Чтение 19–й страницы книги ~Ночной Орел~

Ивета горько раскаивалась в том, что дала согласие на фиктивный брак с
доктором Манером и сама поторопила Коринту заняться решением этого дела.
Потом она, правда, отказалась от этого шага, причем отказалась не из-за
пустого каприза, а по причине серьезной и веской, но все равно было уже
поздно. Коринта к тому времени успел поговорить с Майером, а тот с таким
восторгом ухватился за возможность соединиться с Иветой хотя бы
формальными супружескими узами, что повсюду растрезвонил о предстоящей
свадьбе и даже предпринял в этом направлении несколько практических шагов.
Последовавший затем отказ Иветы не столько огорчил Майера, сколько озлобил.

Когда Ивета вернулась в больницу, Майер тотчас же вызвал ее в кабинет
главврача, который он теперь занимал. Ивета явилась. Сначала доктор Майер
расспрашивал ее, как она провела отпуск и довольна ли, что снова
приступила к работе, а потом спросил напрямик:

- Кстати, сестра Сатранова, почему вы отказались от своего предложения,
переданного мне доктором Коринтой? У вас что, появился другой, более
подходящий кандидат?

Ивета смутилась. Она не ожидала, что Майер станет говорить с ней на эту
тему.

Думала: ну отказалась, и все, Майер будет доволен, потому что вряд ли
кому-нибудь охота связывать себя фиктивным браком. Не подготовленная к
такому вопросу, она вначале ответила уклончиво:

- Нет, пан доктор, я просто решила не обременять вас таким хлопотным
делом:

Но Майер не удовлетворился таким ответом. Лицо его налилось кровью и
стало похоже на зрелый помидор. Едва сдерживая себя, чтобы не повышать
голос, он медленно произнес:

- А может быть, вы изменили свои намерения в отношении обер-лейтенанта
Крафта?

Может быть, вы больше не нуждаетесь, чтобы вас кто-то ограждал от его
ухаживаний?

Такое подозрение больно задело Ивету.

- Ах, что вы говорите! Как вы можете подумать такое?! Я ненавижу этого
немца и боюсь его!..

- В чем же тогда дело? Почему вы отказались от единственной возможности
от него избавиться?

Ивета молчала, не зная, что ответить. Майер же распалялся чем дальше,
тем больше:

- Мне, конечно, нет никакого дела до ваших личных переживаний. Но
войдите в мое положение! Вы сами попросили меня оказать вам дружескую
услугу. Я дал согласие.

Чтобы ни у кого не возникло подозрения, что брак фиктивный, я
позаботился оповестить своих родственников и друзей о предстоящей свадьбе.
Я рассказал о вас своей матери, и она с радостным нетерпением ждет теперь,
что я познакомлю ее с моей невестой. Наконец, у меня были на этот предмет
даже кое-какие расходы! И все это я делал не для себя, а для вас, сестра
Сатранова. Понимаете ли вы, что я окажусь теперь в крайне смешном
положении! Разве я заслужил это? Думаю, что нет.

Если это с вашей стороны не каприз, если у вас есть уважительная
причина, то будьте добры, скажите мне о ней. Это теперь единственное, что
вы можете для меня сделать!

Упреки Майера показались Ивете справедливыми. Она была еще слишком
молода и не искушена в житейских делах. Пылающий гневом, оскорбленный
Майер вызывал у нее жалость. Только поэтому она и решилась открыть ему
настоящую причину своего отказа.

- Не сердитесь на меня, пан доктор, - сказала она со слезами в голосе.
- Я не думала, что все это доставит вам столько неприятностей. Но поверьте
мне, я отказалась не из-за каприза. Я - я полюбила одного человека, и
поэтому я не могу теперь вступать в фиктивный брак:

Лицо Майера мгновенно изменило окраску. Кровь отлила от него, и оно
стало землисто-серым. Он хрипло спросил:

- Значит, вместо фиктивного вы вступаете в настоящий брак?

- Нет, пан доктор. О браке пока не может быть и речи. Этот человек:
этот человек не может пока жениться:

Майера вдруг словно озарило. У него даже челюсть отвисла, настолько
сделанное им открытие было простым и вместе с тем неожиданным. Умолчать о
своей догадке он был не в силах.

- Так вон оно что! - воскликнул он со злорадным торжеством. - Теперь
мне все понятно, сестра Сатранова! Ваш возлюбленный не может на вас
жениться, потому что он уже женат! То-то наш тихоня главврач столь
поспешно укатил в Прагу по семейным делам! Он поехал оформлять развод!.. И
вам не стыдно, сестра Сатранова?

Ведь доктор Коринта почти на тридцать лет старше вас!

Такого удара Ивета не ожидала. Настала ее очередь залиться краской
стыда и возмущения.

- Это неправда! - крикнула она. - Вы не смеете так думать! Доктор
Коринта благородный человек! А вы: вы: - Она не договорила и опрометью
бросилась прочь из кабинета. Однако на этом ее неприятности не кончились.
Когда после работы Ивета собралась домой, доктор Майер навязался ей в
провожатые. Свою навязчивость он объяснил так:

- Меня не интересует, кто ваш избранник, доктор Коринта или кто-нибудь
другой.

Но в настоящее время вы для всего города моя невеста. Пока я не
придумаю подходящего предлога отменить объявленную свадьбу, я буду
ежедневно провожать вас до дому. Надеюсь, это не будет для вас слишком
неприятным.

Ивета хотела было воспротивиться, но вспомнила, что у ворот больницы
ее, быть может, подстерегает обер-лейтенант Крафт, и молча согласилась.

А Крафт действительно ждал ее. На толстяка Майера, который вел Ивету
под руку, он просто не обратил внимания. Загородив им дорогу,
обер-лейтенант стукнул каблуками, взял под козырек и с приятнейшей улыбкой
воскликнул:

- Добрый день, фрейлейн Ивета! Я не видел вас сто лет! Разрешите мне
проводить вас до дому?

Прежде чем Ивета успела что-либо ответить, Майер еще крепче сжал ее
руку и с важностью произнес:

- Извините, обер-лейтенант, но барышня Сатранова моя невеста, и я прошу
вас оставить ее в покое!

После этих слов он поспешно прошмыгнул мимо удивленного офицера,
увлекая за собой Ивету.

За спиной у них раздался короткий смешок, а вслед за тем небрежно
брошенная фраза:

- Я был лучшего мнения о вашем вкусе, фрейлейн Ивета! Впрочем, ничего,
я подожду!..

После этого случая обер-лейтенант Крафт перестал преследовать Ивету, но
жизнь бедной девушки от этого лучше не стала. Доктор Майер никак не мог
придумать подходящий предлог для отмены свадьбы и упорно провожал Ивету и
на работу, и с работы. Он мало при этом говорил, ничем не досаждал ей, но
все равно его присутствие все больше и больше раздражало ее.

"Проклятый надзиратель!" - думала она о Майере. Ведь если бы не этот
оскорбленный жених, Ивета давно бы нашла время сбегать украдкой в сторожку
Влаха, чтобы проведать Коринту: ну, и, конечно, Ивана: Как они там? Что с
ними?..

Зато Владик бегал каждую среду в лесную сторожку беспрепятственно.
Встречи с Кожиным были для него настоящим праздником. Занятия в школе
начинались по средам после обеда, так что он приходил в сторожку с самого
утра, когда доктор Коринта еще спал после ночного дежурства.

Мальчику объяснили значение кровати-весов, и теперь он тоже с большим
нетерпением ожидал результатов необыкновенного эксперимента. Однако прошла
неделя, вторая, а Кожину все не снились и не снились полеты. Что-то
нарушилось в механизме этих удивительных снов.

Кожин стал нервничать, страдать бессонницей. Иной раз он до глубокой
ночи смотрел из-под полуприкрытых век на Коринту, который, закутавшись в
тулуп Влаха, сидел неподалеку и при тусклом свете замаскированного фонаря
читал книгу по медицине. Кожин ни на минуту не забывал о своем задании и,
засыпая, всякий раз настойчиво приказывал себе:

"Лети! Лети!" Но ему почему-то не леталось. По-видимому, механизм
сновидений у него не только не подчинялся руководству со стороны рассудка
и сознательной, воли, но даже действовал им вопреки.

Когда Владик в третий раз явился в сторожку, он застал Кожина в
особенно мрачном настроении. Сердце мальчика сжалось.

- Не вышло, да? - спросил он, чуть не плача. Кожин зашикал на него и
показал на похрапывающего в углу доктора.

- Был сон? - шепотом повторил Владик.

- Нет, дружок, сна не было, - зашептал в ответ Кожин. - Не приходит и
не приходит, как назло! А время мое кончается. Сегодня доктор сказал, что
можно снять гипс. Кончается мое чердачное заключение, да радости мне в
этом мало.

Придется домой лететь, отчитываться в своем запутанном деле. А дальше
видно будет:

- А как же мы?

- Кто это - мы?

- Ну, я и пан доктор: Мы же хотим узнать, как вы летали, мы хотим
научиться: А как же мы без вас?