Чтение 19–й страницы книги ~Дрион покидает Землю~

Долго стоял он с запрокинутой головой и смотрел в бездонную лазурь. Потом
вздохнул совсем не по-детски и огляделся по сторонам. Постепенно до его
сознания стало доходить, что судьба всех этих взрослых людей, собравшихся в
лагере под Чђрной Горой, зависит от него и только от него. Но как им
помочь, как спасти? Съездить в Шураб и привести сюда других людей? Это
долго, слишком долго. Облучђнных нельзя оставлять без надзора! Он теперь
отвечает за этих больших беспомощных людей. Он должен заставить их
погрузить на ишаков имущество экспедиции, раненых, спящих, запастись водой,
продовольствием и отправиться в Шураб. Дорогу Расул знает, он доставит
караван на место.

Но сначала пусть похоронят убитых: Лапина, Плавунова.

Расульчик отправился к басмачам и громко произнђс имя Худояр-хана. К нему
тотчас же подошђл высокий мужчина лет сорока, с небольшой, аккуратно
подстриженной бородкой на худощавом смуглом лице. На нђм был дорогой
бешмет, перетянутый ремнями. У пояса маузер и кривая сабля с серебряной
насечкой. На голове огромная белая папаха.

[Image]- Я Расул Закиров, - твердо сказал мальчуган. - Я говорю тебе,
Худояр-хан, что отсюда надо уходить, иначе мы все погибнем. Ты будешь
слушаться меня, Худояр-хан?

- Буду, Расул-джан, буду, - охотно согласился басмач...

Через трое суток в Шураб въехал удивительный караван. Впереди на вороном
скакуне, принадлежавшем курбаши Худояр-хану, ехал смуглый мальчуган в
тюбетейке. За ним на рослом ишаке - вожак погонщиков Мирза Икрамов. Дальше
тянулся большой караван из ишаков с грузом. Они везли не только имущество
экспедиции, но и мешки с оружием и боеприпасами. Подгоняли этот караван
трое: Рашид, Ибрагим и Ахмет. В конце каравана плелись два ишака, между
которыми были закреплены мягкие носилки из кошмы. На носилках лежал раненый
Искра. Он был в жару и бредил. За ним ехала на лошади Наташа Плавунова. На
лице еђ была отрешђнность, на раненого жениха своего она почти не смотрела.
В арьергарде каравана двигался смешанный конный отряд из пяти
красноармейцев и двенадцати басмачей. Они ехали вперемешку, без оружия. В
самом хвосте отряда ехали Абдулла Худояр-хан и Ханбек Закиров.

Население Шураба высыпало из домов и с удивлением смотрело на
необыкновенный караван...

ЧЕЛОВЕК ИЗ СЕРЕБРЯНОГО ШАРА

Надо ли говорить, что судьба всех участников этой истории сложилась по
разному?

Искру положили в больницу в Исфаре. Он пролежал в ней полтора месяца и
после выздоровления немедленно был отправлен в специальную клинику, где
долго занимались его странно нарушенной памятью.

О событиях у Черной Горы он ничего не мог рассказать. Представители
следствия по делу басмачей несколько раз навещали его в Исфаре, но он
решительно ничего не помнил. Не мог даже сказать, где и при каких
обстоятельствах был ранен. Память его была парализована глубоко и надолго.
Вероятно, лучик из "фонарика" Миэль слишком долго гулял по его голове.
Наташа тоже ничем не могла помочь следствию. Она "очнулась" два года
спустя, когда дело уже давно было закрыто.

Егоров с четырьмя красноармейцами; равно как и Мирза Икрамов со своими
тремя товарищами, тоже некоторое время страдали "странностью поведения и
отсутствием памяти", но у них это продолжалось недолго. Через месяц они
пришли в себя, но пользы от них для следствия было мало. Они вспоминали
только какой-то серебряный шар, про басмачей же и про смерть Плавунова и
Лапина ничего не знали.

Единственным толковым свидетелем был Расульчик. Но когда он рассказал
следователю про Миэль, про "фонарик" и про чђрный шар, который забрал Юру
Карцева, его сочли фантазђром и показания его не стали записывать. Юру
Карцева не нашли, исчезновение его оставалось загадочным.

А теперь пора открыть, почему я извлђк эту диковинную историю из забытия и
решил предать гласности.

Совсем недавно в руки мне случайно попала одна чехословацкая газета. Я стал
еђ просматривать просто так, от нечего делать, и нашђл в ней статью под
заголовком: "ТРАГЕДИЯ НАД ВЫСОКИМИ ТАТРАМИ". Вот что я прочђл:

"Вчера в 02 часа 45 минут рейсовый пассажирский самолђт чехословацких
авиалиний, пролетая над Высокими Татрами, столкнулся в ночном тумане с
крупным воздушным шаром иностранной разведки. Получив серьђзные
повреждения, самолђт упал на землю. Экипаж и пассажиры погибли. Их тела
были извлечены из-под обломков и опознаны,

Однако неподалђку от места катастрофы был найден в тяжђлом состоянии
человек, имеющий, безусловно, прямое отношение к гибели самолђта, но не
принадлежащий ни к пассажирам, ни к экипажу. По всей вероятности,
неизвестный (личность его до сих пор не удалось установить, так как при нђм
не найдено никаких документов) попытался спастись при помощи парашюта, но
был задет в воздухе обломками самолђта и получил серьђзные ранения. В
глубоком беспамятстве он был доставлен в больницу, где после оказания
помощи в себя не пришел, и врачи не ручаются за его жизнь.

Трудно допустить, что этот человек находился на борту погибшего самолђта в
качестве безбилетного пассажира. Скорее можно предположить, что он агент
иностранной разведки, прибывший на воздушном шаре. Расследование этого дела
поручено органам государственной безопасности. На место катастрофы
направлена комиссии экспертов.

Фотоснимок неизвестного опубликован на 3-и странице".

Я заглянул на третью страницу и увидел привлекательное молодое лицо с
закрытыми глазами. Детские, чуть припухшие губы неизвестного юноши были
искривлены гримасой боли. Над снимком была надпись: "Друг или враг?" Под
снимком обращение к общественности с просьбой дать сведения об этом
человеке, если кто-нибудь его знает или видел.

Уже закрывая газету, я ещђ раз невольно посмотрел на снимок. И тут мне
показалось, что я уже где-то однажды видел это лицо. Но где, когда?.. И
вдруг меня словно током ударило: да ведь это лицо есть на фотокарточке
среди документов, переданных мне инженером Искрой пять лет назад.

Спрятав газету, я бросился домой. У меня даже во рту пересохло от волнения.
Дома я выхватил из ящика стола синюю папку. И вот в моих руках любительская
фотокарточка. На ней изображђн весђлый с худощавым лицом парень лет
двадцати. На обороте фиолетовыми чернилами написано: "Другу Вацлаву от Юрки
Карцева. Ура! Чђрная Гора наша! 28 марта 1929 г.".

Я разворачиваю газету и сличаю снимки. Сомнений нет, это один и тот же
человек! Но ведь это чушь! Этого не может быть! Снимок неизвестного сделан
недавно, на прошлой неделе, а снимок Юры Карцева датирован 1929 годом! Если
бы Карцев был жив, ему было бы сейчас шестьдесят пять. лет. Этот
неизвестный юноша в газете мог бы быть не только сыном, а даже внуком
Карцева! Случайное сходство? Да, да, скорей всего случайное сходство...

И тем не менее, стоило мне всмотреться в оба снимка, как во мне вновь
вспыхивала уверенность, что это и один и тот же человек.

Оставалось одно: позвонить в редакцию газеты и узнать хоть какие-нибудь
подробности.

Сотрудник редакции, ведающий рубрикой происшествий, оказался человеком на
редкость общительным. Нужны подробности об этой катастрофе над Высокими
Татрами? Пожалуйста, их немало. Что-нибудь исключительно странное? И такое
есть. Вот запись последних слов пилота: "Серебряный шар! Прямо по курсу
серебряный шар! Свернуть не успеем! Не успе..." После этого удар, скрежет,
и связь оборвалась. Ещђ такое. Неизвестный, который до сих пор не пришђл в
себя, был одет в серебристый костюм очень странного покроя. Конструкция его
парашюта тоже поставила в тупик всех специалистов. Такие парашюты не
делаются ни в одной стране мира. Ещђ?.. Нет, довольно.

Я поблагодарил словоохотливого редактора и тут же, не отходя от стола,
внимательно прочђл рукопись из синей папки. И там, и здесь серебряный шар,
серебристая одежда... У меня даже дух захватило от мелькнувшей догадки. Но
я взял себя в руки. Нет, нет, не надо пока никаких догадок! Сначала нужно
рассказать всем о том, что случилось у Чђрной Горы сорок пять лет тому
назад. А потом... потом придђтся ждать, пока неизвестный, найденный в
Высоких Гаграх, не придђт в себя. Редактор, кажется, говорил, что положение
его уже не считают безнадђжным. Ну что ж, подождђм, потерпим.