справился, - это еще далеко не все.
имя всего святого, должна я раздобыть на него деньги? А щит-то совершенно
необходим. Тем более здесь, в столь бойком месте, где полно местных жителей
и целые толпы туристов. Да, это тебе не Марокко".
понимал), что командиру, в общем-то, этого не следовало говорить; она
поспешила вернуться к вопросам более прагматическим. - Мне бы очень
хотелось, чтобы ты вылетел как можно скорее. Просто не могу избавиться от
мысли, что разведка пришельцев наверняка уже собрала данные о том, что мы
тут затеваем, и... Мне крайне не хочется, чтоб все здешние работы оказались
прерваны только из-за того, что операции по перехвату их диверсионных групп
будут дурно подготовлены, а командование в один прекрасный день не сумеет
вовремя среагировать. Вот потому-то я и намерена послать на "Ирил М'Гаун"
своего лучшего пилота, чтобы новому командующему было от кого получить
дельный совет.
поможет". Хотя во взгляде этом в то же время читалось уважение и
признательность.
нашей горы стартует самолет. Как раз успею на него сесть.
строительных работ? Из того, что мне действительно надо знать?
Когда доберешься до "Ирил М'Гауна", сам прослушаешь записи радиопереговоров.
Но вкратце я лучше обрисую ситуацию прямо сейчас.
где могли бы оказаться более полезными, с кем следует побеседовать о том,
какие системы вооружения и защиты с собой брать, какие группы вооружены
слишком легко, а какие, наоборот, слишком перегружены крупнокалиберными
стволами. За окном все гуще и гуще валил снег. Уличные фонари прямо перед
дверью офиса раскрашивали снежинки в золотистые тона.
разговор наконец завершился.
собирался высказывать вслух даже наедине. Этот человек явно очень
беспокоился за нее и не желал ее оставлять, и в то же время его поглощало
стремление вернуться к самым любимым в жизни занятиям - пилотированию
"шторма" и руководству десантными операциями непосредственно на линии огня.
И доброй тебе охоты. Завтра прямо с утра я буду ожидать рапорта об улучшении
результатов боевых операций.
внимательно огляделся по сторонам. Полковника Лоренца интересовало явно не
дорожное движение, а могущие оказаться на пути под слоем свеженького снега
кучки некой неприятной субстанции.
заваленный бумагами и высокими стопками конторских папок. В голове
продолжали вертеться мысли о финансировании того самого мозгового щита.
таким же сумрачным. Был как раз час пик, дождь лил не переставая. Казалось,
нынешней осенью Цюрих упорно стремился избегать даже пятиминутной встречи с
ярким солнцем, навечно отгородившись тяжелыми тучами. Вид на длинную и
широкую Банхофштрассе с массивных каменных ступеней старого здания с
надписью "Hauptbahnhof" на самом верху - центрального железнодорожного
вокзала города - ограничивался сегодня лишь несколькими ближайшими домами да
сплошной пеленой густого тумана. Уже через полтора квартала улица совершенно
растворялась в серебристо-сером месиве воды и воздуха, и только яркие
неоновые вывески да огни больших окон пробивались сквозь эту морось. Потоки
тумана клубились в вершинах вереницей протянувшихся вдоль улицы лип. Сквозь
ветви деревьев нечетко просвечивали эмблемы крупнейших в мире банков,
расположившихся в трех кварталах отсюда на Парадеплац. Впрочем, в этих
световых пятнах едва можно было узнать перекрещивающиеся старинные ключи и
тому подобную символику. Эмблемы напоминали скорее здоровенные таблетки
аспирина. Где-то внизу вдоль по Банхофштрассе скользили бело-голубые
цюрихские трамваи, разрезая мглу единственной мощной передней фарой и
оставляя след двух красненьких огоньков позади. По обе стороны от них по
серо-белым тротуарам сновали толпы людей, направляясь к трамвайным
остановкам, или расположенным на углу Банхофштрассе и Банхофплац
эскалаторам, опускающимся в недра железнодорожного вокзала.
прохожих устремить взгляды в небо. Стоявшие возле самого вокзала принялись
озираться, явно с некоторым сомнением, на железнодорожные пути. То и дело
можно было отчетливо различить раздававшийся из депо и трамвайных парков
скрип колес, но все эти звуки тут же замолкали, а резкий непонятный свист,
не прекращавшийся ни на секунду, явно не имел с ними ничего общего. Нашлись
в толпе и такие, что пристально вглядывались в туманную Банхофштрассе в
поисках какого-нибудь трамвая с неисправным мотором. Однако и трамваи на
улицах производили ничуть не больше шума, чем обычно. Что ж, может, это
туман всему виной. Говорят, он иногда способен каким-то образом,
концентрировать звуки.
еще что-нибудь подобное звучать таким вот странным образом. Загадочный
свист, перейдя на фортиссимо, превратился в оглушительный крик и, не
останавливаясь на достигнутом, продолжал нарастать и нарастать с ужасающей
силой.
неторопливо выдвинулась конструкция странной формы и опустилась прямо на
крышу главного цюрихского вокзала. Конструкция эта состояла из двух обширных
восьмиугольников, поставленных один на другой, с четырьмя небольшими
выступами такой же восьмиугольной формы внизу. Загадочное летающее
сооружение с явной осторожностью приземлилось посреди расположенного на
верхнем этаже шикарного здания в стиле необарокко просторного зала ожидания.
Затем, не останавливаясь, двинулось дальше - все вниз, вниз и вниз, до тех
пор, пока громадные каменные блоки роскошного вокзала не начали сыпаться на
площадь, разлетаться во все стороны и валиться прямо в окна окружающих
Банхофплац пятизвездочных отелей. Увы, многие гости города оказались
вынуждены переселиться из него на кладбище. Увесистые обломки не миновали и
стоящий прямо позади вокзала Швейцарский Национальный музей, с ходу обкорнав
его сказочные башенки с наконечниками из старой позеленевшей бронзы. Все
здание в мгновение ока сделалось похоже на хаотичное нагромождение выдранных
зубов.
столь же неожиданно выплыв из тумана прямо на Парадеплац, раскрошил своей
тяжестью кативший через площадь трамвай и уютно расположился в центре
площади. Водитель еще одного трамвая, как раз заворачивавшего в сторону
вокзала, заметив, во что этот вокзал превратился, счел наиболее разумным
никуда дальше не ехать. Он нажал на тормоза, распахнул двери и обратился к
пассажирам с просьбой срочно покинуть вагон. Проследил, чтобы все вышли,
обесточил свою машину и, еще раз убедившись, что в вагоне никого нет,
выбрался на улицу сам. Затем, уже стоя на мостовой, водитель захлопнул
переднюю дверь и извлек из кармана ключ, чтобы надежно ее запереть. Это
движение оказалось последним из всего, что он проделал, будучи человеком. В
последующую секунду по жилам шофера уже струилась кровь криссалида. Ключ от
трамвайных дверей ненужной железкой выпал из разжавшейся ладони и со звоном
покатился по мостовой.
вопли, раздававшиеся с железнодорожного вокзала. С борта десантного корабля
на площадь хлынули флоатеры и риперы, десятками хватая застигнутых врасплох
прохожих и зевак. Само здание вокзала, шедевр архитектуры Якоба Ваннера,
строилось на века, и разрушить его до основания оказалось не под силу даже
обрушившемуся с неба громадной тяжестью космическому линкору пришельцев.
Однако разрушение воздвигнутых человеком построек вовсе не было для них
главной задачей. С палубы линкора выпрыгивали криссалиды и те из
инопланетян, что получили на Земле прозвище "снейкмены" - "змеелюди".
Пришельцы эти начали методично пробиваться к нижним этажам вокзала, самые
"молодые" помещения которого уходили на три уровня под землю как раз под
старым главным зданием.
но крики и стоны множества попавших в ловушку в помещении вокзала людей -
раненых, умирающих, захваченных инопланетянами живьем или просто впавших в
истерику - все еще были куда громче. На поверхности земли, там, где берет
начало Банхофштрассе, отчаянно метались многочисленные прохожие в тщетных
попытках отыскать хоть какое-нибудь укрытие. Увы, укрытий не осталось. Все
магазины поторопились захлопнуть двери, но снейкмены без труда вламывались
сквозь застекленные витрины и незамедлительно бросались на добычу.
Кибердиски разносили на куски массивные жалюзи, торопливо опущенные
хозяевами помещений, и, запрыгивая через проломы вовнутрь, предавали смерти
все, что двигалось, да еще на всякий случай стреляли и во все то, что
двигаться не могло. Грохот плазменных орудий и автоматов да оглушительные
разрывы бомб и гранат сделались вдруг для этой улицы обычным явлением.
Гулкое эхо раскатывалось по всему городу. Раненых и свалившихся без сознания
представителей человечества без промедления подбирали и тащили на борт
Перумов Ник
Трубников Александр
Орлов Алекс
Суворов Виктор
Прозоров Александр
Куликов Роман