Чтение 19–й страницы книги ~Если останемся живы?~

- "Атлантис", говорит Хьюстон, - услышали астронавты голос Роджера Хэмилтона, - поздравляю, попали в точку...

- Вашими молитвами, - откликнулся Гримсби.

- Передаем уточненные параметры. Апогей 230 километров, перигей 175, наклонение орбиты 49 градусов 31 минута, период обращения девяносто минут. Выходите в режим гравитационной стабилизации.

- Понял вас, Хьюстон. - Командир засек положение Солнца по теневому индикатору и развернул корабль. Звезды переместились в иллюминаторе.

Саманта различила несколько знакомых созвездий.

- Это Орион, правильно? - она ткнула пальцем в стекло, как в звездную карту.

- Да, - ответил Тед Карсон. - А вот там, дальше - Кастор и Полуис, неразлучные близнецы.

- А вон Сириус!

Сириус, самая яркая звезда северного полушария, блестел над ними, словно благословляя полет "Атлантиса", распростершего крылья над Землей подобно величавому кондору

Первые сутки полета были под завязку забиты научными экспериментами, телерепортажами (одним из которых явился телевизионный урок Саманты Ларрены), расконсервацией и настройкой систем корабля. О спутнике никто не вспоминал.

Встреча с ним должна была состояться лишь через двадцать четыре часа, когда "Шаттл" окажется на глухом витке, вне зоны радиоконтакта со всеми наземными пунктами, кроме станции "Маунтин".

Тогда под контролем операторов произойдет коррекция орбиты, сближение и захват объекта смонтированным фирмой "Дженерал Дайнемикс" манипулятором. По расчетам получалось, что выхода в открытый космос можно избежать, но он учитывался как запасной вариант.

Программа полета была расписана буквально по минутам - "Элиминейтор" поглотит массу времени, а научные проекты никто не сокращал и не отменял, их пришлось уплотнить Когда настало время для сна - условная ночь "Атлантиса" - астронавты устали и вымотались до такой степени, что даже Саманта, дорожившая каждой секундой полета, уснула в спальном мешке. Правда, она честно боролась со сном, сколько могла. В иллюминаторах затемненной кабины проплывали крупные, не затуманенные атмосферой звезды, они кружились, выстраивались в цепочки в засыпающем сознании девушки.

Спальные мешки были расположены рядами вдоль стен кабины - три на одной стене и четыре на другой. Совсем на грани перехода в мир сновидений Саманте почудилось движение в глубине кабины, словно черная тень на мгновение затмила свет тусклой ночной лампочки. Но сил открыть глаза не было.

Эта тень была не фантомом, не порождением грез Саманты Ларрены. Она бесшумно выплыла из дальнего мешка, сфокусировавшись в очертания человеческой фигуры, словно вырезанной скульптором из глыбы густого мрака. Едва видимая в сумерках рука протянулась к ремонтному люку на полу. Крышка откинулась и закачалась в невесомости. Рука с поблескивающим инструментом по локоть погрузилась в люк. Что-то тихо щелкнуло.

Люк закрылся, а на пульте загорелась красная точка индикатора, предупреждающая о дисфункции одной из важнейших систем корабля. Тень остановилась у змеящихся под потолком кабелей, вытаскивая и соединяя какие-то провода. Красный огонек сменился зеленым, и тень проплыла обратно в спальный мешок, никем не замеченная.

Приближался момент встречи с "Элиминейтором". Астронавты сидели в креслах перед лобовыми стеклами, усеянными звездной россыпью, когда радиомолчание в эфире прервал голос с Земли, принадлежащий бригадному генералу Уилсону.

- "Атлантис", говорит "Маунтин". Как слышите меня?

- Слышу вас громко и четко, - произнес командир предписанную уставом фразу.

- Как настроение?

- Бодрое. Готовы идти на таран, - хохотнул Гримсби.

- Удачи, ребята... Передаю вас умельцам.

Маленький персонал, затерянный в горах станции "Маунтин", - семнадцать человек, каждый из которых представлял совершенное, отточенное орудие для идеального выполнения своей задачи - застыл у компьютеров. По экранам текли сверху вниз потоки цифр, отмечающих взаимное положение корабля и спутника на орбите.

- Расстояние пятнадцать километров, - сообщил механический голос в динамиках "Атлантиса". - Приступайте к ориентации по трем осям.

Пилот Вирджил Кейд включил ручное управление и поймал заранее условленные ориентиры на Земле в специальный визир. Он запустил двигатели, и корабль медленно развернулся в стартовое положение динамической коррекции, чтобы затем перейти на орбиту ожидания.

Перед глазами астронавтов показалась новая, не отмеченная на картах неба звезда Она быстро росла. Вскоре можно было различить торчащие во все стороны антенны, мертвые дюзы вспомогательных двигателей, зеркальное подмигивание защитной брони.

- Это он? - шепнула Саманта.

- Да, - командир притянул плавающий в воздухе микрофон. - "Маунтин", говорит "Атлантис".

Установлен визуальный контакт.

- Вы на монтажной орбите, - проинформировал баллистик с Земли - Гасите боковые скорости, включайте двигатели сближения.

На экранах "Атлантиса" менялись цифры, показывающие расстояние до "Элиминейтора". 500, 400, 200 метров...

- Выполняйте маневр зависания, - раздалась команда с Земли. - Открывайте грузовой отсек.

Теперь корабль и спутник были неподвижны по отношению друг к другу, хотя и неслись по орбите со скоростью 30 000 километров в час. Величественно раскрылись створки грузового отсека. Лапа манипулятора расправила сочленения, будто потягиваясь после долгого плена в тесном отсеке. "Атлантис" приблизился к " Элиминейтору" на двадцать...

десять... пять метров. Спутник заполнил собой все видимое пространство перед иллюминатором. Но если Саманта ожидала увидеть нечто похожее на ужасную боевую станцию Дарта Вейдера из фильма "Звездные войны", то была жестоко разочарована.

В "Элиминейторе-П" не было ничего зловещего.

Гордон Прист взялся за ручки управления манипулятором. Состоящая из множества сегментов лапа нависла над зеркальным корпусом спутника, опустилась на него, и титановые челюсти сомкнулись на узкой горловине, соединяющей два полушария.

- Касание. Захват, - доложил Прист.

- Грузи, - распорядился командир.

Манипулятор развернулся, и "Элиминейтор"

плавно вошел в грузовой отсек "Шаттла". Створки люка неторопливо сомкнулись.

- "Маунтин", говорит "Атлантис". Мы поймали его.

Из семнадцати глоток внизу вырвался вздох облегчения. Генерал Уилсон поздравил экипаж и бросился к линии прямой связи с Овальным кабинетом. Почти одновременно с Президентом США о ликвидации угрозы узнали генерал Рубинов и Президент России.

- Возвращайтесь на свою орбиту, - передали со станции "Маунтин" на борт корабля. - Через восемь минут на вас выйдет Хьюстон. Конец связи.

"Атлантис" завершил первый этап операции "Сэрвайвл". Первый и самый сложный, прошедший как по нотам, без сучка и задоринки. Очевидно, покровительство Сириуса не оставило экипаж.

Теперь предстояло заняться выполнением научной программы - вернее, научно-рекламной, учитывая американскую специфику. Что до "Элиминейтора", он мало беспокоил командира. Осталось только доставить его на Землю, а посадка, с грузом или без - привычное дело для полковника Гримсби. Предельно занятый, он почти забыл о плененной боевой платформе с двадцатью килограммами оружейного плутония-238.

И напрасно.

К трем часам ночи шторм в Мексиканском заливе, в двухстах милях западнее Ки-Уэста, начал стихать. Двухмоторная быстроходная яхта "Феникс"

уже не зарывалась носом в тяжелые волны. Уменьшилась и бортовая качка. Кеннет Дорен проводил взглядом огни уходящего к Тампико торгового судна и спустился в кают-компанию.

Там в ярком электрическом свете расположились на диванах в расслабленных позах восемь человек - ударная группа Дорена, его кулак. Пять американцев, два немца и русский, которому и отводилась ключевая роль.

Валерий Гнеденко оказался в Америке в 1990 году. Двадцатишестилетний капитан ВВС проходил службу на кубинской военной базе в качестве советника - помогал кубинцам обслуживать советскую технику. Близость американских берегов не давала ему покоя. Еще в СССР он завидовал летчику, сумевшему угнать в Японию советский засекреченный истребитель. Газетные намеки на то, что измена не принесла предателю ни денег, ни счастья, а его сиюминутная популярность быстро угасла, Гнеденко не воспринимал всерьез, считая их банальной коммунистической пропагандой. Но если газеты и не врали - тот летчик сам виноват, что не сумел ухватить за крыло птицу удачи. Он, Валерий, - совсем другое дело. Он не упустит шанса.

Но трудность состояла в том, что с базы решительно нечего было угнать в США. Устаревшие самолеты не представляли никакого интереса для американской разведки. Так и не обзаведясь приличными разведданными для продажи ЦРУ, Гнеденко решился все же на побег.

Через шесть часов болтанки во Флоридском проливе его катер был подобран береговой охраной США. Сотрудники ЦРУ в течение двух недель безуспешно пытались выжать из капитана хоть что-то ценное. Готовность перебежчика к сотрудничеству пустоты не восполняла. Быстро убедившись в практической бесполезности объекта разработки, ЦРУ сдало его на руки иммиграционной службе.

Времена были уже не те, когда каждому бежавшему из СССР автоматически предоставлялось политическое убежище, но проживание в США с ограниченными правами Гнеденко разрешили.

Разочарованию Валерия не было предела. Конечно, он не рассчитывал на хоромы с золотым унитазом, подготовленные персонально для него, но и кантоваться на улице без гроша в кармане - такое его тоже не устраивало. Гнеденко попытался приткнуться к какой-нибудь антисоветской газете или радиостанции, но пик "горбимании" еще не миновал, и всякого эдакого антисоветского становилось в Америке все меньше и меньше, а за уцелевшие места железно держались старые эмигранты.

Гнеденко перебивался случайными работами, не поднимаясь выше мойщика машин на бензоколонке, потом докатился до уличных грабежей, но и здесь не преуспел.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды в Нью-Йорке, в Бронксе он не остановил черный "Крайслер", дабы ограбить его владельца. Тот шутя обезоружил незадачливого налетчика, затащил в машину, разговорил (Валерий сносно владел ходовым английским), потом накормил в ресторане и отвез к себе на квартиру.

Нового знакомого звали Кеннет Дорен. Сначал Гнеденко никак не мог понять, чем он обязан такому обхождению со стороны, по-видимому, состоятельного американца. На гомосексуалиста Дорен не походил, на благотворителя - тоже. Все разъяснилось, когда новый шеф закончил проверку и пригласил Валерия в свою группу. Решающим фактором для Дорена послужило то, что Гнеденко был русским. Ему позарез требовался русский, пусть он и не мог пройти даже половины предложенных тестов.

Гнеденко не поверил в осуществимость планов Дорена. Задуманное было беспрецедентным. Отвращала и чудовищная жестокость будущей операции, но он оказался меж двух огней. С одной стороны - безусловная и неизбежная смерть, с другой маячил миллион долларов. И все-таки не угроза жизни, а именно этот миллион повернул колесо. Перед взором Гнеденко качались и расплывались роскошные виллы, бассейны с голубой водой и заманчиво улыбающиеся блондинки. А если по пути надо будет перешагнуть через десяток-другой трупов, что с того? Человек смертен, в конце концов. Некоторые умирают раньше.

Так Валерий Гнеденко оказался на борту яхты "Феникс", только что выдержавшей страшный шторм в Мексиканском заливе.

Дорен остановился в дверях и обвел глазами свою команду. Он не сомневался в прекрасно подготовленных, умеющих действовать по собственной инициативе в любой непредвиденной ситуации парнях. Оружие было сложено на полу - превосходные итальянские штурмовые винтовки "беретта", сконструированные под современные малокалиберные патроны 5,56.

На стене кают-компании висела цветная схема - разрез русской подводной лодки-охотника "Барс", и каждый боевик мог с закрытыми глазами, разбуженный среди ночи, с точностью до деталей описать ее устройство. Они вызубрили не только расположение основных узлов, но и второстепенные подробности, вплоть до количества ступеней трапа.

- Как самочувствие? - энергично спросил Дорен. - Эта детская встряска не вышибла из вас боевой дух?

- Все о'кей, Кеннет, - лениво промычал лежащий на диване Курт Шеллер, вышвырнутый в свое время из бундесвера. - Если ты пришел только за этим...

- Не только, - оборвал Дорен. - Наши друзья в шести милях от нас. Пока все идет по плану нашего источника "Дайвер". Хватит дуться в карты, объявляю готовность.

Не дождавшись ответа, Дорен повернулся, взбежал по крутым ступеням на палубу и направился в рубку, оснащенную усовершенствованной гидроакустической аппаратурой. Перед экраном сонара сидел в наушниках Гэри Мангир и наблюдал за беспрерывно вращающейся полосой. Увидев Дорена, он снял наушники.

- Пока ничего, Кеннет.

Дорен потрепал его по плечу.

- Они здесь, Гэри, здесь... Скоро ты их поймаешь.

- Но и они нас.

- Ну и что? - хмыкнул Дорен, - мало ли кто болтается в Мексиканском заливе... Их может насторожить разве то, что у нас выключены двигатели.

- Кеннет! - взмолился акустик. - Если включить, я ничего не услышу.

- Да нет, не буду... - Дорен оглядел шкалы приборов.

- А какого черта русская субмарина вообще делает в Мексиканском заливе? - спросил Мангир. - Я думал, теперь Америка дружит с Россией...

Дорен цокнул языком.

- Дружба дружбой, но порох надо держать сухим, да, Гэри? Ты полагаешь, наших подводных лодок нет в Северном море? Мексиканский залив - стратегически важный район. Конечно, они не заходят в территориальные воды...

- Смотри, Кеннет!- прервал Матр. На экране показалась светящаяся точка.

- Это они. - Дорен хлопнул ладонью по столу. - Поточнее определи координаты, скорость и направление. Подберемся как можно ближе. - Он щелкнул тумблером переговорного устройства, соединенного с кают-компанией. - Валерий, поднимайся на палубу.

Гнеденко встретил Дорена на корме, освещенной узким конусом прожекторного луча. Он заметно нервничал.

- В такой темнотище не то что подводную лодку, собственную задницу не найдешь, - пожаловался он.

- Не беспокойся. Не ты их, а они тебя найдут, - заверил Дорен. - Сейчас мы прямо у них на курсе.

Принесли снаряжение Гнеденко, состоящее из стандартного спасательного жилета, автоматически надувающегося при контакте с водой. Вмонтированный в ворот жилета радиомаячок импульсами подавал SOS на международной частоте. Так как других кораблей в радиусе добрых двадцати миль не было, Валерия должны были подобрать русские моряки. По крайней мере "Дайвер" обещал это.

Гнеденко облачился в жилет, попрыгал, проверяя, не звенит ли и не брякает то, что не полагается обнаружить спасателям.

- Ну... Давай, - Дорен напутственно похлопал Валерия по спине. - Не могу сказать, что с нами Бог, но уж дьявол-то нас не оставит, тем более в темноте Господь ничего не разглядит... - Он коротко рассмеялся.

Спустили трап. Гнеденко перелез через фальшборт, задержал дыхание и бросился в мрачные вздымающиеся волны. Оранжевый жилет раздулся. Голова Валерия исчезла за пределами светового круга.

Дорен поднес ко рту микрофон.

- Самый малый вперед.

Разбуженные дизели вздрогнули, заворчали.

Яхта удалялась наперерез порывистому ветру. Когда было пройдено около мили, Дорен приказал заглушить двигатели и погасить огни.

Тридцатиметровая субмарина "Барс" двигалась на север вдоль девяносто пятого меридиана на глубине сорока метров. Скорость не превышала пятнадцати узлов, возможности "Барса" были гораздо значительнее, но командиру лодки капитану 1-го ранга Борису Зимину не требовалось экстремальных режимов. Напротив, он хотел остановиться и провести совместно с энергетиками профилактический осмотр пароэнергетической установки реактора - его тревожили слишком уж разухабистые показания манометров. Само по себе это не представляло опасности: в случае серьезных неисправностей система управления и защиты реактора СУЗ автоматически сбросит между компенсирующими решетками стержни аварийной защиты. Но до этого лучше не доводить, "Барс" и так выбивался из графика автономного плавания.

Повинуясь команде Зимина, носовой горизонтальный руль чуть отклонился в плоскости, и лодка поднялась до тридцати пяти метров. Всплывать здесь нежелательно: акустики заметили неподалеку небольшое суденышко. Судя по размерам, это всего лишь прогулочная яхта, но она находится подозрительно близко.

Штурман Олег Багров, расположившийся в кресле центрального поста справа от командира, внезапно чертыхнулся и повернулся к Зимину.

- SOS, командир.

- Где? - Зимин нахмурился.

- Прямо перед нами, примерно полмили.

- Может, та яхта? - вклинился старпом Никитин. - Шторм-то какой был.

- Нет, - Багров покачал головой. - Яхта много восточнее и уходит. А это... Похоже, радиомаяк спасательного жилета.

- Мы, кажется, все равно хотели выплывать, - осторожно сказал Никитин. - Тогда сам Бог велел помочь. Или я не прав? (Никитин, он же "Драйвер", молил, чтобы командир отдал приказ на всплытие.

Тогда не потребуется применения экстремального варианта, не потребуется ему лично для захвата лодки проливать кровь товарищей).

- Маячок почти над нами, - доложил Багров. - Что будем делать?

Командир, еще чуть подумав, включил интерком.

- Срочное всплытие, - приказал он. - Продуть среднюю, носовую и кормовую группы. Стоп машина.

Гнеденко не видел в темноте, как расступились волны над рубкой подводной лодки, как выдвинулись поворотные прожектора. Он услышал глухой шум, и в глаза ему ударил ослепительный свет.

- Хей, бадди! - донеслось до него из-за рева ветра. - Холд он, уи ар гоуинг ту сэйв ю!

- Ребята, я здесь! - завопил он по-русски что было сил и поплыл к лодке. Матросы извлекли его из воды, вытащили на палубу, сплошь покрытую шахматной клеткой прессованных блоков толстой резины, вплотную прижатых друг к другу.

- Ты русский, что ли? - с любопытством спросил матрос, молодой белобрысый парень. - Как тебя сюда занесло?

- Русский, русский, - задыхался Гнеденко. - Как здорово, что вы свои! Когда вы орали по-английски, я думал, янки... Я спортсмен, одиночная кругосветка. Шторм, моя яхта... - Теперь по сценарию следовало потерять сознание, что Валерий и выполнил артистически.

- Мужик совсем выдохся, - посочувствовал один из матросов.

- Давай его вниз, доктор разберется, - ответил другой. - Сколько же он тут бултыхался, бедняга...

Гнеденко подхватили под мышки и заволокли в низкую, не выше полутора метров дверцу рубки. Но на трап субмарины они еще не попали. Для этого нужно было миновать всплывающую спасательную камеру - ВСК, плоский цилиндр, похожий на огромную поставленную на ребро банку из-под селедки иваси. ВСК занимала все пространство внутри рубки, по ее стенам были укреплены сорок два сиденья - по числу членов экипажа. Гнеденко протащили через ВСК, открыли нижний люк и только тогда матросы с находкой оказались на трапе, ведущем мимо центрального поста к каютам.

Их встретил врач Дегтярев с аптечкой первой помощи в руках. Он немедленно ввел Гнеденко через брюки антишоковый препарат. Потерпевшего крушение отнесли в каюту, сняли с него спасательный жилет, уложили на койку. Жилет полетел в угол. Появились Зимин и старпом Никитин. Матрос кратко доложил обстановку, пока врач растирал спасенного спиртом и переодевал в сухую одежду.

- Русский, спортсмен? - удивился командир. - Что-то я не слышал ни о каких одиночных кругосветках.

- Странно, - согласился Никитин. - Впрочем, чего в жизни не бывает. Погружаемся?

- Нет. Воспользуемся остановкой, чтобы проверить реактор.

Они вышли, оставив пострадавшего наедине с врачом. Тот возился с аптечкой, подбирая комбинацию медикаментов для инъекции. Гнеденко застонал и открыл глаза.

- Где я? - оглядел он тесную каюту.

- Очухался? - улыбнулся Дегтярев. - Что, браток, ничего не помнишь?

Валерий зажмурился, затряс головой.

- Ни хрена... Что со мной случилось?

- Ты на подводной лодке "Барс".

- Где?! - Гнеденко попытался приподняться.

Дегтярев удержал его.

- Лежи, лежи. У своих, все в порядке. Сейчас я тебе сделаю укольчик, ты поспишь, и все будет хорошо.

Врач подмигнул, сделал укол и вышел. Гнеденко вскочил. Надлежало действовать очень быстро.

Неизвестно, что за препарат ему вкололи, возможно, сильное снотворное.

Языком он вытолкнул из-за щеки остро отточенное клиновидное лезвие, подскочил к спасательному жилету и резким движением распорол неподатливую синтетическую ткань. В его руках оказались два предмета - никелированный металлический цилиндр, свинченный из двух половинок, и плотный полиэтиленовый сверток. Гнеденко засунул то и другое в карманы, приоткрыл дверь, прислушался. Тишина. Никого в коридоре с выкрашенными в темно-зеленый цвет стенами, по которым тянулись хитросплетения труб и кабелей. Он проскользнул в коридор, спустился по трапу и откинул люк, ведущий в аккумуляторные ямы - отсеки, где расположены аккумуляторные батареи. При их работе постоянно выделялся водород, поэтому ямы непрерывно вентилировались, и воздух прогонялся через печи дожига.

Гнеденко распечатал полиэтиленовый сверток и надел извлеченный оттуда американский модернизированный противогаз "MF-1", входящий в обязательный комплект снаряжения спецгрупп по борьбе с терроризмом. Предполагалось, что террористы могут применить средства химического нападения, в том числе и самые современные. Поэтому компактный, удобный "MF-1" надежно защищал почти от всех известных на сегодняшний день газов, поражающих дыхательные органы. Гнеденко перекрыл вентили труб, ведущих к печам дожига В его руке поблескивал никелированный цилиндр.

В последнюю секунду он испугался. Как только цилиндр будет вскрыт, содержащиеся в нем летучие вещества вступят в бурную реакцию с водородом, образуя сильнейший яд - цианистый водород.

Меньше чем за минуту все на борту "Барса" погибнут, не успев даже осознать, что с ними произошло.

Еще не поздно одуматься.

Но он уже не представлял будущую жизнь без бассейнов, вилл и блондинок.

Гнеденко развинтил цилиндр. Внутри хрустнуло тонкое стекло.

На центральном посту старпом Никитин (он все еще радовался благополучному развитию операции и, конечно, не предвидел столь печальный для себя конец) прервал на полуслове монотонное чтение показаний приборов, схватился за горло обеими руками, захрипел и рухнул на пол. Рядом упал Зимин.

Они были мертвы, как остальные члены экипажа.

Спустя минуту после химической атаки Гнеденко открыл доступ к печам дожига и поднялся в помещение поста. Он спихнул на пол бессильно повисшее в кресле тело штурмана, сел, запустил принудительную вентиляцию и нажал кнопку выведения выдвижной антенны.

- Сардоникус вызывает Феникса, - проговорил Гнеденко в микрофон по-английски. Противогаз уродовал слова, но понять было можно. - Феникс, ответьте Сардоникусу.

- Здесь Феникс, - прозвучал в ответ голос Дорена.

- Я наткнулся на косяк рыбы, повторяю: косяк рыбы.

- Понял, Сардоникус, спасибо. Видим ваши огни. Встречайте.

Гнеденко выбрался на палубу и встал у четырехметровой рубки, держась за леер. Яхта приближалась полным ходом с северо-востока, ее прожектора сверкали, как глаза фантастической акулы из фильма ужасов. Дорен убавил газ и подошел к субмарине плавно и тихо. Двое в противогазах спрыгнули на мокрую резину "Барса", протянули трап. На лодку перешли вооруженные боевики. Трое из них тащили какие-то ящики. Позади всех шел сухопарый пожилой человек, волосы которого топорщились изпод маски и белым ореолом сияли в луче прожектора.

На яхте остался лишь Дорен. Прежде чем покинуть ее, он толкнул рукоятку газа вперед до упора. Дизели зарычали, как голодные хищники. Дорен перепрыгнул на "Барс".

Обезлюдевшая яхта удалялась на максимальной скорости. Когда ее огни померкли вдали, подобная молнии голубая вспышка разорвала ночь. И сразу на людей обрушился оглушительный треск взрыва.

Специалисты Дорена знали дело: на "Фениксе" находилось не менее ста килограммов пластиковой взрывчатки огромной разрушительной силы.

Корпус яхты раскололся надвое, как яичная скорлупа, и неспокойные воды Атлантики сомкнулись над ней. Боевики перебрались в подводную лодку. Матросы поддерживали старика. Дорен шел позади всех. За собой он задраил люки.

На центральном посту, среди сотен перемигивающихся индикаторов и светодиодов, Дорен обратился к седому:

- Что с воздухом, профессор?

Тот посмотрел на извлеченный из кармана прибор и прерывающимся голосом вынес заключение:

- Пригоден для дыхания. Опасности нет.

Дорен сорвал маску, бросил на пол. Остальные последовали его примеру.

- Быстрее, быстрее, - поторапливал он. - Возиться некогда.