развалины Большого дворца в Кноссе. Объемный макет восстановил
изумительный архитектурный ансамбль таким, каким был он добрых четыре
тысячи лет назад. Огромные залы с деревянными, ярко раскрашенными
колоннами, заметно суживающимися книзу; гулкие покои, тускло освещенные
через световые дворики; бесчисленные кладовые с рядами яйцевидных глиняных
пифосов; замшелые бока двухметровых водопроводных труб; бани с бассейнами,
выложенными белыми фаянсовыми плитками, и десятки, сотни зыбких висячих
галерей, таинственных ходов, переходов, коридоров, тупиков и ловушек,
прикрытых каменными блоками, поворачивающимися вокруг оси под ногой
неосторожного. И всюду - фрески, выполненные чистыми, яркими минеральными
красками на стенах, сложенных из камня-сырца с деревянными переплетами:
динамические картины акробатических игр с быком, праздничные толпы, сцены
охоты, изображения зверей и растений...
напомнила. Полосатая рыба - судя по всему, это был морской карась - была
нарисована на штукатурке сразу в шести проекциях одновременно: этакое
сверхмодернистское чудище с четырьмя хвостами между глаз. Как на экране в
центральной операторской, когда Пан рассказывал о том, как видит предметы
дельфин...
фреску, написанную человеком?!
критских росписей. Переключатель замирал лишь тогда, когда на экране
появлялись дельфины или морские животные.
оружии и на домашней утвари. И тем более странным казалось то, что все это
множество рисунков повторяло в разных сочетаниях и поодиночке одни и те же
темы: рубиново-красная морская звезда; фиолетовый кальмар с веером
разноцветных черточек вокруг тела (свечение?); серо-зеленый мрачный
осьминог, раскинувший щупальца; дельфин, изогнувшийся в прыжке, и женщина
в позе покорной просьбы: правая рука протянута к дельфину, левая прижата к
груди.
с четырьмя отверстиями для пальцев - такие кинжалы островитяне надевали на
руку как кастет. Силуэт дельфина был вырезан на инкрустированной большими
сапфирами царской печати Кносса, на женских браслетах и на мужских
перстнях. Мраморная скульптурная композиция, найденная на Кикладах,
варьировала уже знакомую сцену: женщина в одежде жрицы и дельфин, могучим
изгибом полуобнявший ее колени.
несколько десятков фаянсовых плиток, испещренных черными линиями
пиктограмм. Письмена-рисунки иногда еще хранили сходство с предметами и
существами, о которых рассказывали: в неровных точках угадывались все та
же морская звезда, все тот же кальмар, грозный осьминог и летящий дельфин,
фигурки людей в разных позах, видимо, повествовали о каких-то действиях и
событиях. Но большинство рисунков не имело никакого сходства с реальными
предметами - это были уже условные знаки, иероглифы, значение которых
угадать невозможно.
"Письменность не расшифрована".
строгого воздержания. Короткая фраза звучала прямо-таки кощунственно.
Где-то в глубоком космосе летели земные корабли, где-то гудела в магнитных
капканах побежденная плазма, воскресали мертвые, думал искусственный мозг,
совершал геркулесовы подвиги неустанный робот, а эти вот неказистые белые
таблички с кривыми рядами убогих рисунков, словно издеваясь над разумом
человеческим, столько тысячелетий хранят свою тайну - тайну, которая, быть
может, важнее всего, что сделано человечеством до сих пор...
на наборный диск и задумался.
кальмар, осьминог, дельфин, жрица, - значит, надо искать обходный.
Повторение живописного сюжета не может быть случайным - слишком велико для
случайности число совпадений. Следовательно, пятерка эта имела какой-то
высший смысл. Пальцы проворно отщелкали комбинацию двоичных цифр -
дополнительный шифр: "Религия. Храмы".
на тахту...
центральной лаборатории: за его спиной пестрела путаница висячих кабелей.
Простите, но тут такое дело... Перед сном вы не заметили ничего
подозрительного?
остановился было, но махнул рукой и, отдуваясь, полез вверх по лестнице,
перешагивая через две ступеньки.
загибались вверх: "Милый Иван Сергеевич! Пожалуйста, не сердитесь. Таково
условие Уисса - я должна быть одна. Я не могу поступить иначе. Не
волнуйтесь за меня. Все будет хорошо. Я верю Уиссу. Нина".
действия прежнее - Эгейское море. Время действия - двадцать первый век,
поэтому в роли Зевса выступает дельфин, а в роли прекрасной критянки
Европы - ассистентка профессора Панфилова, кандидат биологических наук
Нина Васильевна Савина. Весь антураж сохраняется: лунная ночь, безымянный
остров, аромат экзотических трав... Девчонка! Заполошная девчонка!
Фантазерка!
знаменитый синий галстук. Даже чрезвычайное событие не смогло сломать
автоматизма привычки: внешний мир и галстук были неотделимы.
сообразил... Ведь локатор Уисса работает непрерывно - мы найдем его по
звуку.
бегал по лаборатории с завидной выносливостью опытного марафонца. Его
яркая пижама какого-то немыслимого ультрамаринового оттенка методично
металась из стороны в сторону, и через десять минут у Карагодского поплыли
перед глазами синие пятна.
взглядом.
пятидесяти километров, или...
Позади осталось уже не меньше трех полных витков, а выхода пока что не
предвиделось. Овальный ход был метра два в диаметре, и они снова могли
плыть вместе - Уисс легко и стремительно нес Нину по каменному желобу.
ответвления от главного хода, но Уисс, не останавливаясь, летел дальше, и
загадочные ниши оставались позади. Однажды среди коричневых и буро-зеленых
пятен блеснуло что-то белое: Нине показалось, что ниши облицованы чем-то
вроде кафеля или фаянса.
пронзив толстый пласт воды, с резким всплеском вылетели на поверхность.
беспомощно обрывался где-то в высоте. Но по тому, как забулькало,
заклокотало, заверещало, загудело эхо, усиливая всплеск, Нина" определила,
что они попали в большую пещеру.
Неожиданный медовый настой эспарцета холодил губы. Уисс уже отдышался и
медленно поплыл в глубь пещеры.
включила фонарь на полную мощность. Маленькое солнце зажглось над ее
головой.
Стены в три этажа опоясывали массивные каменные балконы с невысокими
барьерами вместо перил. Очевидно, когда-то с балкона на балкон вели
широкие деревянные лестницы - сейчас еще торчали кое-где полусгнившие
обломки раскрашенного дерева. Несколько балконных пролетов обрушилось, но
на остальных сохранился даже лепной орнамент, изображающий рыб в