упоминалось.
какого не вызвало даже ее первое и до сих пор единственное столкновение со
смертью - со смертью отца. Несмотря на наступивший два года назад период
некоторого охлаждения между ними, Фиона была для Энджелы кем-то вроде
старшей сестры - человеком, с мнением которого Энджела считалась и к
которому обращалась за советом, человеком, которым она больше всего хотела
бы быть, если бы не была самой собой. И вот Фионы не стало.
своей утрате.
собиралась сделать: написала в Коннектикут на одну из ферм и попросила
семена лесной земляники, чтобы посадить во дворе перед домом. "Fraises de
boi" всегда была любимым десертом Фионы.
они с Энджелой больше не ходили.
грудь. Кроме того, она обнаружила, что прибавила пару фунтов.
контрольных визитов Энджелы к нему: раз в две недели. Со своего второго
визита она вернулась с набором ярких разноцветных витаминов и минеральных
пилюль, которые выстроила в ряд на кухонном подоконнике.
Мирдина? - задумалась она. - Учитывая обстоятельства.
если родится девочка.
общем, одобрила имена ("А нельзя ли куда-нибудь втиснуть Брэндон?"), а
потом взялась забивать Энджеле голову детальным описанием зелено-белых
обоев, которые клеила в комнате для гостей.
Великолепно подходит к белой плетеной мебели. Ты просто влюбишься. - И
потом, после введения в тему: - Разве плохо было бы, если бы вы с Шоном
опять смогли провести Рождество у меня, как в прошлом году?
оставляя себе возможность выбора. В глубине души она считала, что к тому
времени они с Шоном только обрадуются возможности передохнуть.
Но они были к этому готовы. Шон настаивал на том, что им с Энджелой лучше
работается дома. Подумаешь, шесть роликов шестнадцатимиллиметровой пленки.
Вполне терпимо. Вдобавок, все оборудование было в наличии: "Мувиола",
прозрачная лента для склейки хвостов, монтажный столик, коробки для
хранения пленки. Дома Шон был на знакомой территории. Он напомнил
Вейнтраубу, что все свои предыдущие фильмы они монтировали дома. В
качестве последнего аргумента Вейнтрауб выдвинул предложение использовать
новую монтажную машину. Шон, улыбаясь, отклонил его. Он был равнодушен к
горизонталкам и держался своей старой, привычной "Мувиолы". Вейнтрауб
отступился. Неохотно.
которым Вейнтрауб хотел, чтобы монтаж делали в Бостоне. Там, несомненно,
начались бы частые появления "мимоходом" с "полезными" предложениями.
Вейнтрауб был третьим лишним. Домашний монтаж гарантировал минимальное
вмешательство - по крайней мере, на начальных стадиях.
Ирландии. Они причесали метраж и отобрали те куски, которые лучше всего
передавали сюжетную линию. Их они связали воедино, перематывая и
надписывая неиспользованные концы на случай, если те понадобятся позже.
Они кроили, строгали и лепили фильм, придавая ему уравновешенность и
пропорциональность, обрекая ленту быть совершенной до ничтожнейшей доли
секунды. Они по очереди бегали в местную закусочную за гамбургерами,
чисбургерами, жареной картошкой, сосисками, солодовым напитком или
шоколадкой.
на алтарь искусства.
позвонила Маккею. Потом договорилась о встрече в проекционной, которой они
уже пользовались раньше. Она находилась за Эдинбро-стрит, в Китайском
квартале, и была темной, пропахшей кошками, с продавленными кожаными
сиденьями и облезлыми крашеными стенами, зато дешевой.
публичный просмотр их ленты.
взгромоздил на нос очки с толстыми стеклами в роговой оправе. Шон,
сидевший в проекционной будке, выключил в зале свет, запустил фильм и
проскользнул на сиденье позади них.
уровни яркости не в порядке.
комментировал фильм. "Кажется, он наслаждается, - подумала она. - Добрый
знак." Время от времени профессор тихонько смеялся, что-то узнав, или
тоскливо вздыхал. Каждое новое изображение он встречал цитатами и
предложениями. Энджеле с трудом удавалось уследить за всем этим, поскольку
ее внимание было поделено между тем, что говорил Маккей, и самим фильмом.
Она обнаружила, что заново переживает поездку: в серых рассветных сумерках
в Лиффи собираются докеры ("Это было ранним утром!"); паром из Дан-Лэри;
Театр Эбби, дом Йитса и Озерный остров Иннишфри ("И вот я встану и пойду,
пойду на Иннишфри", - тихо, нараспев произнес Маккей); закусочная, где
устраивала приемы при дворе Святая Дева с Ложками - теперь ей предстояло
стать известной под этим именем (при ее появлении и Энджела, и Шон
рассмеялись); на спортплощадке играют школьники; башня Джеймса Джойса;
Главный почтамт и памятник Кухулину; Пауэрскорт; улица О`Коннела; пивная с
уютными деревянными зальчиками; таинственная, волшебная Книга из Келлса
("Здесь, я думаю, нужна арфа", - Шон. "Творенье ангела, не человека", -
Маккей, процитировавший кого-то из двенадцатого века); знакомые образы
нескончаемым потоком плыли перед глазами, и вот они уже смотрели на темные
вздыбленные стены Кашеля, из-за своих шпилей схожего с коренным зубом, на
коньки крыш без самих крыш, на острый клык круглой башни, на узкие высокие
окна, на высоко вознесенный крест.
уезжаем, но ничто не меняет твоих древних камней, верно? Даже Кромвель с
его забияками.
голос Шон.
Маккей, - он воткнул свой подбитый железом посох в землю. Чтобы опираться
на него во время долгой церемонии... или так он думал. Лишь потом Патрик
обнаружил, что в действительности воткнул посох в ногу королю. "Почему же
ты ничего не сказал?" - вскричал Патрик в ужасе. "Я думал, что это часть
обряда", - сказал король.
рассеивается дым, Ты рассей их", - пробормотала она.
- подхватил Маккей.
довольно рассмеялся.
Патрика. Я прав?
использовать?
ошибаюсь, это Шестьдесят седьмой псалом. Римская церковь использует его в
своем ритуале борьбы со злыми духами.
царства тьмы.
очередь часовни Кормака. Ее двери сплошь покрывала странная резьба: звери,
чудовища, человеческие головы. Она напомнила Энджеле Книгу из Келлса.
Кентавр посылал стрелу во льва, который сам вонзал когти в какое-то -
невозможно было разобрать, в какое - маленькое существо, не исключено, что
это был олень. Охотник преследовал охотника, гнавшего жертву.