Чтение 19–й страницы книги ~Охотники за приведениями~

Взгляды девушки и художника выразили сомнение. Гордо попрощавшись и сунув
Кисточчи для пожатия два пальца, Хихикин направился к двери.

- Ассистент, за мной! - крикнул он.

Дон-Жуан вначале не понял, кого он имеет виду, но потом сообразил, что
его. "Ну и дела! Понизили больше некуда!" - уныло подумал он и, пожав плечами,
поплелся за Хихикиным.

У дверей Кисточчи их ждал Паша Колбасин. Неизвестно когда он успел
переодеться и теперь на нем была белая майка с надписью: "Я вас люблю!"

- К Маринке еще не ходили? - озабоченно спросил Паша.

- Нет еще, - сказал Дон-Жуан.

- Уф, а я боялся, что опоздал. К Маринке я вместо тебя пойду.

- Иди, - согласился Дон-Жуан, и Паша помчался за Хихикиным.

Перед маринкиными дверями оба - и остряк, и его юный спутник -
замешкались, приводя себя в порядок. Хихикин разгладит ладонью свои вечно
спутанные вихры, а Паша попытался изо всех сил выпрямиться, чтобы не казаться
слишком маленьким рядом с этим великаном.

Хихикин глубоко вздохнул, растянул рот в напряженной улыбке и позвонил, а
Паша вдруг подумал, что на самом деле остряк-самоучка не так уж и уверен в
себе. Более того, внимания женского пола ему явно не достает.

- Кто там? - донеслось из-за двери.

- Это я... кгхм... Кузьма... кгхм... - откашлялся Хихикин.

- Привет, Кузьма!.. Ого, просто боб и соломинка! - засмеялась Маринка,
открывая дверь. Действительно, толстый невысокий Паша был похож на боб, а
длинный тощий Хихикин на соломинку.

Впустив их, Маринка вернулась к зеркалу. Она собиралась куда-то и теперь
накладывала макияж. Ее длинные завитые волосы падали на плечи светлорусым
водопадом. Да и не только волосы, вся Маринка была так прекрасна, что у Паши
перехватило дыхание. У Хихикина, видимо, тоже.

На трюмо рядом с зеркалом стоял огромный букет роз - штук наверное
двадцать пять или двадцать семь. Паша вспомнил свои куцые гвоздики, и ему
стало грустно. "Наверное, это тот идиот на "Паджеро", - подумал он.

- Ты... того... сегодня вечером что-нибудь делаешь? - наконец отважился
произнести Хихикин.

Маринка улыбнулась.

- Делаю, но не с тобой. У меня свидание, - сказала она.

- Да, э-э... Ну я просто так спросил, - огорчился Хихикин. - Хочешь
анекдот?

- Хочу, если он не про червяков на дороге, - сказала Маринка.

- Откуда ты знаешь, что я именно его хочу рассказать? - поразился Хихикин.

- Оставь всякую надежду, Хихикин. Тебе при всем желании меня не удивить, -
Маринка взяла духи и коснулась стеклянной палочкой ямок под ушами и волос.

- А вот и нет, удивлю! - с отчаянием в голосе сказал Хихикин. - Видишь эту
штуку? Думаешь, это кувалда? На самом деле это дуромер.

- Думаешь, я в этом сомневалась? В двадцать шесть лет бегать с надувной
кувалдой - это уже о многом говорит, - снисходительно сказала Улыбышева.

Маринка разговаривала с ними, а сама смотрела на свое отражение в зеркале,
явно убежденная, что ничего более красивого в комнате вс" равно не найти.
Изредка она придавала своему лицу какое-нибудь новое выражение и вглядывалась
в зеркало еще пристальнее, словно прикидывая, ид"т ли оно ей, это выражение
или не идет.

- Вс"! Мое терпение истощилось! Прощайся с жизнью! - с театральной
интонацией произнес Хихикин и огрел Маринку надувной кувалдой по макушке.

Стрелка прибора дрогнула и слегка сместилась, но в правую, а в левую
сторону. "Что бы это значило? - задумался Паша. - Может, она порабощена
привидением? Хотя нет, не похоже. Тогда бы стрелка сместилась не влево, а
вправо и ее зашкалило бы в красный сектор."

Маринка недовольно оглянулась на Хихикина и поправила прическу.

- Брысь отсюда! - сказала она. - Справки в детский сад выдают в другом
месте!

Хихикин и Паша Колбасин понуро двинулись к двери, но Маринка, изогнувшись,
поймала Пашу за локоть.

- Погоди-ка! Это ты мне письма пишешь? Я тут тебе недавно ответ написала.
На держи! - она открыла один из ящиков и протянула Паше большой конверт.

Колбасин жадно схватил конверт и прижал его к груди. Сердце забилось
взволнованно и радостно. Конверт был тяжеленный. Похоже было, что Маринка
написала ему в ответ целый роман. Паша уже предвкушал, как будет это все
читать, но его ожидало огромное разочарование. В толстом конверте он нашел
свои собственные письма, исчерканные красной ручкой, с исправленными
грамматическими ошибками.

Маринкин же ответ состоял всего из одного предложения и был написан с
обратной стороны конверта: "Безграмотно! 3/2-!"

В тот момент, когда Паша это прочитал, он почувствовал себя как лебедь,
которому притаившийся браконьер выстрелил в сердце зарядом картечи.

ПСЫ АТИЛЛЫ

- С меня хватит. Баста! Держи свой дуромер!

Непризнанный гений и непризнанный король юмора, Хихикин сунул кувалду
Паше, бросил ему датчик и, сунув руки в карманы, стал спускаться по лестнице.
Встреча с Маринкой привела его в дурное расположение духа. Похоже, сегодня
Маринка Улыбышева, сама того не подозревая, нанесла тяжелые сердечные раны
двум рядовым из армии своих поклонников.

Волоча за собой кувалду, Паша подошел к дожидавшимся его ребятам.

- Ну как? - спросил Федор.

Он догадался набросить на свой скафандр старый отцовский плащ с капюшоном,
и теперь выглядел, хотя и нелепо, но внимания не привлекал.

- Да вроде пусто, - сказал Паша. - Но стрелка почему-то отклонилась влево.
Это ничего?

- Ничего, - кивнул Егор. - Но это значит, что у Маринки мозговая
активность ниже нормы. Только и всего.

- Другими словами, твоя Маринка - дура! - сказал Федор.

Паша глубоко вздохнул. "Все равно я ее люблю," - подумал он.

- Кто еще остался? - спросила Катя. Она грустно смотрела в окно и думала о
своем гусаре.

- Гавкины и старик из 13-й, - сказал Дон-Жуан.

- Самые трудные орешки. К Гавкиным не сунешься, а старик к себе и на порог
никого не пускает, - заметил Паша.

- К старику пойду я. Спрошу не надо ли в магазин сходить или еще чего.
Одним словом, придумаю что-нибудь, - уверенно сказала Катя.

- А к Гавкиным, выходит, мне идти? - вздохнул Дон-Жуан.

- Кто виноват, что они тебе выпали по жребию? - лицемерно посочувствовал
Федор.

- Хорошо, я пойду, - Дон-Жуан забрал у него кувалду.

- В самом деле пойдешь? - удивился Федор.

- Тебе этого не понять. Я недавно прочитал у Монтеня, что человек должен
заставлять себя переступать через "не хочу". Когда человек сам, без
принуждения, делает то, чего ему не хочется, в эти мгновения и развивается
воля.

- Ну давай-давай, развивай волю. Я буду рядом. Если что, подстрахую тебя!
- пообещал Федор.

Дон-Жуан подошел к квартире No 5 и, глубоко вдохнув, нажал на кнопку
звонка. Двери Гавкиных напоминали крепостные ворота. Внутри железные, снаружи
они были обиты искусственной кожей, а на уровне груди звонившего находился
громадный глазок-перископ, позволявший владельцам квартиры видеть все, что
происходит на площадке.

Не успел звонок пропасть в недрах квартиры, как послышалось низкое
рычание, означавшее, что гавкинские бультерьеры собрались встречать незваного
гостя.

- Великанша, Годзилла, Миссис Дракула, Вампирша, назад! Пропустите мамочку
к дверям! Посмотрим, кто пришел к нам в гости, - услышал Дон-Жуан голос
хозяйки дома.

Дон-Жуан переступил с ноги на ногу, оценивая расстояние до ближайшей
лестницы. Если что, бежать придется туда. Ну и клички же у этих собачек! От
одних имен дрожь пробирает.

Гавкина выглянула на площадку. В приоткрытую дверь сразу высунулись две
собачьи морды, смахивающие на свиные. Чувствовалось, что этих двух
бультерьеров сзади подпирают еще два, потому что то и дело одна из морд
исчезала, а на ее место сразу высовывалась другая.

- А, это ты! Чего тебе надо? - подозрительно спросила Гавкина.

- Э-э... видите ли... - замялся Дон-Жуан. - Я был в цирке и купил там вот
эту кувалду. Она надувная. Вот смотрите, бьешь ей по лбу и совсем не больно.

И демонстрируя это, Дон-Жуан вначале ударил по лбу себя, а затем Гавкину.
Затем он бросил беглый взгляд на прибор. Стрелка оставалась на месте.

- Что за дурацкие шутки? - нахмурилась Гавкина. Маленькая, белобровая, с
глазками в кучку она походила на лисицу.

Одна из собак просунула морду дальше остальных. Ее вислые губы поползли
кверху, обнажив короткие крепкие клыки.

- Назад, Миссис Дракула! Не смей бросаться! - скомандовала хозяйка, хватая
ее за загривок. Собака неохотно послушалась и отступила, зато заволновались
другие.

- Кто там еще пришел? - раздался грозный голос, и, отстранив жену, из-за
дверей выглянул сам Гавкин.

- Да так, ничего, - Дон-Жуан заставил себя широко улыбнуться. - Вот
кувалду показываю. Смотрите, как смешно! С виду настоящая, а на самом деле
надувная. Стукаешь, а не больно!

И он легонько шлепнул кувалдой по лбу Гавкина.