многократно умноженный эхом грохот клокочущей воды.
огромными, ослепительно, яркими зонтами. За мерцающей пеленой тумана мы
рассмотрели несколько стремительных потоков, которые мощными пенистыми
каскадами вырывались из мрачных расщелин, завихряясь, сталкиваясь друг с
другом, образуя при этом бурлящий водоворот, а затем устремлялись в бурную
стремнину таящейся где-то на самом дне пропасти реки, уходившей Бог знает
куда.
передвигаемые кое-где течением, а на гладких отвесных стенах пропасти зияли
там и тут огромные черные отверстия других каналов, из которых вода не
вытекала, но они словно ждали своего часа.
Брэггса, и мы, вздрогнув, обернулись, как по сигналу. Опустившись на колени,
он, как и мы, смотрел в пропасть, и его тонкие пальцы (я вспомнил, как
спокойно они закрывали кожаный портфель тогда, в кабинете редактора в
Нью-Йорке) в отчаянии вцепились в землю.
гигантская бездна заполнилась прозрачным, путающим светом, от которого
болели глаза и делалось как-то не по себе. А снизу с сильным порывом ветра
до нас долетели холодные водяные брызги. Линда провела ладонями по лицу.
проход, сюда втекает вода, остающаяся в канале.
над пропастью. -- Конечно... Подземный мир... Целая сеть каналов...
Плененное море... Нечто неслыханное... Невероятное мастерство! --Он снова
наклонился над пропастью, и крепкая рука Илка, рванув его назад, спасла от
гибели. Брэггс рассердился, и тогда я посоветовал ему:
сможете рассказать о том, что видели тут!
видневшемуся в сумраке пещеры.
маятником, понимаете? Неизвестно, откуда точно, но мы узнаем и это... -- Он
в волнении стиснул ладонями лицо, потом провел ими по своему потному лбу. --
Все возможно, вы понимаете это, не так ли? Наверное, маятник втягивает
воздух из жерла какого-нибудь вулкана или огромного неведомого грота... Или,
кто знает, через какой-нибудь фильтр, да, фильтр в море...
была очень бледна и крайне взволнована, и мне показалось, сейчас потеряет
сознание. Я успокаивающе тронул ее за плечо.
что воздух втягивается сюда маятником? А маятник в свою очередь приводит в
движение воды из этих каналов... Из моря, приливами и отливами. И воздух,
благодаря своему давлению, является главным балансирующим элементом всего
этого устройства?
ошеломленные, даже испуганные, и понимали, что ученый прав, конечно же,
прав. Его мозг, возбужденный всеми этими бурными эмоциями, был настолько
наэлектризован, что профессор даже срывался на крик.
не хватает одной очень важной для ученого вещи... -- Брэггс ткнул себя
пальцем в лоб, и мне даже показалось, будто он сошел с ума, и выпалил: --
Вам не хватает фантазии! Фантазии! Воображения! -- повторил он, повышая
голос: -- Потому что между небом и землей существуют куда большие связи...
меня странным, злым взглядом, я схватил его за плечи: -- Хватит, черт
побери! Профессор! -- я принялся трясти его. -- Я понимаю, что это не
очень-то вежливо с моей стороны, но довольно болтовни. Нам нужно выбраться
на поверхность, выйти отсюда и рассказать миру о том, что находится здесь,
под этим проклятым колодцем! -- Я заставил его повернуться и двинуться к
башне. -- Теперь ничто не имеет значения -- ни газета, ни мы с вами! Есть
дело поважнее нас... Нам необходима помощь" понимаете вы это или нет?
Опустив голову, он произнес:
улыбка:
для подобных волнений и... Извините меня.
босоногого человека. Мы остановились все сразу. Следы были отчетливые, будто
свежие. Дег выругался, а Брэггс опять задрожал от волнения:
нем! Он властелин всего этого! -- Профессор повернулся к башне. -- Смотрите,
-- прошептал он, простирая к ней обе руки, -- смотрите, там есть другие
следы... Он прошел туда... Он ушел под башню...
шедшие между гигантскими опорами башни. Этот человек...
что нашли! Мы должны это сделать! Это наш долг!
спрашивается, я сюда пришел? От жадности или ради славы? О нет, именно по
долгу ученого я нахожусь здесь! -- Его лицо, казалось, сделалось совсем
тонким, едва ли не прозрачным, глаза невероятно расширились и заблестели. --
Потому что я историк, -- заговорил он глухим голосом, -- потому что это мой
долг -- изучать жизнь человека, все, что он сделал, о чем мечтал, думал... И
вот тут, -- громко продолжал он, -- тут находится ответ! Сколь вечен мир?
Как давно существует наша цивилизация? Когда зародилась жизнь? -- распалялся
он, отступая назад и с вызовом глядя на нас. -- Сколько? Я узнаю это! -- и с
этими словами, обращенными, словно вызов к бесстрастному маятнику и
зловещему шуму, доносившемуся из пропасти, Брэггс повернулся и, размахивая
руками, стремительно побежал прямо к башне.
Глава 17. ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЗНАЛ ВСЕ
профессора, при этом Илк нечаянно толкнул Линду, они упали и покатились по
земле. Мы с Дегом принялись помогать им. На это ушло всего несколько секунд,
но их было достаточно, чтобы Брэггс успел убежать далеко. Когда мы снова
бросились за ним, он уже был под маятником. Мы увидели, как ученый
зашатался, борясь с порывом ветра, поднятого маятником, но удержался на
ногах и исчез среди гигантских опор фундамента башни.
Брэггса нигде не было.
похожие на стволы какого-то фантастического окаменевшего леса. Воздух
дрожал, и с высоты окутанных туманом конструкций башни доносились
непрерывные скрипы, скрежет и глухие удары, похожие на бой барабана, а также
резкий звук, словно стонало какое-то раненое животное. Казалось, башня --
живое существо, какой-то огромный Атлант, который, тяжело дыша, жалуется а
свой тайный и вековечный труд. Я прислушался и в полной мере ощутил всю
тяжесть пугающей древности этого места. И меня вдруг вновь охватило чувство,
которое я испытал, когда уезжал из Нью-Йорка. Тогда мне почудилось, будто я
покидаю не свой мир, а скорее свое время, но сейчас это чувство было гораздо
сильнее. Линда вывела меня из этого колдовского состояния. Она нашла в себе
силы двигаться и спросила:
спрятавшись, как ребенок, среди этих гигантских лесов, чтобы посмотреть, что
мы станем делать. Я тоже позвал его:
еще ненадолго и обследуем основание башни. Вы слышите меня, профессор?
крикнул снова:
фигура четко вырисовывалась на фоне слабого света, среди гигантских стропил.
но я остановил его. Я сразу же уловил в голосе Брэггса уже знакомую
инновацию: это говорил ученый. Несомненно, он взял себя в руки. Я крикнул:
волнение. -- Все в порядке... Тут... Идите сюда, друзья! Простите меня, --
извинился он, когда мы подошли, -- я немного увлекся... --