возможность общаться с моим женихом так, как мне хочется, у меня не было
бы времени на подобного рода исследования.
пятьдесят слов. Покосившееся величие - он не сдавался до тех пор, пока над
студенческим городком не погас последний отблеск фонаря.
утра, - шепнула она. - А тогда... Ты сможешь пропустить несколько лекций?
Джинни гордилась моими сплошными пятерками по шаманистике и
математическому анализу. Она помогала мне в критические моменты по
колдовским языкам (Грисволд оказал мне такую же услугу по электронике...),
поскольку мы решили сыграть нашу свадьбу в июне, Джинни пришлось кое-что
изменить в своих учебных планах.
угодно. Но не считайте ее наивной. Конечно, у Джинни был характер.
Приобрела она и своего рода опыт. Однако, специализировалась она в тех
областях искусства, где помимо упрямой верности и чистоты характера
требуется также и невинность. Такого рода специалистки и оплачиваются
соответственно. Теперь моей девочке, которая соединила лед и пламень,
придется сделаться всего лишь еще одной новобрачной. Ну и что из этого? В
следующем году она приобретет необходимые знания и компенсирует свое
замужество.
роль в тушении саламандры. Но Мальзиус, оглушительно трубящий, что
университет спас этот прекрасный городок от гибели, страстно желал нашей
дружбы. И с его помощью мы ухитрились сбить газетчиков с толку. Так что
скоро общественность перестала нами интересоваться.
его мнению, заслуживал. Заодно его возмущало, что мы получили меньше, чем
заслуживали. Это продолжалось до тех пор, пока мы не указали, что данные
ему деньги необходимы на модернизацию отделов, а данные нам - всего лишь,
чтобы гарантировать наше уединение. Кроме того, нам хотелось быть
уверенными, что правило, касающееся свиданий, так и останется
аннулированным. И что в прочих аспектах наша жизнь в трисмегистовском
университете окажется выносимой. Так что пришлось заключить с Мальзиусом
молчаливое соглашение о сотрудничестве. Не дать прилипнуть к нему клейму
труса, а, напротив, способствовать восстановлению его чувства собственного
достоинства.
изумительно. Я мог бы пропустить весь этот период, но не могу удержаться
от того, чтобы не остановиться на... На, по крайней мере, таком моменте.
проведем без тебя.
кормить тебя каждый вечер. В то же время, когда он ставит молоко для
домового. И не забывай, что если приходит домовой, ты не должен за ним
охотиться. Ты делал это уже три раза подряд, когда мы с Джинни уходили
обедать. После последнего случая добрый народец превратил наше мартини в
сладкую воду.
вообразил, что такое для кота те, кто, черт возьми, величиной с мышь, кто
спасается бегством, словно мышь... Что ж, они должны рассчитывать, что с
ними будут обходиться, словно с мышью.
- напомнил я самым непреклонным голосом. - Ты можешь покидать квартиру,
если тебе захочется свежего воздуха. В любую минуту бери метлу и лети в
дымовую трубу. Но домовой неприкосновенен, запомни это, хвастун. И если я,
вернувшись, узнаю, что ты гонялся за ним, то превращусь в волка, и ты
будешь отсиживаться на дереве, понял?
вертикально.
могу поверить!) стала миссис Матучек. Я увидел ее: высокую, изящную,
тонкую, в белом платье, увидел ее прекрасное лицо и облако рыжих волос,
падающих на плечи. Я был так ошеломлен, что голос ее воспринял, как
симфонический аккомпанемент. Ей пришлось повторить:
Это такое испытание для его нервов!
спать с нами в одной постели... Когда мы вернемся, допускаю, что это
разумно... но неразумно, если весь мой медовый месяц на моем животе будут
находиться 15 фунтов веса черного колдовского кота. Кроме того, что еще
хуже, он предпочитает твой живот.
него. Он мой близкий друг. Если он обещает вести себя хорошо...
все же я опустил поднятую было ногу.
собираемся забыть обо всем на свете, забыть о делах, так ведь? Я не буду
штудировать никаких текстов, не стану навещать моих товарищей-оборотней.
Мы даже не посетим семейство койотов-оборотней из Акапулько, тех, которые
приглашали нас. Ты не собираешься ни заниматься колдовством, ни посещать
шабаши. Мы с тобой будем вдвоем, и я не хочу, чтобы твоя мохнатая
штучка... - я моментально осекся, но Джинни ничего не заметила. Она лишь
вздохнула и, кивнув, начала гладить спину коту.
былое.
упаковано.
Свартальфа.
обняла его, затем схватила меня за руку и торопливо повела к двери.
университета Трисмегиста. Наша квартира была на третьем этаже. Наша,
состоявшаяся утром свадьба была тихой и скромной. Несколько друзей в
церкви, потом завтрак у кого-то из них дома. А затем мы сказали им: "До
свидания". Нью-йоркские родственники Джинни и мои - в Голливуде - были
богаты. Они скинулись и подарили нам персидский ковер. Подарок нас
несколько потряс, но покажите нам новобрачных, которым бы не хотелось
чуть-чуть роскоши.
пылали. На заднем конце громоздился багаж. Мы уютно уселись бок о бок на
подушках из полимеризованной морской пены. Джинни прошептала слова
команды. Ковер двинулся так плавно, что я не заметил, как мы поднялись в
небо. Ковер не обладает той скоростью, что спортивная модель помела, но
300 драконьих сил вынесли нас из города за считанные минуты.
словно серебристые ленты блестели реки. Мы были наедине с птицами и
облаками. Мы неслись, и ни ветерка не проникало сквозь защитный экран.
Джинни выскользнула из платья. Она была одета только солнцем. И теперь я
понял теорию транзитного переноса. Отсутствие чего-то имеет столь же
реальное значение, как и наличие. Мы летели на юг и купались в солнечном
свете. Когда настали сумерки, мы остановились и поужинали в очаровательном
ресторанчике. Это было в Озарке. Но мы решили не останавливаться в
помело-отеле. Мы полетели дальше. Ковер был мягкий, толстый, покойный. Я
хотел было поднять откидной верх, но Джинни сказала, что, если мы
спустимся пониже, то там будет теплее. И она была права. Небо было усеяно
звездами. А потом поднялась большая желтая луна, и в ее свете половина
звезд исчезла. И воздух был наполнен шепотом, и внизу была темная земля, и
мы слышали, как поет слитный хор кузнечиков. И все, что случилось дальше,
вас не касается.
Фернандец, нашел хорошее применение приобретенным в армии знаниям. Он
служил в секции пропаганды и создал там немало превосходных сценариев.
Теперь он готовил уже не посылаемые на врага кошмары, а сонные серии.
Передачи пользовались популярностью, и заказчики платили Хуану