сейчас они вернулись и звенели также отчетливо, как тогда, когда он
впервые бродил по чужой земле, смотрел на чужое небо, - звенели до тех
пор, пока он не опьянел от них и от новой вселенной, открывшейся ему, до
тех пор, пока он не забыл свой дом, свой народ, даже первую Дульчию,
ждавшую его на планете Фламм, одинокую с ребенком под сердцем, не имевшую
никого, к кому можно было обратиться в трудную минуту.
мной лежал целый новый мир - целая новая вселенная. Я должен был
посмотреть. Ты понимаешь, что я чувствовал, не так ли, девочка моя?
он продолжал говорить и голос его постепенно зазвенел и обрел силу...
светом, унося вверх к незнакомым звездам. Он забыл прошлое, столетие
раскаяния и грусти, забыл даже о присутствии Лэрри, который не произнося
ни звука, во все глаза смотрел на него сквозь скачущие языки пламени.
Древний призыв, манивший его к мирам, на которые не ступала нога человека,
с того момента, как он впервые обрел свою силу, сейчас звучал в нем
подобно музыке. Последняя строфа поэмы слетела с его языка как гимн...
вызванных древними словами, и сейчас он ясно видел себя: впервые за сто
лет он стоял лицом к лицу с самим собой и видел, что пламя никогда не
покидало его. Оно оставалось в нем, все это время, это пламя освещало ему
путь вперед, только вперед, всегда вперед к новым мирам. Благородный
огонь, так он всегда думал, - но во имя него совершались преступления.
посмотрел на костер.
сводя с него глаз. Худощавое молодое лицо его было настолько неподвижным,
что, казалось, юноша окаменел.
Старый землянин по имени Редьярд Киплинг написал его еще в 1800 году нашей
эры или примерно в то время.
которые связывали двух мужчин на мгновение, рассеялись... Но не совсем,
так как Лэрри по-прежнему смотрел на Генри глазами человека, увидевшего,
как ожила и обрела плоть легенда.
уходим.
серым ледяным небом.
за полдень.
Похоже, что они сдались и убрались отсюда.
валяются какие-то полезные куски от Боло. Затем отправимся в путь.
миль.
о помощи. Соберем что-то вроде коммуникатора. Не обязательно экран, любой
передатчик сгодится.
не те люди и явиться сюда. Нет, - он покачал головой. - Это исключено. Мы
пойдем пешком. Давай осмотрим остатки машины, пока совсем не стемнело, и
будем искать след. Ночью мы будем не так заметны.
в район скал и льда.
сгущающиеся сумерки.
разойтись. Пользуйся компасом, иди на юг, я присоединюсь к тебе, как
только собью этих гончих со следа.
панические нотки.
Возьми бластер... - он протянул ему оружие. - И помни, я сказал тебе, что
сам буду решать свои проблемы. Удачи тебе.
в сторону возвышенности. Сжав бластер в руке, Бартоломью стоял и смотрел
ему вслед.
фоне красного вечернего неба возник силуэт крепкого с лохматой головой
мужчины. Генри упал на живот. В поле зрения показались контуры низкого
гусеничного вездехода. Послышался треск, затем усиленный громкоговорителем
голос произнес:
честно предупреждаю. У меня двадцать человек. А вас всего двое. Так что
давайте договоримся: вы по-хорошему сдаетесь, мы с вами по-хорошему
обращаемся. Бросьте оружие и вставайте так, чтобы были видны обе руки.
Он проглотил ее, затем вынул из кармана пистолет, отполз немного, прячась
за большими каменными глыбами. Раздались грубые голоса. Слева от Генри
замигал свет, матовый бело-голубой кинжал, рассекающий густеющие сумерки.
Луч изменил направление, поиграл на покрытой скальными обломками земле,
метнулся вверх по склону, отбрасывая на лед красно-черные тени. Когда свет
чуть не коснулся его головы, Генри вжался в камень, попятился назад. Снова
послышались крики. Вспыхнул второй луч. Из вездехода вниз по склону
посыпались люди, растягиваясь цепью, чтобы окружить свою жертву. Луч
задвигался, его ноги отбросили плотную тень.
возвышающейся над деревьями скалы, Генри прислушивался к крикам своих
преследователей. Если бы ему удалось добраться до вершины, может быть он и
ушел бы от них...
ним в каменной стене зияла расщелина. Генри скатился в нее, напряг спину,
схватился за выступ вверху, стал подтягиваться. Раненую руку пронзила
острая боль, по запястью потекла кровь, горячая, как расплавленный свинец.
Генри выругался, сделал еще одну попытку; мокрая от крови ладонь
соскользнула. Капитан бросился вперед, промахнулся и с грохотом упал на
камни. Рядом кто-то закричал. Затопали ноги, и в поле зрения показался
человек.
кость. Раздался пронзительный свист. Со всех сторон Генри обступили люди,
заблестели стволы пистолетов. Окружавшая его картина стала словно