Чтение 19–й страницы книги ~Все лорды Камелота~

- Хух! - облегченно вздохнул могучий оркнеец, отпуская замершее наконец вертикально бревно. - Тяжеленное, сат... - он испуганно перекрестил рот и выдохнул: - Господи, сохрани и помилуй!

- Здравствуй, Бэдивер! - Я обнял силача, вытирающего пот со лба. - Я вижу, ты тут не скучаешь.

- Приветствую вас, братья мои во Христе, - высокопарно промолвил послушник. - Мир вам.

- С миром-то как раз и неважно, - вздохнул я. - Ладно, об этом позже. Как ты тут, рассказывай.

- Жизнь моя проходит в молитвах, труде и покаянии, - заверил недавний носитель звонкого сеньяля Бесстрашный, вполне заслуживший это гордое прозвание. - А суесловие есть бесовское искушение, отвлекающее смертного от возвышенных раздумий и подвига благочестия.

- Да-а, - пробормотал за моей спиной Лис. - Контузия все-таки налицо. И ведь что противно - пока здешние конструкторы додумаются делать шлемаки, которые к голове не прилегают, сколько еще народу вот так крышей поедет! Бэдивер, старина, прервись! Нам бы твоего шефа повидать.

- Зачем он вам? - распоясанный рыцарь подозрительно оглядел нашу троицу. Как видно, промашка со святым Карантоком не прошла для него даром.

- А ты шо, еще не дочитал, шо в многознании - много печали, и умножающий знания умножает скорбь? - удивленно поинтересовался Рейнар.

- Все суета сует и всяческая суета, - отзывом на пароль вторил ему Бэдивер.

- Ценное наблюдение, - подтвердил я. - И все же, братец, где преосвященный Эмерик?

- Молится, - торжественно заявил новаций.

- И долго это с ним будет продолжаться?

Мой родич поглядел на стоявшее в зените солнце.

- Долго. До дневной трапезы.

- Ладно, - вздохнул я, - не будем отвлекать старика от любимого занятия. Лис, давай-ка поможем приятелю.

- С дачей, что ли? Да фигня делов!

- Благородное дело, - заверил нас послушник. - Так что все-таки привело вас к его преосвященству?

- Много будешь знать - скоро состаришься, - заверил его Лис, подхватывая очередное бревно, лежавшее у изгороди. - Господи, как ты их один таскаешь?!

Ко времени дневной трапезы пожилой священник, в прежние годы изможденный дрянным питанием и ныне вынужденный есть хотя и понемногу, но чаще, чем обычно полагалось, соизволил принять гостей. Мы смиренно вручили примасу Британии послание Ллевелина и ценные дары, преподносимые им новому монастырю. Покончив с чтением подписанного герцогом текста, его преосвященство едва удостоил взглядом многочисленные подарки и произнес со смирением упрямца, гордого своим упрямством:

- Знатный Страж Севера, оставшийся верным своему королю в годину злой измены, призывает меня присоединиться к его войску, обещая полную безопасность и почет. Он зовет меня с собой в Камелот, где будет восстановлена справедливость и коронован новый государь. Но я, неизменно благоволя к герцогу, не стану обращать стопы свои к миру и не пойду в его лагерь. Я проклял Мордреда как закоренелого грешника, коснеющего в своем грехе, но я помню слова Спасителя нашего, сказанные им в Гефсиманском саду святому Петру, отрубившему ухо одному из слуг первосвященника: "Все взявшие меч, мечом и погибнут". (Мф. 26, 52)

- Все это так, отче, - склонил голову я, невольно вспоминая давнюю беседу с иерархом Ордена Богоматери Горной Сальватором де Леварье, - но не сказал ли Иисус своим ученикам во время Тайной Вечери: "...Я посылаю вас без мешка, и без сумы, и без обуви, имели ли вы в сем недостаток? Они отвечали: ни в чем. Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, а также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч... Они сказали: Господи! вот здесь два меча" (Лука 22, 35 - 37).

Архиепископ метнул на меня из-под бровей удивленно-настороженный взгляд. Встретить рыцаря, читавшего священные тексты и, более того, умеющего цитировать их к месту, ему было явно внове. Да что уж тут темные века короля Артура! Вплоть до возникновения протестантской ереси чтение Библии людьми, не принадлежащими к сословию священнослужителей, было более чем подозрительно. Обнаружение же Вечной Книги в дому было достаточным основанием для отправки ее хозяина на костер. И это не предел! В приходских церквах хранился краткий свод библейских историй и конспект проповедей, обычно заучиваемый капелланами на малознакомой латыни.

- Отец мой, - продолжил я, - разве, пожертвовав собою в Гефсиманском саду, Спаситель не сделал того же, что делает мудрый полководец, подставляя под удар малую часть своей армии, чтобы спасти часть неизмеримо большую? Сын Божий в великой мудрости своей явил нам глубочайший образец самопожертвования, ибо, видя множество вооруженных слуг главы Синедриона, поставлен был перед выбором: спасти ли дело свое, отдав себя в руки палачей, или же попытаться прорваться сквозь толпу, почти наверняка погубив при этом всех тех, кому подлежало нести слово Божье. А стало быть, Иисус осудил не поднятый меч, но меч, обнаженный в защиту Его, Сына Божьего, лишь воплощенного в человеческом облике, а не дела Господня и того Слова, которое он явил миру.

В хижине воцарилась тишина. Со знанием позднейших ересей у архиепископа было туговато. Он молча смотрел на невесть откуда взявшегося умника, и я начал опасаться, как бы нас не постигла судьба святого Карантока, изгнанного отсюда с проклятиями. Вот будет смешно вернуться к Ллевелину с личной анафемой от архиепископа Кентерберийского! Преосвященный Эмерик глядел на меня, не мигая, словно борясь с искушением потыкать в меня пальцем, не являюсь ли я случайно насланным на его обитель наваждением.

- Твои слова, сэр Торвальд, - медленно начал архиепископ, - выдают в тебе человека, богатого познаниями. Но смеет ли рыцарь, пусть даже и знаменный рыцарь, оспаривать слова примаса Британии!

- Господь с вами, благий отче. - Я прижал руки к груди, демонстрируя раскаяние и удивление в одном флаконе. - Разве посмел бы я вести себя столь непочтительно? Я лишь ищу ответа на вопрос, который терзает мою душу. И у кого, как не у вас, мудрейшего из мудрых, спрашивать мне о том.

Вы говорите, кровопролитие - грех, и я ликую, вторя вашим словам. Но как же остановить кровопролитие, когда оно ведется от имени того, чье имя проклято вами с амвона? Скажите, как, если не другим кровопролитием? Разве не научил нас Господь примером своим жертвовать малым, даже если это малое - суть величайшее для спасения еще более великого? И разве не заповедал нам Спаситель: "Когда же услышите о войнах и смятениях - не ужасайтесь, ибо всему надлежит быть прежде". (Мф. 24, 6; Мк 13, 4; Лк 21, 9) "Не думайте, что Я пришел принести мир на землю - не мир Я пришел принести, но меч" (Мф. 10, 34).

- Ступайте, - склонив голову, промолвил архиепископ, едва я закончил благочестивый монолог. - Завтра утром я дам вам ответ.

* * *

- "Клюнет ли Штирлиц на этот раз? - думал Мюллер, почесывая исклеванную партайгеноссе лысину", - раздалось у меня в голове. - "Капитан, я весь дрожу от нетерпения. Маленькое интервью для газеты "Камелот ньюс": как вы оцениваете первый этап переговоров? И вообще, что это было - переговоры или богословский диспут?"

- "Без комментариев", - с интонацией матерого политика отрезал я. - "И знаешь что, Лис, пока суд да дело, пошли-ка прогуляемся к оврагу. У меня есть кое-какая идея". Годвин, - скомандовал я, - подведи-ка коней.

Парнишка, шедший рядом с нами, послушно кивнул и быстро направился к каменной изгороди, возле которой, стреноженные, паслись наши кони.

- Ну-ка делись, что ты там удумал? - негромко сказал Лис, едва лишь оруженосец отдалился от нас на дистанцию прямой слышимости.

- Как ты думаешь, есть ли шанс, что клочок пергамента, выкинутый Бэдивером, до сих пор находится в окрестностях оврага?

- Ну-у, я бы сказал, что шанс отличен от нуля, но весьма невелик, - с сомнением покачал головой Рейнар.

- Верно, - согласился я. - При этом даже если пергамент лежит под каким-нибудь кустом и не чирикает, вероятность отыскать его также угасающе мала.

- Чрезвычайно ценное наблюдение. Однако в чем заключается твоя идея?

- Отыскать пергамент, обшаривая дюйм за дюймом овраг и прилегающие к нему земли, - задача мало того, что трудноосуществимая, но и бесперспективная. Однако теперь у нас есть человек, который чувствует магическую энергию, исходящую от Мерлиновского пророчества.

- Постой-постой! - Лис вперил в меня восхищенный взор. - Ты что же, хочешь использовать Годвина в качестве миноискателя?

- Ну да.

- Обалдеть! Ну что ж, давай попробуем, авось что и выйдет.

- Сэр Торвальд, господин Рейнар, - Годвин подъехал к нам, ведя в поводу коней, - мы уже отправляемся?

- Да, - кивнул я, - на небольшую прогулку. Сейчас, только положу цветочки на могилку братца Лукана, и едем.

Со стороны наша прогулка, должно быть, выглядела более чем странно. Высокородный лорд в сопровождении комита и оруженосца кружили между кустов и деревьев, точно охотничьи собаки, потерявшие след, негромко переговариваясь и заставляя благородного юношу едва ли не обнюхивать землю, по которой ступали их кони, фут за футом, милю за милей.

Как бы хороша ни была моя идея, толку от нее не было никакого. Начинало темнеть, и мы были вынуждены отказаться от дальнейших поисков, спеша обустроить место для ночлега.

Когда окончательно стемнело, в очерченном от всякой нечисти круге потрескивал костер, Лис, перебирая струны подаренной Лендис роты, напевал старинную скандинавскую балладу, впрочем, скорее всего еще не сложенную в самой Скандинавии, и Годвин, утомленный бесплодным поиском, борясь со сном, заворожено внимал словам баллады:

Я еще молод, не видел войны,

Как повезу я знамя страны?

Только горячие руки юнца

Знамя удержат в бою до конца.

- Сэр Торвальд, - внезапно, точно вспомнив что-то, встрепенулся оруженосец, - позвольте мне задать вопрос.

- Слушаю тебя, - кивнул я, машинально помешивая золу в костре тонкой веткой.

- Быть может, это излишнее любопытство, - юноша замялся, - но что значат все эти части пророчества Мерлина, которые мы ищем?

- Видишь ли, - вздохнул я, - считается, что некоторые пророчества могут предрешать судьбы королей, стран, а то и всего мира. Никто не может доказать, что это так, но и обратное тоже недоказуемо. Иногда мне кажется, что не само пророчество довлеет над людской судьбой, а знание этого самого предсказания определяет поступки человека. Словно завороженные волшебной дудочкой, вершители судеб стараются следовать прорицаниям, воплощая их в жизнь.

Очевидно, великий Мерлин также подозревал об этом, во всяком случае, свое пророчество о судьбе Британии после смерти Артура он велел разделить на двенадцать частей и раздать доблестным рыцарям Круглого Стола, именуемым лордами Камелота. Вернее, разделить пергамент повелел король, но я уверен, что это был совет Мерлина. Очень скоро все те, кто обладал частями пророчества, должны будут собраться в Камелоте, чтобы, сложив части в единое целое, огласить судьбу Британии, а возможно, не только ее, - "и не только здесь", - добавил я в уме, но произносить не стал.

- А те части на коелбрене, которые вы мне показывали, что означают они?

- Это фальшивое пророчество, - вздохнул я. - Его сочинил Ллевелин, чтобы занять трон.

- Выходит, Страж Севера такой же негодяй, как и Мордред?

- Верно, - кивнул я. - Он такой же негодяй, как Мордред, и такой же законный претендент, как его противник. Ему выгодно, чтобы в Камелоте была сложена подделка, а стало быть, ни одна часть настоящего пророчества не дошла до залы Круглого Стола. Мы же, в свою очередь, пытаемся ему помешать. И если Ллевелин об этом узнает, судьба, ожидающая нас, будет безрадостна.

Брошу я знамя, грош мне цена,

Буду я проклят на все времена! - продолжал напевать Лис, слушая нашу неспешную беседу.

- Сэр Торвальд, - немного помолчав, вновь обратился ко мне Годвин, - но если в Камелоте появятся оба пророчества, что же будет тогда?

- Кто знает? - пожал плечами я. - Впрочем, два пророчества - это лишь то, о чем известно. Возможно, у сторонников Мордреда есть и свой вариант "Мерлиновской рукописи". Во всяком случае, ясно одно: как бы ни сложились пергаменты, Британия не останется без короля. А будет это Ллевелин, Мордред или же кто иной, - я покачал головой, - всем им известна история про тирана, его слугу и ощипанного петуха.

- Так не должно быть, - печально вздохнул недавний овидд и замолчал, глядя в костер, очевидно, ожидая, что языки пламени поведают ему нечто такое, о чем не способен сказать язык человеческий.

- Ложись-ка лучше спать, - посоветовал я парнишке. - Сейчас покараулю я, потом Лис, предутренняя смена твоя. Рей-нар, ты тоже не засиживайся. Всем надо отдохнуть.

* * *

Рассветные лучи золотили листья деревьев, все больше и больше вбиравших в себя это золото, чтобы примерно через месяц окончательно сменить на него свой нынешний зеленый наряд.

- Вставайте, сэр Торвальд, вставайте, энц Рейнар, - старательный оруженосец осторожно тряс нас за плечи, добиваясь пробуждения старших соратников.

Я приоткрыл глаза, глядя на белесую поволоку угольев на месте кострища. Бр-р, холод пробирал до костей, сырой осенний холод, со временем скрючивающий дугой самые несгибаемые спины.

- Чертова работа! - пробормотал я, подхватываясь с импровизированной циновки из сложенных крест-накрест тонких веток, служившей нам лежанкой. - Лис, подъем! Пора отправляться к Эмерику.

- Только сон приблизит нас к увольнению в запас, - пробурчал, не размыкая глаз, мой напарник. - Капитан, что ты суетишься? У него сейчас наверняка утренний аллах акбар.

- Ничего-ничего, - обнадежил я друга. - Вставай, пока доедем, он уже как раз отмолится. Глядишь, к трапезе поспеем.

Слова о завтраке заставили Рейнара открыть глаза и приподняться на локте.

- Твоя правда. Хотя, должен тебе заметить, то, шо здесь называется едой, в приличном обществе вообще никак не называется.

Собравшись и привычно замаскировав следы своего пребывания, мы вновь отправились к строящемуся монастырю в надежде услышать окончательное решение примаса Британии. Убедили ли его мои слова, или же он просто держал паузу, чтобы его отказ звучал как можно более эффектно, говоря по чести, оставалось лишь догадываться. И несмотря на то что непосредственно к выполнению нашего прямого задания ответ архиепископа не имел ни малейшего отношения, я все равно волновался в ожидании встречи. Конечно, скажи сейчас Эмерик нет, и мы бы вернулись в Кэрфортин, разводя руками, ибо то, что не получилось у нас, вряд ли бы вышло у кого-нибудь другого. Видит бог, я не привык проигрывать, и к тому же с истинно английской скрупулезностью норовил устроить все так, чтобы впоследствии не задавать себе вопроса, почему я не сделал то или это.

- Слышь, Капитан, у нас что, сегодня воскресенье? - Остроглазый Лис, приподнявшись в стременах, начал пристально вглядываться в монастырскую ограду.

- Н-нет, по-моему, среда, - выходя из раздумий, ответил я.

- Шо-то тут не так. - Лис настороженно огляделся по сторонам.

- Ты о чем?

- Мы уже достаточно близко, стук копыт наверняка в хижине слышен, а Бэдивера нет. Насколько я помню, он все норовил выскочить с шестом наперевес навстречу гостям.

Опять же, ясный день, молитва часа третьего [Час третий - время между 8 и 9 часами утра] окончилась, а строительство стоит. Что-то тут неладно.

Мы подъезжали все ближе и ближе, но от лесной молельни за исключением шороха листвы, раскачиваемой ветром, не доносилось ни единого звука.

- Черт! - выругался Лис. - Капитан, смотри, кровь! Я готов поклясться, это кровь! - Лис свесился вбок, касаясь рукой примятой травы. - Смотри, еще свежая. И вон кровь... похоже, здесь тянули тело...

- Быстрее! - скомандовал я. - Быстрее к Эмерику!

- Дьявольщина!

Картина, увиденная нами по ту сторону монастырской изгороди, исторгла из нас богохульство, мало совместимое со святостью этого места. Но, похоже, тех, кто прибыл сюда раньше нас, особый статус монастырской земли не волновал ни в малейшей мере.

Посреди двора, уткнувшись лицом в одно из торчавших бревен, в неестественно вывернутой позе лежал Бэдивер, одной рукой охватывая вбитый в землю столб, в другой сжимая топор, которым в последнее время он валил деревья и обтесывал бревна. На рыцаре не было ничего, кроме лоскута, прикрывающего чресла, и оттого кровь, все еще струящаяся из многочисленных ран, окрашивала тело в багрово-алый цвет, делая его еще более ужасным.

- Блин, опять встреча на лесной дороге! - Лис спрыгнул с коня, обнажая один из своих мечей.

- Осторожно, здесь может быть засада, - окликнул его я.

- Ладно, если что, прикроешь! - отмахнулся от меня Рей-нар, кружа по двору подобно ищейке, почуявшей след. - Однако, здесь была неслабая драка. Топор Бэдивера в крови, вон на стене кровь, вон еще... Опять же, кого-то отсюда тащили волоком.

- Годвин, - скомандовал я, - посмотри, что там в хижине. Юноша метнулся к приоткрытой двери лачуги.

- Никого, милорд.

- Вот так-так! - пробормотал я.

- Никак, Мордред таки добрался до этого схрона, - кинул Лис, прикладывая два пальца к горлу Бэдивера. - Мертв. Но еще теплый.

- А может, и Красные Шапки, - предположил я.

- Ага, - процедил Рейнар, - новая порода: Красные Шапки, разъезжающие на подкованных лошадях. Посмотри по сторонам, трава возле изгороди вытоптана и подъедена, как будто небольшой табун пасся.

- Прости, Бэдивер, - произнес я, - хоронить тебя некогда. Но отомстить за тебя мы отомстим.

- В погоню? - вскакивая в седло, спросил Лис.

- Обязательно.

- Их там, пожалуй, до десятка будет.

- Тем хуже для них. Тем более что Эмерика здесь нет, а значит, они его утащили с собой. Н-но! - Я пришпорил Мавра. - Помогай, родимый!

Глава 23

Делай, что можешь, с тем, что имеешь, там, где ты есть!

Теодор Рузвельт

Кони рванули вперед по тропе, уже все больше обретавшей вид хоженного пути, взметывая из-под копыт комья земли.

- Метров через двести придержи коня! - крикнул Лис. - Там тропа идет по краю болота через камыши. Как бы не застрять. Там довольно топко.

Лис знал, о чем говорил. В этом самом месте, чуть меньше трех недель тому назад, в этих самых камышах он обстреливал неизвестного конкурента, охотившегося за Мерлинским пергаментом. Длинная коса рогоза с протоптанной в ней узкой тропкой была не только местом, неприятным для переправы из-за хлюпающей под ногами грязной жижи, но и весьма удачной позицией для устройства засады. Впрочем, последнее было маловероятно: откуда бы похитителям было знать, что мы идем по их следу, да и вообще о нашем присутствии в этих краях. Ежели, конечно, преосвященный Эмерик не грозил негодяям скорой и верной расправой в нашем лице.

Обещанная Лисом рогозовая плантация скрыла коней так, что над коричневыми шомполами виднелись лишь шеи и головы наших скакунов, и мы поневоле были вынуждены замедлить движение. Оставалось радоваться, что время осенних дождей было еще впереди, поскольку, стоило небесным хлябям разверзнуться, и зыбкая тропка прекратила бы свое существование в мгновение ока.

- Капитан, - вновь окликнул меня Лис, - гляди-ка!

То, на что указывал мой друг, мы с Годвином увидели и сами, без подсказки. Кое-где стена тростника расступалась, образуя то ли небольшие озерца, то ли крупные лужи. Из ближайшей к нам торчали три пары ног.

- А вот, похоже, и те, до кого успел дотянуться Бэдивер. - Я спрыгнул с коня, подняв фонтан грязных брызг, и сапоги мои ушли в мутную жижу почти по колено. - Такое себе водяное погребение. - Я напрягся и потянул за ноги одно из мертвых тел.

Оно поддалось с трудом, и Лис, спешившийся по моему примеру, поспешил ухватить покойника за показавшуюся из-под болотной ряски руку, вытягивая беднягу на тролу. Наши с Лисом кони, привычные к виду мертвых тел, недовольно фыркнули, замотав головой и явно не одобряя действия хозяев. Лошадка же Годвина и вовсе попятилась назад, требуя от всадника немедленно покинуть место преступления. Впрочем, судя по бледному лицу юноши, он и сам был не прочь оказаться подальше отсюда.

Наконец нам удалось вытащить тело из воды и перевернуть лицом вверх.

- Судя по чертам, вероятно, валлиец, - произнес я, рассматривая приподнятую Лисом голову. - Темные волосы, кельтский абрис скул. Однако прежде я его не встречал.

- А я, кажется, видел, - задумчиво вглядываясь в мертвенно-бледное лицо с присосавшимися пиявками на щеках, промолвил Лис. - Вот только где - не помню. Но такое ощущение, что совсем недавно.

Годвин, наблюдавший за нашими действиями, невольно отвернулся, чтобы не видеть малопривлекательную картину бдения над трупом.

- Сэр Торвальд! - внезапно окликнул меня оруженосец. - Смотрите-ка, там что-то блестит.

- Где? - Я повернулся туда, куда указывал юноша.

- Вон, в камышах.

Зрение не подвело Годвина. В камышах действительно что-то блестело. Я протянул руку, дотягиваясь до этого "чего-то", и вытащил небольшую металлическую пластинку, скругленную с одной стороны, с несколькими отверстиями для кожаных ремешков. По краю она была промята сильным ударом.

- Это кусок от чешуйчатой брони, - глядя мне через плечо, бросил Лис.

- Сам вижу. Скажи, Рейнар, ты когда-нибудь встречал разбойников, шастающих по лесу в доспехах?

- А у тебя шо, имелась мысль, что это могли быть разбойники? - Лис вновь столкнул мертвое тело в воду. - Тогда бы Эмерик валялся без головы где-нибудь около собственной хижины. Хотя по повадкам - самые, что ни на есть бандюки. - Он взял из моих рук пластину. - Видать, здесь они с трупов доспехи снимали, вот она и отлетела.

- Ладно, - я вставил ногу в стремя, - не будем задерживаться. Здесь мы больше ничего не узнаем.

Дорога через лес вела все дальше, явно обозначая путь следования похитителей примятой травой, сломанными ветками и следами жизнедеятельности быстроногих спутников профессиональных воинов. Вероятнее всего, бандиты не особенно спешили и не заботились о скрытности передвижения, а стало быть, о возможной погоне им было ничего не известно. Конечно, у негодяев была фора во времени, но, должно быть, не слишком большая, и с минуты на минуту мы ожидали встречи. Вот наконец лошадка Годвина призывно заржала, и впереди раздалось ответное ржание другого коня.

- Ну что, Капитан, вот и встретились. - Лис вопросительно посмотрел на меня. - Атаковать будем или как?

- Или как не выйдет, нас слишком мало.

- Понятно, значит, атаковать. Э-э-гей! - молодецки выкрикнул напарник, пришпоривая коня. - Сэр Канцтовар, окружай! Берем их в кольцо! Ни один не должен уйти живым!

- Вперед! - вторя другу, рявкнул я. - Вы, господа, со мной! Вы, сэр, возьмите полусотню конных лучников и отрежьте им дорогу! Кархейн, Малобар, Гундавиль, гоните их на засаду!

Скакавший рядом Годвин обалдело внимал нашим крикам, пытаясь понять, кому, собственно говоря, мы отдаем команды. Надеюсь, однако, что не только он был озабочен таким вопросом. Используемая нами военная хитрость не отличалась особенной новизной, но временами давала вполне достойные результаты. Вспугнутые воображаемой погоней противники рассредоточивались, пытаясь каждый в одиночку найти свой путь к отступлению, тем самым сводя на нет численное превосходство. Впрочем, при твердом командовании такие штуки не удавались. Хороший командир легко мог отличить топот трех лошадей от несуществующего топота крупного отряда. Тогда бы мы выглядели полными идиотами.

В нашем случае маневр достиг лишь частичного успеха. Похитители, видимо, решив, что за ними действительно гонится целое войско, пустили коней в галоп, пытаясь оторваться от погони, но все же продолжая держаться кучно, не растягиваясь в длинную линию и не разбредаясь по сторонам.

- Хорошо идут, черт бы их побрал! - бросил я, наблюдая, как всадники на всем скаку перестраиваются в колонну, пропуская друг друга там, где можно двигаться лишь по одному, и разворачиваясь широким фронтом во всех иных местах, чтобы не замедлять общего движения.

- Лис, ты можешь их проредить?

- На таком галопе? Издеваешься?! Я тебе шо, Клинт Иствуд?

Наконец одна из лошадей беглецов споткнулась о ветви поваленного дерева и всадник, перелетев через ее голову, рухнул наземь. Но тут же вскочил на ноги, выхватывая из поясной лопасти привешенную к бедру секиру, но тут же вновь рухнул наземь, пораженный в горло брошенным Лисом метательным ножом.

- Минус один! - злорадно констатировал Лис.

- Стойте! Стойте! - вдруг закричал следовавший за нами Годвин. - Туда нельзя!

- Ерунда! - отмахнулся я, заставляя Мавра перепрыгнуть через ствол дерева. - Мы с ними разделаемся! Эге-гей, загоняй их!

Загонять пришлось недолго. Вскоре лес сменился большой поляной, и всадники, очевидно, решившие принять бой до того, как иссякнут силы их коней, развернулись по команде, готовясь к схватке. Мы еще были скрыты деревьями и, честно говоря, я не спешил обозначить нашу численность, предпочитая держать врага в неведении по столь щекотливому вопросу.

- Ну что, Капитан, все как обычно?

- Угу, - кивнул я.

Рейнар спешился, поудобнее перетягивая висевший за спиной колчан.

- Господи, прими души грешных сих. - Кусочек воска заскользил по скрученной из оленьих жил тетиве. - Отец небесный, пошли своего привратника открывать ворота, - зеленые глаза моего друга сверкали холодным блеском, способным, казалось, убивать врагов с той же легкостью, с какой поражает болезнетворных микробов кварцевая лампа. - Кстати. Капитан, тебе ничего не напоминает гербовая котта рыцаря, красующегося по центру натюрморта?

- Напоминает, - процедил я, обнажая Катгабайл. - Какая неожиданная встреча!

Семь всадников приближались к краю леса. Восьмой, со связанными за спиной руками и ногами, спутанными под брюхом у лошади, был отпущен на произвол судьбы, и его скакун, почуяв волю, безмятежно бродил по лугу, пощипывая траву Семь всадников приближались ко мне, и на том, который ехал посередине, красовалась золотая котта с черным соколом.

- Добро пожаловать, Эгвед принц Гвиннед, - пробормотал я, выезжая навстречу врагу. - Давно не виделись

Верховые были все ближе и ближе. Казалось, я уже слышу гулкий стук их сердец, готовых к последней, хотелось надеяться, в своей жизни схватке. Я выехал им навстречу, покидая свое зеленое убежище.

- Остановитесь! - гаркнул я приближающимся конникам. - Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Если вы сложите оружие, я даю слово сохранить вам жизнь.

Казалось, на принца Гвиннеда и всадников его свиты моя речь не произвела ни малейшего впечатления. Каким бы рыцарем ни был сэр Эгвед, в тупости и неопытности упрекнуть его было нельзя. Остановившись и оглядевшись, он, вероятно, быстро распознал наш неловкий блеф, и потому, очевидно, подобно Лису, уже видел противника стучащимся во врата святого Петра.

- Ну, как знаете, - шпоры вонзились в бока Мавра. - Я предупреждал.