смутно начал ощущать пульсирующую боль в своем пальце, на котором было
обручальное кольцо. Он почувствовал, что кольцо стало горячим и тяжелым,
почти расплавившимся. Но он старался не замечать этого, он боялся этого.
Опасливо, он протянул руку, чтобы дотронуться до _К_р_и_л_л_а_.
и он застонал.
между чувствами заботы о нем и изумлением от сияющего драгоценного камня.
Через минуту она, встряхнувшись, словно отбрасывая от себя непонимание,
сказала:
сказал:
получил всю силу, которая имеет значение.
жизнь не зря. Моя мать и мать моей матери прожили свои жизни не даром!
его замолчать. Он почувствовал себя в ловушке между ней и _К_р_и_л_л_о_м_,
и не знал, что сказать или сделать. Беспомощный, он пристально смотрел на
Высокого Лорда, в то время, как ее чувства вылились в речь.
Ты провидец? И если да, что, по-твоему, нам следует делать? Сдаться? - на
мгновение ее самообладание было поколеблено и она воскликнула неистово: -
Никогда!
понизила свой голос, и отзвук ненависти исчез.
и позволить Презирающему исполнять его намерения. Если мы должны страдать
и умереть без надежды, тогда мы так и поступим. Но мы не будет
отчаиваться, если даже сам Неверящий скажет нам, что мы должны это делать.
Его собственная убежденность или энергия превратилась в прах. Даже боль в
его руке почти прошла. Он смотрел мимо нее, потом вздрогнул, когда взгляд
его обратился на _К_р_и_л_л_. Медленно, словно он сильно постарел за
несколько последних мгновений, он опустился на стул.
желал бы знать, что делать.
не поднимал головы, пока она не вернулась и не встала за ним. В ее руках
была бутыль вина, которое она заботливо предложила ему.
не заслужил.
раскалывающей голову боли и каким-то образом поддержать свое слабеющее
мужество. Он боялся намерений Высокого Лорда, какими бы они не были. Она
была слишком полна сочувствия к нему, слишком терпима к его неистовству;
она позволяла ему чрезмерно отклоняться от намеченного пути, не давая при
этом быть свободным. Несмотря на незыблемую прочность Ревлстона под его
чувствительными ногами, он ощущал зыбкость своей опоры.
вид, словно она привела себя в состояние некоторой затруднительной для нее
честности; но не было ничего искреннего в необъяснимой расфокусированности
ее глаз.
тебе сказать, будучи при этом откровенной и безупречной. Я не хочу, чтобы
меня упрекали в том, что ты имеешь недостаточно знаний - Стране не может
служить какое-либо укрывательство, которое позднее может быть названо
другим именем. Однако мужество оставляет меня, и я не знаю какими словами
воспользоваться. Морэм предлагал взять это дело на себя, но я отказалась,
считая, что это моя ноша. А теперь я растерялась и не могу начать.
оказать ей какую-либо помощь.
почву для разговора, неуверенная в своей попытке. - Он рассказал тебе, как
попал в Страну?
- пытался вызвать меня.
затем остановила себя, передумав, и избрала другую тему.
случаются там. Ты разглядел Лорда Морэма? Или хилтмарка Кеана? Или, может,
хатфрола Торма? Любого, кого ты знал сорок лет тому назад? Не кажется ли
тебе, что они слишком молодо выглядят?
привлекало его внимание, но он объяснил его себе как противоречие, разрыв
непрерывности в его иллюзиях. - Это несоответствие. Морэм и Торм слишком
молоды. Это неестественно. Им не дашь больше сорока лет.
помочь ему разгадать секрет. Но при виде его нарастающего непонимания
отступилась от этого намерения. Чтобы ответить на его вопрос, она сказала:
Лорды жили очень долго. Они не были такими долгожителями как великаны -
потому что недолгая жизнь для людей естественна, - но влияние Земной Силы
сохраняло их молодость. Высокий Лорд Кевин жил века, в то время как
обычные люди жили десятилетия.
Мы не используем всю силу нашего Учения. А боевое искусство и вовсе не
сохраняет своих последователей, и Кеан и его воины, в том числе двое его
прежних товарищей, несут полное бремя своих лет. Но те из мастеров учения
радхамаэрль и лиллианрилл, и Лорды, которые следуют Учению Кевина,
старятся медленнее, чем другие. Это большое благо, потому что это
увеличивает нашу силу. Но это также вызывает и горе...
обиду. Но когда она заговорила снова, голос ее был чист и тверд.
но ему едва дашь пятьдесят лет. - И снова она остановила себя и изменила
направление разговора. Изучающе глядя на Кавинанта, она сказала:
ранихине? В Стране нет другого человека, кто имел бы такое счастье.
Тон, в котором она вернулась к ранихинам, был полон намеков, словно она
чувствовала широкие возможности причинять ему страдания в этой теме. Более
в беспокойстве, чем в гневе он проворчал:
точен. Я слышала, как он рассказывает свою историю, и при этом он кое-что
говорит неверно, но мы не считаем, что следует подправлять его в этом.
Правду обо всех обстоятельствах его вызова мы храним в тайне между
собой... Юр-Лорд Кавинант, - она помолчала, набираясь уверенности, затем
осторожно сказала: - Хайл Трой был вызван не молодым Изучающим, не
сознающим опасности силы. Вызвавший его был одним из тех, с кем Вы были
хорошо знакомы.
подкаменья Мифиль, имел тысячу причин ненавидеть Неверящего. Он любил
Лену... Но Кавинант не мог произнести вслух это имя. Содрогаясь от
трусости, он не стал называть имя Триока.
сделали с ним. Это был он? - Он не отваживался встретится глазами с
Высоким Лордом.
знал ее хорошо. Это была Этиаран, супруга Трелла - она довела тебя от
подкаменья Мифиль до твоей встречи с Сердцепенистосолежаждущим
Морестранственником на реке Соулсиз.
всплыли большие печальные глаза Этиаран, он увидел мужество, с которым она
боролась со своей страстью, чтобы служить Стране. И он уловил мгновенный
воображаемый образ ее лица, как будто она сожгла себя, пытаясь вызвать его
- испуганное, горькое, мертвенно-бледное из-за расторжения всех тех
внутренних перемирий, которым он так жестоко вредил.
забыть.
в лосраат по многим причинам, но две из них важнее всех прочих. Она желала
привести, нет, "желала" - не то слово. Она жаждала тебя. Она не могла
забыть. Но желала ли она тебя для Страны или для себя - не знаю. Она была
доведенной до отчаяния женщиной, и это в моем сердце, что оба эти
страстные желания боролись в ней до последнего мгновения. А как же иначе?
Она говорила, что ты допустил осквернение Празднования Весны, хотя моя
мать учила меня совсем другой истории.
Мацумото Сэйте
Гуревич Георгий
Березин Федор
Посняков Андрей
Белов Вольф
Акунин Борис