Чтение 19–й страницы книги ~Охота на НЛО~

завхозом по поводу разбитого компьютера разбирательство имел. Когда
Алексеевич Владилена нашего из гранатомета шваркнул, тот в такое буйство
впал... Ему показалось, что нечестно это, гранатометом из-за угла шмалять.
Графин рядом случился, с водой. Так Владилен этим графином в монитор и
запустил. Этого ему мало показалось, рванул он в соседнюю комнату противника
бить. Еле оттащили. Алексеевич обиделся, долг прощать отказался... Словом,
влетел мужик. Жена дома ему, вероятно, тоже по первое число вставила... И
компьютеры с тех пор наш начальник не переваривает. Зато на йогу подсел...
Должно же быть у него хоть какое-то развлечение в жизни. Кличка, конечно,
дурацкая, но прицепилась.

Мельников, довольно улыбаясь, откинулся в кресле.

- Только ты ему не говори, что я тебе это все рассказал... Убьет! - И
лейтенант рассмеялся. - Графином!!!

Хейти улыбнулся сдержанно. Не сказать, чтобы он полностью и безоговорочно
поверил в эту историю, но, покрутившись в этом странном отделе всего лишь
неделю, он понял, что тут может быть все, что угодно, и особенно удивляться
не стоит.

- Кстати, - Мельников встрепенулся, - ты что в выходные делаешь?

- Хм... Не знаю еще, а что? Есть предложения?

- Есть! Даже на сегодняшний вечер.

- Ну, выкладывай...

- Да подбирается одна компания. Приятные люди, ничего плохого сказать не
могу. Правда, про то, где я работаю, они понятия не имеют, и, между нами
говоря, им это на фиг не надо.

- И?

- И вот! - радостно подвел итог Мельников. - Пойдешь со мной. Вечеринка
намечается с переходом в завтрак. Понимаешь?

- Понимаю. А что за компания?

- А какая разница?! Если, конечно, у тебя других планов нет на вечер.

- Ну, до этого момента не было.

Мельников пожал плечами, как бы подытоживая разговор.

В этот момент дверь в комнату отворилась, и в ней показалось восторженное
лицо первого Игорька.

- Ребята! - заорал он. - Ростовцев Гоблина делает!

- Ох, елки! - воскликнул Мельников и, забросив книгу в открытый ящик
стола, рванул за остальными.

Хейти остался в одиночестве.

Он допил кофе и осторожно заглянул в оставшийся открытым ящик, где лежала
книга.

На корешке значилось: "Материалы и природные средства, употребляемые в
шаманской практике народами Севера". Как говорилось в предисловии, читатель
держал в руках очередной шедевр некоего Платова, основателя и активного
автора издательства "Северный ветер".

"Какую милую литературу можно найти в метрополии, однако, - подумал
Хейти, задвигая ящик. - Хорошо, что на эстонский пока не переведена...
Можжевельники жалко, повырубят к такой-то матери".

Он поставил кружку и направился смотреть, как милый заместитель
начальника финансового отдела, превратившись в боевую машину, делает
какого-то интернетного Гоблина.

Проходя мимо кабинета Графина, Хейти увидел его сидящим на столе в позе
лотоса. Владилен Макарович был полностью погружен в себя. Или наоборот,
растворен в окружающем мире... По крайней мере, на внешнюю суету Графин не
реагировал. Хейти закрыл дверь в его кабинет.

Вечер наступил как-то сам собой. Пока весь этаж, если не все ФСБ, буйно
праздновал победу Евгения Алексеевича Ростовцева, пока сам Ростовцев о
чем-то долго и мирно рассуждал с Графином, время летело незаметно. Все
опомнились, только когда в дверь постучала уборщица Дарья Дмитриевна, милая
старушка, всю жизнь проработавшая в органах. На должности уборщицы. Она
пользовалась невероятным уважением во всем здании, даже на тех этажах, на
которых никогда не убирала, поэтому ее слушались беспрекословно.

Не успел Хейти выйти на свежий воздух и облегченно вдохнуть, как был тут
же подхвачен под руки неутомимым Мельниковым, на которого, казалось, совсем
не подействовало выпитое.

- Вперед! - воскликнул лейтенант и ринулся в сторону автомобильной
стоянки.

Хейти ничего не оставалось, как последовать за ним.

Подойдя к автомобилю, Мельников вдруг резко остановился и заявил, что он
не сядет за руль, потому что выпил. И спросил, не согласится ли Хейти
порулить.

Хейти был вынужден отказаться.

- Жаль, - коротко ответил Мельников и побежал по направлению к дороге,
изо всех сил махая рукой.

Когда Хейти, отдуваясь, догнал его, у дороги уже ждал потрепанный
двухсотый "мерс", остановленный Мельниковым.

"Мерс" несколько раз останавливался возле каких-то особенных пивных
ларьков, на которые указывал Мельников. Чем эти ларьки отличались от всех
остальных, было неясно, но лейтенант требовал подкатить именно к ним. Он
долго шептался с продавцами, а потом возвращался с большим количеством
бутылок.

Пил Мельников неизменно пиво "Балтика".

Когда водитель наконец выгрузил двух работников спецслужб в заранее
оговоренном месте, оба пьяно орали песню. Причем каждый на своем языке, но
зато на один мотив.

Хейти, который поначалу отказывался от пива, ссылаясь на выпитую недавно
водку, под конец путешествия уже поглощал все, что попадалось под руку и при
этом булькало.

В таком радужном состоянии они выбрались на свежий воздух. Невозмутимый
как шкаф таксист принял деньги и встал неподалеку. Из чего Хейти в
неожиданном прояснении понял, что место пользуется успехом. Хотя на вид
этого и не скажешь.

- Вот оно! - возопил Мельников. - Мы прибыли.

- Куда? - спросил Хейти.

- На шабаш! - торжественно возгласил лейтенант и указал пальцем куда-то
вверх.

Пока Хейти пытался разглядеть что-нибудь, кроме темного московского неба,
Мельников достал из-под полы еще одну бутылку пива и откупорил ее о
ближайший фонарный столб.

Через некоторое время два пьяных опера, как они представлялись всем по
дороге, уткнулись в небольшую толпу, которая была разодета удивительным
образом. Изобиловали какие-то колпаки зеленых цветов, ленты вокруг лба и
прочие странности.

Мельников ухватил ближайшего прохожего и потребовал проводить их к
некоему Саурону. Кто это такой, Хейти не знал, но на всякий случай попытался
обыскать парня, которого схватил лейтенант. Парень выкрутился и убежал.

Дальнейшее как-то смешалось, образовался некий черный провал, после
которого Хейти осознал себя сидящим на каком-то пне с приятной рыженькой
девушкой на коленях. Девушка увлеченно вешала ему какую-то лапшу на уши. В
детали Хейти не вдавался.

Он поискал глазами Мельникова и увидел его выделывающим замысловатые
коленца в компании с еще тремя мужиками, одетыми в зеленое. Лейтенант
выглядел совершенно трезвым и на ногах стоял твердо.

Затем Хейти заметил два силуэта, которые, уныло прислонившись к дереву,
наблюдали за происходящим.

- Стоп, - сказал Хейти девушке. - Погоди про этих... Как они?..

- Хоббиты?

- Вот-вот! - сказал Хейти. - Погоди с хоботами. Мне надо с наружкой
поздороваться.

- С кем? - в свою очередь не поняла девушка - С норушкой?

- С наружкой! Через "а". Ты что, русского языка не знаешь? - И Хейти,
встав с пенька, направился в сторону стоящих у дерева.

Силуэты заволновались.

- Привет!!! - Стараясь предотвратить их уход, закричал Хейти. - Привет
службе наружного наблюдения!!! Наружка, стоять!

Однако ребята из службы наружного наблюдения незаметно растворились в
вечерней полутьме, и, когда Хейти добрался до дерева, там уже никого не
было, кроме увлеченно целующейся парочки.

- Ну вот... - разочарованно хмыкнул Хейти и удивленно воззрился на
целующуюся парочку.

- Гоблин... - пробормотала девушка, не прекращая своего приятного
занятия.

- А, - так же произнес парень. - Его Австралопитек привел... Он все время
гоблинов приводит. Девушка понимающе замычала и покрепче обняла парня.

Что-то в их речи показалось Хейти знакомым. Он напрягся, вспомнил и
кинулся искать Мельникова.

- А! Тимофеич! - Хейти не смог бы точно сказать, когда он перешел на
такое обращение к своему куратору. - Слышь?

Мельников вырвался из круга танцующих и со счастливым видом подбежал к
Хейти.

- Чего, Эвальдович? Как мы танцевали, а?

- Слушай, мы же гоблина замочили?

- Замочили!

- А наружка говорит, что ты гоблина привел! Австралопитеком тебя назвали!

- Кто-о-о-о!? Наружка?! - Мельников сделался грозен. - А подать сюда...
Р-р-рняйсь!!!

Далее снова последовал черный провал.

Когда темнота рассеялась, Хейти обнаружил над собой потолок, а внутри
себя какую-то пустоту.

Осторожно оторвал голову от подушки. Взрыва боли не случилось, хотя его
можно было ожидать после дико проведенной ночи.