Чтение 19–й страницы книги ~Белая роза~

Грай смотрел из окна, как Кожух бредет к казармам стражников по настилу,
положенному уже после отъезда Грая. Понятно, почему положенному, - под
настилом хлюпала грязь. Кроме того, полковник Сироп не позволял своим людям
бездельничать. Когда Кожух исчез из виду. Грай поднялся на второй этаж.

Ничего не тронуто. Отлично. Он глянул в окошко на Курганье.

Как оно изменилось за какую-то пару лет. Еще немного, и его вовсе будет
не разглядеть.

Грай фыркнул, пригляделся внимательнее. Потом вытащил из тайника шелковую
карту, посмотрел на нее, потом снова на Курганье. Затем выудил из-за пазухи
намокшие от пота бумаги, те, что таскал с собой с того момента, как украл их
из университета в Весле, разложил их поверх карты.

Ближе к вечеру он встал из-за стола, накинул плащ и, взяв палку, на
которую теперь опирался, вышел. Ковыляя по грязи, лужам и слякоти, он
добрался до холма над Великой Скорбной рекой.

Река, как всегда, разлилась. Русло ее продолжало петлять. Через некоторое
время Грай выругался, врезал тростью по старому дубу и повернул к дому.

Спустились серые сумерки. До темноты он домой не успеет.

- Черт, как же все сложно, - пробормотал Грай. - Я никогда на это не
рассчитывал. Что же мне теперь делать?

Рискнуть. Сделать шаг, которого он стремился по возможности избежать,
хотя именно в предчувствии его и зимовал в Весле.

В первый раз за многие годы Грай подумал, а стоит ли игра свеч.

Но что бы он ни решил, до темноты ему домой не успеть.

Глава 16
РАВНИНА СТРАХА

Если с перепугу накричать на Душечку, можно много ?aai пропустить. Ильмо,
Одноглазый, Гоблин. Масло - вся компания обожает меня подкалывать. И
посвящать меня в подробности они не собирались, нет! Привлекли к этому делу
всех - даже Следопыт, который, кажется, очень привязался ко мне и болтал со
мной больше всех остальных, вместе взятых, не обмолвился словом. Так что
назначенный день я встретил в торжествующем невежестве.

Я собрал полную боевую выкладку. Мы вообще-то, согласно традиции, тяжелая
пехота, хотя в последнее время больше ездим верхом. Большинство из нас
слишком стары, чтобы таскать восемьдесят фунтов барахла на горбу. Я отволок
свои сумы в пещеру, которая служит у нас конюшней и воняет, как прабабушка
всех хлевов, - и не нашел там ни одного оседланного коня. Впрочем, кроме
коня Душечки.

Мальчишка-конюший только ухмыльнулся, когда я спросил его, что творится.

- Поднимитесь наверх, - посоветовал он. - Сударь.

- Да? Ублюдки вонючие. Я им покажу, как в игрушки со мной играть. Я им
напомню, кто тут ведет Анналы.

Я матерился и стенал, пока не выбрался в сплетение слабых лунных теней
вокруг входа в туннель. Там собралась остальная банда - с облегченной
выкладкой. У каждого только оружие и мешок сушеной жратвы.

- Ты куда собрался, Костоправ? - осведомился Одноглазый, с трудом
сдерживая смех. - Ты, похоже, все свое барахло в мешок увязал. В черепаху
превращаешься? Носишь домик на спине?

- Мы не переезжать собрались. - Это Ильмо. - Просто отправляемся в налет.

- Да вы просто банда садистов!

Я вышел в полосу тусклого света. Луна через полчаса должна была сесть.
Вдалеке плыли в ночи Взятые. Эти сукины дети серьезно относились к своему
дозору. А чуть поближе к нам собралась целая толпа менгиров. Их было
столько, что равнина походила на пустынное кладбище. И бродячих деревьев
немало.

Больше того - несмотря на полный штиль, я слышал звон Праотца-Дерева. Это
явно что-то значило. Менгир мог бы объяснить мне, но эти каменюги очень
молчаливы, когда дело касается их самих и их братьев по разуму. Особенно
Праотца-Дерева. Многие из них даже не признаются, что он существует.

- Лучше разгрузись, Костоправ, - приказал Лейтенант, но объяснять тоже
ничего не стал.

- И ты с нами? - удивленно спросил я его.

- Ага. Пошевеливайся. Времени у нас немного. Оставь только оружие и
аптечку. И быстрее - одна нога здесь, другая там.

Спускаясь, я столкнулся с Душечкой. Она улыбнулась. Как я ни был зол, а
все же улыбнулся и ответ. Не могу на нее злиться. Я ведь ее знаю с той поры,
как она была во-от такусенькая. Когда Ворон спас ее от головорезов Хромого в
Форсбергской кампании. И я не могу смотреть на эту женщину, не видя в ней
того ребенка. Сентиментален я становлюсь и мягок.

Поговаривают, что я страдаю романтическим параличом мысли. Вспоминая
прошлое, я почти готов с этим согласиться. Все эти глупости, что я писал о
Госпоже...

Когда я вернулся наверх, луна касалась горизонта. По толпе гулял
возбужденный шепоток. Была там и Душечка на своей белой кобыле, гарцевавшая
вокруг и объяснявшаяся с теми, кто понимал язык знаков. А в небе плыли
невиданно низко сияющие пятна, какие встречаются только на щупальцах
летающих китов. Такое бывает только в страшных рассказах об изголодавшихся
китах, которые спускают щупальца до самой земли и пожирают каждое растение и
животное на своем пути.

- Эй! - окликнул я наших. - Поосторожнее там! Этот ублюдок снижается.

Огромная тень затмевала тысячи звезд. И расползалась. Вокруг нее вились
манты. Большие, маленькие, средние - столько их я никогда не видел.

Мой оклик вызвал только смех. Я снова помрачнел и принялся обходить
ударную группу, изводя товарищей проверкой наличия обязательных пакетов
первой помощи. К концу обхода я почувствовал себя намного лучше - пакеты
были у всех.

Летучий кит спускался.

Луна села, и в тот же миг менгиры начали двигаться. И светиться - той
стороной, что повернута к нам и не видна Взятым.

Душечка проехала по отмеченной менгирами дороге. Когда она проезжала мимо
менгира, тот гас и, как я полагаю, передвигался к дальнему концу шеренги.

Времени проверять у меня не было. Ильмо и Лейтенант построили нас в
колонну. Ночь над нашими головами наполняли хлопанье крыльев и писк
теснящихся в воздухе мант.

Летучий кит оседлал ручей.

Мой бог, он был огромен. Огромен! Я и не подозревал... Он на пару сотен
ярдов уходил в кораллы на дальней стороне ручья. А всего в нем было
четыре-пять сотен ярдов. И в ширину от семидесяти до сотни.

Менгир сказал что-то, но я не разобрал слов. Колонна двинулась вперед.

Через минуту мои худшие подозрения подтвердились. Мы карабкались по
огромному боку на спину кита, туда, где обычно сидят манты.

Кит пах, и сильно. Запах этот не походил ни на что мне знакомое. Мощный
запах, можно сказать. Не то чтобы неприятный, но очень сильный. И спина
кита.., странная на ощупь. Не мохнатая, не чешуйчатая, не роговая. Не
слизистая по-настоящему, но гладкая и упругая, точно переполненная кишка.
Ухватиться было за что. Наши башмаки и пальцы не беспокоили зверя.

Менгир ворчал, как старый сержант, одновременно передавая приказы и
китовые жалобы. У меня создалось впечатление, что летучий кит был от природы
брюзглив и процедура нравилась ему не больше, чем мне. Не могу его за это
винить.

Наверху нас ждали неуклюже взгромоздившиеся на китовую спину другие
менгиры. Когда я поднялся, менгир отправил меня к одному из своих собратьев,
а тот указал, где сесть. Через пару минут к нам присоединились последние
ребята.

Менгиры исчезли.

Мне стало нехорошо. Поначалу я подумал, что это оттого, что кит
поднимается; когда я летал с Госпожой, Шепот или Душеловом, мой желудок
протестовал постоянно. Но эта болезнь была иного рода...

Безмагия Душечки слабела. Она так долго была со мной, что стала частью
моей жизни...

В чем дело?

Мы поднимались. Я чувствовал, как меняется ветер. Торжественно вращались
звезды. И - внезапно - весь север вспыхнул.

Манты атаковали Взятых. Вся стая. Удар был неожиданным, хотя Взятые не
могли не ощущать их присутствия. Но манты поступили не так, как я
предполагал...

"О черт, - подумал я, - они загоняют их в нашу сторону..." Я усмехнулся.
Не к нам. К Душечке и ее безмагии, в ловушку.

В ту же секунду я увидал вспышку бесплодного колдовства, увидал, как
кренится и уходит к земле ковер. За ним устремилась стая мант.

Может, Душечка не так поглупела, как мне казалось. Может, от этих Взятых
мы и отделаемся. И то утешение, даже если все остальное провалится с
треском.

Но мы-то чем занимаемся? Вспышка молнии осветила моих спутников. Ближе
всех ко мне сидели Следопыт и пес Жабодав. Следопыт, похоже, скучал, но пес
Жабодав насторожился небывало. Он сидел, обозревая пейзаж. Дотоле я видел
его сидящим только за едой.

Пес высунул язык. Тяжело дышал. Будь он человеком, я сказал бы -
ухмылялся.

Второй Взятый попытался показать мантам свою силу. Но его превосходили
числом. А Душечка внизу двигалась. Взятый неожиданно вошел в безмагию. И
рухнул. За ним устремились манты.

Падение, конечно, Взятые переживут. Но окажутся они при этом в самом
центре настороженной равнины. И вряд ли оттуда выберутся.

Летучий кит поднялся уже на пару тысяч футов и двигался на северо-восток,
набирая скорость. Сколько до ближайшего ко Рже края равнины? Миль двести?
Отлично. До рассвета мы, может быть, и доберемся туда. Но как насчет
последних тридцати миль, за пределами равнины?

Следопыт запел поначалу тихо. Песня была старая. Солдаты северных стран