– Он-то знает, кого мы ищем, – напомнил Сандерс. Он себя чувствовал вполне терпимо, только жутко болела голова и последние события вспоминались с трудом.
– Пока он капнет своему начальству, пока оно свяжется с вашим, мы уже сделаем свое дело. Не люблю, когда мне говорят что делать. Есть цель – Агламба Керрор, есть средства – два профессионала, а больше ничего не требуется. Вы как, идти в состоянии?
– Да, – коротко ответил Сандерс, поднимая сумку.
Полубой закинул на плечо свою, взял под мышку завернутую в ткань саблю, доставшуюся ему от командира регуланского десанта.
– На нижних этажах отель. Не пять звезд, но на одну ночь сойдет, – сказал он, направляясь к выходу с крыши небоскреба.
Сандерс огляделся. Чего-то не хватало. Он мучительно попытался вспомнить, чего именно.
– О-о… Касьян, а где ваши риталусы?
– Пустил погулять, – буркнул Полубой, – не отставайте, Дик. Если то, что говорил Мигель о здешних нравах, правда, то лучше нам держаться вместе.
Сандерс вздохнул и поплелся вслед за мичманом. Он уже понял, что затеял русский, но сил спорить не было. Сейчас выпить противоалкогольный антидот, повалиться в кровать и не забыть помолиться, чтобы Флоранс не подняла панику раньше времени. Уолш, конечно, тертый калач, но узнав об их самовольной отлучке, может взбелениться. Как же, если с ними что-нибудь случится, спросят прежде всего с посла: почему не удержал, почему не предупредил и так далее и тому подобное. При маниакальном желании Уолша спокойно дослужить до пенсии такой прокол может ему обойтись очень дорого.
По лестнице они спустились на несколько этажей, затем заплеванный лифт довез их до второго этажа. Здесь был ресепшн отеля, за конторкой сидел прилизанный молодой человек с оттопыренными ушами.
– Номер на двоих на одну ночь, – сказал Полубой.
Молодой человек выдвинул пульт регистрации, лениво нажал кнопку.
– Будьте любезны, я должен вас зарегистрировать.
– Что, даже на одну ночь?
– Хоть на час, у нас приличная гостиница.
Сандерс огляделся. Молодой человек явно заблуждался. Может, эта гостиница и была приличной лет десять назад, но если с тех пор холл хоть раз убирали, то он бы сильно удивился. Экранные панели, по которым шла трансляция нескольких местных каналов, были покрыты таким слоем пыли, что разобрать, что показывают, можно было только весьма приблизительно. В углах потолка Сандерс заметил паутину, косяки дверей рассохлись, и даже пол под ногами скрипел, отчего было ощущение, что он вот-вот провалится.
Полубой уже собрался подискутировать с портье, когда Сандерс отодвинул его в сторону – он понял, что если в ближайшее время не примет горизонтальное положение, то просто упадет. Вытащив портмоне, он отсчитал несколько купюр местной валюты, на которую обменял в посольстве баксы Содружества.
– Вас ведь не затруднит зарегистрировать нас самому? – стараясь, чтобы голос звучал как можно задушевнее, спросил он и положил деньги на конторку. – Видите ли, мы с другом хотели бы остаться инкогнито. – Сандерс повел плечом, жеманно оглянувшись на Полубоя.
Мичман пошел красными пятнами. Портье сально ухмыльнулся, сгреб деньги и пробежался пальцами по клавиатуре.
– Выпивку в номер не желаете?
– Ни в коем случае, – при мысли о выпивке Сандерс вновь ощутил тошноту, – никаких стимуляторов, все должно быть естественно. Вы меня понимаете?
Молодой человек прекрасно все понял, что и показал своей гнусной ухмылкой. Сняв с доски за спиной ключ-карту, он бросил ее на конторку.
– Если станет скучно – дайте знать. Помогу разнообразить… э-э… досуг. – Он приподнял зад от стула и шепнул, обдав Сандерса приторным запахом местной разновидности жевательного табака: – Есть мальчики с модифицированными телами. Неизгладимое впечатление.
– Благодарю, – Сандерс взял с конторки карту, – будем иметь в виду. – Он обернулся к Полубою: – Пойдем, дорогой.
Мичман ответил яростным взглядом.
В щель приемника на двери номера Сандерс попал со второго раза – давно у него так не тряслись руки. В прихожей, уронив сумку на пол, он устремился в ванную и припал губами к крану с водой. Мысль о том, чтобы проверить ее на отсутствие бактерий, он отогнал. В конце концов, прививки от болезней, присутствующих на Хлайбе, ему сделали, да и как сотрудник Бюро он был нашпигован всякой медицинской всячиной по самые брови, вот и получится проверка хваленой медицины Содружества.
Номер состоял из крохотной прихожей и спальни с двумя придвинутыми друг к другу кроватями. Полубой немедленно отодвинул одну к стене.
Отыскав в сумке аптечку, Дик вытащил упаковку с антидотом, вылущил две горошины и разжевал их, передернувшись от жгучей горечи.
Полубой хмуро наблюдал за ним. Пока Сандерс отпивался водой, мичман успел скинуть куртку и ботинки и расположиться на кровати.
– Что это вы там плели этому недоноску? – спросил он.
– Я ему сказал то, что он ожидал услышать. Чем меньше вопросов к нам возникнет, тем лучше. – Сандерс повалился на кровать и со вздохом блаженства вытянулся во весь рост. – Вы лучше скажите мне, что намерены предпринять?
– Найти Агламбу Керрора.
– Ага… Но ведь Уолш ясно дал понять, что по его сведениям…
– А мне плевать, что сказал мистер Уолш, – отрезал Полубой, – у меня есть задание, и я его выполню. Когда разведка получила сведения, что Керрор здесь, я немедленно вылетел к вам, поскольку Хлайб находится под вашей юрисдикцией. Здесь я получил подтверждение информации о Керроре. Какие могут быть сомнения? Если у вас они есть – говорите, но если вам просто лень работать – скажите прямо. Я справлюсь один.
У Сандерса не было сил, чтобы спорить, но он все-таки попытался изложить свою точку зрения. Он говорил минут пятнадцать, только один раз прервавшись, чтобы влить в себя еще литр той жидкости, что текла из крана. Он неопровержимо и логично обосновал невозможность розысков Керрора без какой-либо помощи со стороны посольства. Он в пух и прах, как ему казалось, разбил надежды Полубоя на сотрудничество неизвестной интриганки, подсунувшей доверчивому мичману перстень погибшего князя. Перстень, во-первых, вполне мог быть подделкой («…ведь это Хлайб, поймите, Касьян»), а во-вторых, мог попасть сюда, пройдя через десяток перекупщиков («…это Хлайб, Полубой»). Он буквально на пальцах посчитал, сколько им понадобится времени, чтобы вдвоем прошерстить Нижний город, Каналы, а возможно, и мифический Гной, испытывая противодействие всех обитателей мегаполиса от крутых мафиози до уличной шпаны. Выходило несколько лет интенсивных поисков без какой-то надежды на успех. Когда Сандерс закончил свою речь, ему показалось, что если бы риталусы находились здесь, то и они бы убедились в безосновательности поисков Агламбы Керрора на Хлайбе, но русский мичман сидел, играя желваками, и тупо смотрел в пол. Дослушав все доводы Сандерса, он поднял на него тяжелый взгляд и сказал:
– У меня приказ, Ричард. С вами или без вас я его выполню. А без Керрора я назад не вернусь.
Сандерс даже застонал от злости – все его логические выкладки разбились о тупое упрямство этого громилы. Приказ у него, видите ли! Дик присел на постели и крепко потер лицо ладонями, соображая, какие можно еще найти доводы, чтобы переубедить Полубоя. Голова после приема антидота была пустая, как воздушный шарик.
– Вы вполне можете доложить Вилкинсону, что Керрор на Хлайбе не обнаружен, – добавил Полубой, – вам нужен предлог, чтобы свернуть операцию, так что может быть проще? Если хотите, я засвидетельствую, что вы сделали, что смогли. Это вас устроит?
– Знаете, Касьян, за такое предложение я бы набил вам морду, да только состояние у меня теперь неподходящее, – в сердцах ответил Сандерс. – Давайте спать, а завтра разберемся.
– Согласен, – ухмыльнулся Полубой. – Кстати, Ричард, у меня есть фляжка со спиртом. Для медицинских надобностей. Не желаете подлечиться? Пятьдесят граммов спирта вернут вам нормальное состояние.
– Нет уж, благодарю. – Сандерс сглотнул слюну. – Сейчас мне кажется, что пить я больше не буду никогда и ничего. Впрочем, возможно, я заблуждаюсь.
ГЛАВА 11. НИЖНИЙ ГОРОД
За стеной кого-то били, возможно ногами, и он орал диким голосом, требуя справедливости, грозя страшными карами, вплоть до того, что пожалуется какому-то Тригге, и клялся, что последнюю дозу «виртухи» принял чисто случайно. Сандерс попробовал накрыть голову подушкой, но сон уже пропал. К тому же во рту был мерзкий привкус желчи, и, собравшись с силами, он доплелся до ванной и напился воды.
Полубой похрапывал как ни в чем не бывало, и никакого дела до скандала за стеной ему не было.
За единственным окном вставал серый день. Иллюминация на соседнем здании, до которого было рукой подать, высвечивала серые стены и немытые окна. Одним словом, и погода, и состояние Сандерса, и свара за стеной составляли нормальный депрессивный коктейль алкоголика после утреннего пробуждения. Именно в такие часы приходят безрадостные мысли о напрасно прожитой жизни и человек начинает искать веревку, вставляет в рот ствол или прыгает из окна.
Сандерс вспомнил вчерашний разговор с мичманом. Да, конечно, можно доложить, что русский свихнулся и прочесывает Хлайб, несмотря на то что надежды на успех нет, но если Полубой в одиночку каким-то чудом и вправду обнаружит Керрора, то скандал будет колоссальный. И даже не на уровне спецслужб, а на правительственном. Из Конторы Сандерс вылетит с треском и с такой характеристикой, что ни одна самая последняя уличная банда, специализирующаяся на ограблении старушек, выходящих из церкви, не возьмет его в свои ряды. Прощайте, престижная работа, модные курорты, кипящий в крови адреналин. Дик представил себя в какой-нибудь подворотне, в рванье, исполняющим на губной гармонике жалобные мелодии в надежде наскрести мелочи на кусок хлеба, и вздрогнул. Нищета была его навязчивым кошмаром всю жизнь. От нее он бежал в колледж, зубрил как сумасшедший, рвался в отличники в Дабл-Пойнте, не жалел ни себя, ни других на заданиях. Так что же теперь, из-за тупого, как армейский сапог, мичмана кинуть под хвост карьеру, а с ней и всю жизнь?
Скрипнув зубами, Сандерс поднялся, размял мышцы, сделал несколько глубоких вдохов и принялся отрабатывать приемы рукопашного боя в ограниченном пространстве – места в номере было немного, а кроме того, эта система требовала полного контроля сознания, и места в голове на упаднические мысли не оставалось.
Через пять минут он стал задыхаться, через десять его прошиб пот, и он всерьез разозлился на себя, через двадцать исчезли убогий гостиничный номер, хмурый рассвет, крики за стеной, и были только он и тени, которые необходимо нейтрализовать, чтобы остаться в живых.
– Ничего. Впечатляет, – донеслось до Сандерса словно из другого измерения.
Он вынырнул из призрачной схватки, будто из мутной воды, сделал несколько дыхательных упражнений. Полубой сидел на кровати, свесив ноги, и, почесывая растительность на выпуклой груди, с одобрением смотрел на него.
– Когда вы встречаетесь с дамочкой, что передала вам перстень? – спросил Сандерс.
– Завтра. Сегодня я хотел оценить обстановку в городе и хотя бы в общих чертах составить план действий. Вы со мной?
– Да, – коротко ответил Сандерс и ушел в ванную.
Ледяная вода полностью возродила его к жизни, он ощутил зверский голод и подумал, что вчерашнее обещание не употреблять алкоголь никогда в жизни было, возможно, несколько поспешно.
Драка за стеной прекратилась, и теперь там распевали в три голоса под аккомпанемент бьющейся посуды. Лопоухого портье за конторкой сменила стриженная наголо девица с бордовым румянцем во всю щеку. Не отрываясь от журнала, она смахнула с конторки карту-ключ, спросила, остаются ли постояльцы еще на сутки, после чего окончательно потеряла к ним интерес.
В ближайшем баре Сандерс и Полубой, не сговариваясь, заказали по яичнице с беконом и по две чашки кофе. Сандерс вдобавок выпил стакан апельсинового сока с привкусом аптеки. Прикончив яичницу, Полубой разложил на столе мятый лист бумаги.
– Схема разделения города на сферы деятельности кланов, – пояснил он, – Мигель достал у приятеля из полиции.
Сандерс присмотрелся. Город, зажатый между башнями, был поделен на пять неравных секторов, в которые были вписаны названия кланов.
– Если вы хотите приступить к расспросам, то, думаю, следует начать с вот этого, – он ткнул пальцем в самый маленький сектор с вписанным от руки названием клана: «Сигевару», – здесь меньше всего народу. От силы тысяч семьсот. Можно отбросить серьезные организации типа банков и представительств международных компаний, если таковые имеются на Хлайбе, – без Уолша нас и на порог не пустят, а по высшему эшелону общества он уже прошелся. Стало быть, остается уличная шпана, обыватели, мелкие и крупные гангстеры, которые сгруппировались под кланом Сигевару. Я полагаю, тысяч пятьсот, ну шестьсот от силы.
Словно не заметив издевки, Полубой сложил бумагу, спрятал ее в карман и залпом допил кофе.
– Согласен. Ко всему прочему моя вчерашняя знакомая сказала, что работала на Сигевару и перстень к ней попал именно тогда. Оружие у вас есть?
– Огнестрельное оружие в Нижнем городе не применяет даже полиция, – напомнил Сандерс.
– Я знаю, – кивнул Полубой и пристукнул по полу завернутой в ткань саблей. – Вам надо будет что-нибудь приобрести. Думаю, труда это не составит. Итак, приступим?
Сандерс едва успел отклонить голову. Арбалетная стрела ударила в деревянный брус и, басовито гудя, мелко задрожала. Брызгами разлетелись щепки. Сандерс вскользь принял на лезвие удар мачете, увел его в сторону и косым ударом снизу развалил нападавшему щеку. Взвыв, тот опрокинулся на спину.
– Дверь, Ричард! – крикнул Полубой.
Сандерс оглянулся. Стальная решетка со свистом вылетела из притолоки и плотно вошла в пазы на полу, закрывая путь к отступлению.
Бармен вновь навел самострел на Сандерса, и тот, пригнувшись, бросился к нему. Щелкнула тетива, стрела рванула волосы, как брошенная любовница. Перемахнув стойку, Сандерс с лету врезал бармену в лоб эфесом «бастарда» и пригнулся к пульту, пытаясь определить, как убирается решетка.
Полубой, дико ревя, бушевал в толпе, расшвыривая облепивших его аборигенов. Ему даже некогда было вытащить саблю – настолько плотно наседала на него толпа.
Через стойку полезли багровые потные морды – кто с битой, кто с цепью, а большинство с длинными тяжелыми ножами, напоминавшими мачете. В ограниченном пространстве большая длина оружия не давала Сандерсу преимущества, и он широко взмахнул клинком, заставляя отпрянуть наиболее настырных. Один не успел и, поддерживая на весу разрубленное предплечье, отбежал в сторону. Парируя и нанося удары, Сандерс пробился к Полубою и встал спина к спине.
– Дверь не открыть! – крикнул он.
– Прикрой меня. – Несколькими ударами очистив вокруг себя пространство, Полубой ухватил подпирающий потолок деревянный брус и рванул его, выдирая из пола. Затрещал выворачиваемый паркет. Мичман вырвал брус, перехватил и завертел вокруг себя, как силовой жонглер на арене цирка. – Эх, мать вашу…
Фальшпотолок просел, посыпались обломки светящихся панелей, завизжали женщины. Воздух загудел, рассекаемый огромным брусом, и нападавшие на мгновение остановились. Полубой шагнул вперед. Два-три завсегдатая неудачно подставились. Послышались хруст костей, крики. Толпа отхлынула.
– Спину прикрой!
Сандерс, оскалившись, сделал несколько выпадов, рубанул по руке, неосторожно махнувшей битой, смазал кому-то эфесом по зубам, выигрывая время. Полубой перехватил брус под мышку, как рыцарское копье, и с диким криком бросился на дверь. Решетка вылетела вместе с косяком и притолокой, и мичман, по инерции вынеся заодно и двери бара, вырвался на улицу. Сандерс, пользуясь минутным оцепенением толпы, выскочил вслед за ним.
Адамов Григорий
Никитин Юрий
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Майер Стефани
Витковский Евгений