таким соперником нельзя не считаться, когда перед тобой девушка, у кото-
рой есть глаза!..
зил Барбериго. - Главное - узнать, кто он ей: любовник или друг. В пер-
вом случае разочарование наступит скорее для Консуэло; во втором же меж-
ду ними будет борьба, колебания, и все это продлит твои мучения.
одна мысль о чем приводит меня в бешенство. А что ты на этот счет дума-
ешь?
подобных людей...
мотря на все свои победы у прекрасного пола, все еще, я вижу, недоста-
точно опытен, если не понял из разговоров с этой девушкой, из ее взгля-
дов, даже из ее движений, что она чиста, как горный хрусталь.
завтра же выдать ее замуж. Через неделю ее повелитель даст ей почувство-
вать всю тяжесть надетых на нее цепей, все муки ревности, всю скуку пос-
тоянно иметь за своей спиной неприятного, несправедливого и неверного
стража. А красавец Андзолето, несомненно, таким и будет. Я вчера доста-
точно наблюдал его в обществе Консуэло и Клоринды, чтобы безошибочно
предсказать все его промахи и беды. Последуй моему совету, друг, и ты
будешь мне благодарен. Знаешь, брачные узы легко расторжимы между людьми
этого класса, ведь любовь этих женщин - пламенный каприз, а препятствия
только раздувают огонь.
на которого они вовсе не рассчитывали и который не пропустил из него ни
единого слова. Покинув Консуэло, Андзолето, вновь охваченный ревностью,
отправился бродить вокруг дворца своего покровителя. Он жаждал убе-
диться, что граф не замышляет похищения, которые были в большой моде в
то время и почти всегда проходили безнаказанно для аристократов. Андзо-
лето не слышал продолжения разговора двух друзей: луна поднялась над
дворцом, тень юноши начинала все яснее и яснее обрисовываться на мосто-
вой, и молодые вельможи, заметив, что кто-то стоит под балконом, ушли в
комнаты, закрыв за собой дверь.
шать. Этого было вполне достаточно, чтобы он понял, как себя вести, как
использовать добродетельные советы, которые дал Барбериго своему другу.
Только под утро он заснул на каких-нибудь два часа, затем вскочил и по-
бежал на Корте-Минелли. Дверь у Консуэло была еще заперта, но сквозь
щель ему удалось разглядеть свою подругу, спящую одетой на кровати, -
она была неподвижна и бледна, как труп: предрассветный холод привел ее в
чувство, и она бросилась на постель, не имея сил раздеться. Встревожен-
ный Андзолето молча стоял у двери, мучимый угрызениями совести. Наконец,
видя, что девушка продолжает пребывать в каком-то летаргическом состоя-
нии, столь непохожем на ее обычный чуткий сон, он, страшно перепуганный,
вынул нож и, просунув его в щель двери, отодвинул засов. При этом не
обошлось без некоторого шума, но Консуэло была до того измучена, утомле-
на, что не проснулась. Андзолето вошел, запер за собой дверь, опустился
на колени у ложа девушки и стал ждать ее пробуждения. Когда Консуэло,
открыв глаза, увидела своего друга, она вскрикнула было от радости, но
вслед за тем отдернула руки, которыми только что обняла его за шею, и с
ужасом отшатнулась от него.
бежать от меня, - с отчаянием в голосе проговорил Андзолето. - Как жес-
токо я наказан! Прости меня, Консуэло! Я больше часа сторожил здесь твой
сон. Разве после этого ты можешь не доверять мне? Прости, сестра, в пер-
вый и последний раз был у тебя повод рассердиться на меня, оттолкнуть
меня, своего брата. Никогда больше я не оскорблю нашей святой любви
преступными порывами. И если я не сдержу своей клятвы, брось меня, про-
гони! Вот здесь, у твоей девической постели, где умерла твоя бедная
мать, я клянусь относиться к тебе с таким же уважением, с каким относил-
ся до сих пор, клянусь даже не целовать тебя, если ты этого не захочешь,
пока мы не будем обвенчаны. Скажи, довольна ли ты мной, моя дорогая, моя
святая Консуэло?
залилась слезами. Слезы облегчили ее, и, опустив голову на свою ма-
ленькую жесткую подушку, она тихо проговорила:
с тобой расстались.
нишь ту ночь, когда ты уложила меня на свою постель, а сама тем временем
молилась и работала у этого столика? Теперь мой черед сторожить и охра-
нять твой сон. Поспи еще, детка моя, а пока ты будешь дремать часик-дру-
гой, я просмотрю твои ноты, про себя почитаю их. Никто не хватится нас
раньше вечера, если вообще кто-нибудь еще думает о нас сегодня. Спи же,
этим ты покажешь, что простила и веришь мне.
ся за столик, а она заснула благодетельным сном, полным самых сладких
грез.
что ему не стоило большого труда после одного дня возбуждения вернуться
к своей обычной роли брата. Эта братская любовь была, так сказать, нор-
мальным состоянием его души. К тому же то, что он слышал прошлой ночью
под балконом Дзустиньяни, могло только укрепить его решение.
урок вашей собственной морали, и "негодный мальчишка", поверьте, сумеет
воспользоваться им не хуже любого развратника-повесы вашего сословия.
Если обладание охлаждает, если права мужа ведут к пресыщенности и отвра-
щению, мы сумеем сохранить в неприкосновенности то пламя, которое, по
вашим словам, так легко потушить. Мы сумеем воздержаться и от ревности,
и от измены, и даже от наслаждений любви. Ваши пророчества, именитый и
глубокоуважаемый Барбериго, идут впрок, полезно поучиться в вашей шко-
ле!"
ной ночью, задремал, облокотясь на стол. Но сон его был некрепок, - как
только солнце стало близиться к закату, он вскочил на ноги и подошел
посмотреть, не проснулась ли Консуэло. Лучи заходящего солнца, проникая
через окно, заливали чудесным пурпурным светом и старую кровать и спящую
на ней красивую девушку. Из своей белой кисейной косынки Консуэло сдела-
ла нечто вроде занавески, привязав ее к филигранному распятию, прибитому
у изголовья. Это легкое покрывало грациозно падало на ее гибкое, замеча-
тельно пропорциональное тело. В этой розовой полумгле она лежала точно
цветок, склонивший под вечер свою головку. Ее великолепные черные волосы
разметались по матово-белым плечам, руки были скрещены на груди, как у
святой, - девушка казалась такой непорочной и была так божественно хоро-
ша, что Андзолето злобно подумал:
подле нее меня, ревнивого, неусыпного стража сокровища, которого тебе
никогда не иметь!"
лето уловил плеск воды о домишко, в котором жила Консуэло. К Корте-Ми-
нелли редко приставали гондолы, к тому же в этот день Андзолето был осо-
бенно догадлив. Он вспрыгнул на стул и добрался до слухового окошечка,
проделанного почти у потолка и выходившего на маленький канал. Тут он
ясно увидел графа Дзустиньяни: выйдя из гондолы, тот подошел к полуголым
ребятишкам, игравшим на берегу, и стал их о чем-то расспрашивать. В пер-
вую минуту Андзолето не знал, на что решиться: разбудить ли свою подру-
гу, или запереть дверь. Но за те десять минут, которые граф употребил на
расспросы и розыски комнатушки Консуэло, юноша успел вооружиться
дьявольским хладнокровием. Он приоткрыл дверь, для того чтобы в комнату
можно было беспрепятственно и без шума войти, а сам вернулся к столику и
сделал вид, что пишет ноты. Сердце его колотилось в груди, но лицо было
совершенно спокойно, ничуть не выдавая внутреннего волнения.
врасплох. Нищенская обстановка обрадовала его: ему казалось, что это
должно наилучшим образом благоприятствовать его плану соблазна. Он при-
вез с собою уже подписанный им контракт и надеялся, что с таким докумен-
том будет принят не слишком сурово. Но при первом же взгляде на это
странное святилище, где прелестная девушка спала ангельским сном на гла-
зах своего почтительного или удовлетворенного возлюбленного, бедный
Дзустиньяни совсем смутился, запутался в своем плаще, победоносно пере-
кинутом через плечо, и стал топтаться на месте между столом и кроватью,
не зная, к кому обратиться. Андзолето был отомщен за вчерашнюю унизи-
тельную сцену у гондолы.
вид, что страшно удивлен неожиданным появлением графа. - Я сейчас же
разбужу мою... невесту.
повернулся к Андзолето спиной, чтобы вдоволь наглядеться на Консуэло. -
Я счастлив, что вижу ее такою, и запрещаю тебе будить ее.
лым лицом стал выражать свой восторг.
певица во всей Италии, и я ошибался, сомневаясь, что она к тому же и
красивейшая женщина в мире.
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим
Жюль Верн
Шилова Юлия