Солнечной системы. Его внимание сконцентрировалось на астрономии, физике,
геологии и географии - тесно взаимосвязанных отраслях знания. Живая,
активная натура побуждала его к практической деятельности. Он быстро
перешел к вопросам освоения планет. Да и не удивительно: эта идея носилась
в воздухе, человечество созрело для ее выполнения.
освоения ближайших к Земле планет.
как знакомился с результатами предшествовавших экспедиций на Венеру, как
неоднократно сам посещал ее, производил там исследования, определял
состояние магмы и горных пород, как намечал сравнительно безопасные места.
он о своей тяжелой болезни, из-за которой его лишили права работать.
обычно, отдали его в детский город. Может быть, они избаловали его в
раннем детстве: ребенку стало казаться, что он в центре внимания
окружающих. Может быть, став взрослым, он все же не вполне сумел
отделаться от такого ощущения.
всегда слишком увлекался целью, самим делом и порой забывал, что всякое
дело - только для людей.
Там особенно необходимо знание людей и умение проникать в психику
отдельного человека. Науку легче оторвать от человека, чем искусство. Ее
даже можно, как это ни дико звучит, направить против людей. В старину были
ученые, и даже талантливые, которые специально занимались созданием
средств истребления людей. Надо крепко помнить прошлое человечества!
появления на Земле! Сколько ему довелось бороться и страдать!
Тяжкая борьба не на жизнь, а на смерть с силами природы: ураганами,
наводнениями, извержениями, пожарами, эпидемиями, с дикими зверями. И с
себе подобными.
обращались с людьми. Ее необычайно трудно понять сейчас. Но понять
необходимо.
сражения с людьми своего же племени из-за еды, орудий труда и орудий
уничтожения себе подобных.
восставшими. Длинная дорога крестов с распятыми воинами Спартака.
властителей! Бесконечные междоусобицы всяких феодалов и удельных князей...
эпидемий, голода...
пирамиду из живых пленных и гордо взошедший на эту гору агонизирующих тел.
Напалм, огнеметы, живые горящие человеческие тела. Майданек. Освенцим.
Треблинка и многие-многие лагери уничтожения.
Нагасаки!
Линча!
причиненных людьми же!
себе подобных.
историю. Не зная основательно историю человечества, невозможно знать как
следует себя и своих современников.
дифференцированных и организованных многими тысячелетиями эволюции.
химизма, микротоков. Человек - его и теперь еще преследуют болезни,
подстерегают опасности, рано или поздно ждет смерть. Как же его надо
беречь! А в минувшие эпохи опасностей было в тысячи раз больше, и вообще
жизнь была намного короче. И все же люди сами зверски мучили, истребляли
других людей.
души.
четыреста лет назад великий человеколюбец Радищев написал: "Я взглянул
окрест меня - душа моя страданиями человечества уязвленна стала". Эти
слова рядом с другими памятными изречениями выбиты на здании Пантеона
Человечества.
следует! А должен был! - писал Мерсье. - Без любви к людям нет подлинной
литературы и искусства. Без нее немыслимы были бы Шекспир, Гете, Чехов,
Пушкин, Мопассан.
ней.
Везувия.
трагедию?
том страшном потрясении, которое они испытали - и все вместе, и каждый в
отдельности.
человечеством. Художник, живший за несколько столетий до нас, видел
каждого из изображаемых им людей. И значит, он был душевно гораздо
здоровее меня.
ссылке за то, чтобы приблизить счастье человечества! Бруно, декабристы,
Вера Фигнер, Морозов, Уриэль Акоста... Разве перечислишь! Знал я все это?
Знал, конечно, как и все. Вспоминал? Очень редко. Дело - да, нужное
человечеству дело заслоняло для меня эти мысли о них.
тираны.
исключены: достигнув одной огромной и трудной цели, человечество всегда
будет ставить перед собой другую, еще более огромную и трудную. А пути в
неведомое всегда трудны, опасны, могут грозить гибелью людей.
творческих неудач, страх неизбежной смерти и тяжкая, неутолимая боль от
невозвратимой потери близких.
болью отдельного человека. И не радовался его радостью.
несколько мгновений привели ее в порядок. Сколько раз я любовался их
работой. И радовался оттого, что не надо делать это руками, как когда-то.
Их конструкторы с любовью думали о людях, которые будут ими пользоваться,
оттого эти машины так совершенны. А вот представлял ли я себе наглядно
мужчину, женщину, ребенка, которым легко, у которых отдыхают мозг, нервы,
мышцы, не занятые скучным делом, чтобы сохранить силы для интересного?
Нет, не представлял, это скользило мимо меня.
отделены от нас столетиями и тысячелетиями прошлого и будущего? Ведь их
еще или уже нет.
настоящем и будущем. Современники наши - лишь звено в этой неразрывной
цепи. В каждое мгновение настоящее превращается в прошлое, а будущее - в
настоящее. Мы всегда работаем для будущего - как можно не любить тех, для
кого работаешь?
что от них остались только атомы, вошедшие в общий круговорот материи.
После них осталась преображенная ими Земля, весь накопленный объем знаний,
произведения искусства и литературы - вс", что они сделали, чем мы живем и
что продолжаем. Они - это мы в прошлом.
любить Торквемаду, Петлюру, палачей, садистов, деспотов - а их так много
было!
Но те, кто по своему желанию причиняют страдания другим, - не люди".
запрещения работать. На своем опыте он убедился в том, как тягостна
вынужденная праздность. Она ничего общего не имеет с добровольной
праздностью ради отдыха. Быть оторванным от всякой работы, да еще на
неопределенный, быть может очень длительный, срок! Ничего не может быть
страшнее и мучительнее. И только то доброе есть в этом угнетающем
Якубенко Николай
Корнев Павел
Андреев Николай
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Афанасьев Роман