всех учебниках?!
третьем курсе... Так что формально я горный инженер, а фактически,
конечно, физик. И по призванию и, если можно так выразиться, по методу
мышления.
мне нужен... Да вы садитесь, садитесь, садитесь. - Орт поднялся и силой
усадил артиста на соседний пуфик. - Сколько вы здесь получаете?
преткновения... К сожалению, не в моей власти дать вам больше ста тридцати
пяти в месяц. Пока не защитите диссертации, конечно... Но если вы
согласитесь, я буду выплачивать недостающее сам, так сказать, личным
порядком... Зарплата у меня большая! Куда мне столько?
взгляд с Орта на Урманцева.
законченный исследователь. Ну что вам делать здесь... в цирке?
как сейчас говорят, теоретической и экспериментальной физики, - сказал
Орт, протягивая. Подольскому руку.
даже мечтать об этом не смел.
сверкающие замки большого портфеля из желтой скрипучей кожи.
Самойлову А.А., Алексею Александровичу... Написали? Так... Заявление... От
кого... Теперь дальше... Прошу зачислить меня на должность младшего
научного сотрудника в лабораторию теории вакуума... Написали? Число.
Подпись... Так. Давайте сюда.
левом уголке наискосок: "О.К. Оформить. Е.Орт".
Подольскому. - Приходите послезавтра утром в отдел кадров со всеми
документами. Меня, к сожалению, в институте не будет - эту неделю я
работаю дома. Но пусть вас это не волнует. Все будет сделано. И сразу же
начинайте работать. Со всеми вопросами обращайтесь к Валентину Алексеевичу
или к моему заместителю Ивану Фомичу Пафнюкову... На всякий случай
запишите мой домашний телефон... Ну, вот и отлично, дорогой коллега Михаил
Савельевич. Прощайте.
уходящим, пока они не скрылись за поворотом длинного сумрачного коридора.
Начался антракт. Подольский медленно повернулся и пошел к лестнице,
учащенно вдыхая привычный цирковой воздух, пахнущий мокрыми опилками,
звериной мочой, духами и вазелином.
посмотрим...
человека Подольский ощутил какую-то глухую тревогу. Это не было мгновенной
антипатией, которая подчас вспыхивает между совершенно незнакомыми людьми.
Это скорее походило на смутную тоску.
физика... не очень. Кажется, всего два семестра?
сказать, самочинно специализировались?
флуктуациями плотности и координации. Потом, естественно, стал работать с
гелием-II и со сверхпроводимостью.
глаза превратились в монгольские щелочки.
Урманцева и расспрашивает совсем не для того, чтобы узнать еще что-то
новое. В каждом вопросе Подольский чувствовал какой-то обидный намек.
Может быть, поэтому ему и трудно было хорошо отвечать. Возможно, и
напротив, стеснение, которое он испытывал, превращало самые обычные
деловые вопросы в нечто неловкое, неделикатное. Но скорее источник
смутного беспокойства находился вне Подольского. Михаил понимал, что одни
и те же вопросы у разных людей звучат по-разному. Ведь и Орт расспрашивал
его довольно подробно. Только Орту отвечать было легко, свободно, даже
как-то радостно. А Ивану Фомичу...
хороший человек, - подумал Михаил. - У этого же всякое отклонение от нормы
вызывает недоверие. Но разве горный инженер, который увлекся физикой и
хочет работать в близкой для него области - по влечению души, а не в
соответствии с дипломной квалификацией, - патологическое явление? Нет...
Скорее этот маленький профессор просто не любят странных людей. А я для
него странный..."
инженерно-физическом журнале.
говорили ли вам? У нас теоретическая физика вакуума...
задачах.
распределению?
одной группы в другую...
интересно?
на работе веселье? Работа - дело серьезное. Эх, молодежь!..
как бы это сказать?.. Чтобы гореть, что ли...
оставался все таким же корректным и невыразительным.
представилась возможность осуществить интересную идею. Он хотел рассказать
об этой идее, о своих надеждах и о том, как пытался поступить в различные
физические институты, но, взглянув на Ивана Фомича, он только махнул рукой
и встал.
решаю... Решает Евгений Осипович. Он вас взял на работу, ему и... В общем
вы приняты. Сейчас мы спустимся в кадры. Пусть готовят приказ. Раз Евгений
Осипович наложил свою визу, директор подпишет.
направился к двери. Но, не дойдя до нее, вдруг остановился и, обернувшись,
сказал:
идти? Пустая трата времени, - он засмеялся. - Лучше подымитесь в триста
восьмую к Урманцеву. У него для вас письмо от Евгения Осиповича... Нечто
вроде инструкции. Он у нас неугомонный, Евгений Осипович. Любит, чтоб все
быстро, шумно, масштабно! Широкий человек! И увлекающийся... Ну, я
побежал.
Застекленные полки с книгами, картины и фотографии, четыре телефона, стол
для заседаний и письменный стол, заваленный бумагами, книгами и всякими
изысканными и часто несовместимыми друг с другом мелочами, - все говорило,
что хозяин этого кабинета человек не только солидный и заслуженный, но
разносторонний, немного безалаберный и не простой, ох, не простой...
настойчиво звонить. Михаил оглянулся по сторонам и нерешительно снял
трубку. Но звонил не этот телефон. Положил трубку на рычаг и взял другую.
Спрашивали Орта. Михаил сказал, что его сегодня не будет. Он еще раз
оглядел лакированные книжные шкафы и картины, висящие на белых шнурах, и
пришел к выводу, что никогда не был в таком солидном кабинете. И почему-то
вспомнил о своих мытарствах, когда ушел из НИИуглеобогащения...
подыскивают себе работу, договариваются, а потом уж подают заявление. Что
же ты теперь делать будешь? Ведь взрослый уже, пора жить, как все люди
живут.