- Это наш начальник... - отозвался Мишутка. - Обязательно надо известить
его об этих делах...
- Дайте мне подумать, -- тихим голосом сказал Tax, помолчал и спросил: -
Почему вы все вздыхаете, товарищ Зубов?
- Как ваша пропавшая товарищ Рогова? - спросил Мишутку и Гэз.
- Я нашел Дуню... - задыхаясь ответил Мишутка.- В приемном покое вашей
больницы, доктор. Она ничего не помнит... Ее привез какой-то лохматый
старик, который сдал больную, а сам сел в автомобиль и умчался...
- Что? - крикнул Tax. - Это же значит...
- Совершенно верно, доктор Tax. Это значит, что вам незачем лезть в чужие
тайны, - прозвучал металлический голос в темноте, и кто-то вошел через
незапертую дверь в лабораторию. Какое-то легкое дуновение проплыло по
воздуху, и черная тишина будто насупилась в темной лаборатории.
- Кто здесь? - крикнул Tax.
Гэз выхватил браунинг и выстрелил в дверь. Мишутка щелкнул выключателем.
Шаровидная лампа осветила комнату.
Гэз стоял с поднятым револьвером. Мишутка вытянул вперед руку, вооруженную
Мережковский Дмитрий
Максимов Альберт
Лондон Джек
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Березин Федор