переодеваний и еще более торопливых романтических встреч. Разбираясь с
нарядом, Дженни ясно слышала, о чем беседуют собравшиеся в холле
придворные, ожидая, когда их пригласят к обеду. Обострившимся слухом она
улавливала суматоху в зале по ту сторону гостиной: перебранку слуг
относительно постилания шести скатертей в честь Гарета и обрывки
наставлений о надлежащей подаче блюд. Девушки то и дело начинали смеяться,
но на них тут же прикрикивал дворецкий. Чуть ближе сплетничали и
зубоскалили гости:
дымчатые рукава да еще и гордится ими!..
не ошибся ли ты адресом и не пригласил ли кого-то совершенно другого?
друзьям и страхом насмешек. - Полагаю, ты бы назвал его чуточку
неотесанным, Бонд...
успехом можно сказать, что дракон чуточку опасен или что старина Поликарп
чуточку пытался тебя убить. А ты привел эту дубину ко двору! Отец будет
тебе очень признателен.
Но ты, я надеюсь, хоть потребовал у него верительные грамоты? Членство в
Гильдии Драконьих Погибелей, Доказательства Убийства...
ним, это и есть одна из спасенных?
на лестнице над головой. Неслышные и твердые мужские шаги. Вот он
остановился точно так же, как недавно остановилась она сама - на верхней
ступеньке, откуда так хорошо просматривается гостиная... Дженни торопливо
принялась натягивать жесткие нижние юбки, а тот, наверху, стоял молча,
прячась в рваных тенях резной решетки.
деву, потому что никто больше в Уинтерлэнде не смог бы прочесть
Свидетельства о Смерти Дракона. Взаимная выгода, видите ли...
дева здесь совсем ни при чем.
так давно...
тот, что стоял на лестнице, беззвучно ретировался. Зиерн продолжала:
прихватить с собой женщину, то он мог бы выбрать кого-нибудь покрасивее, а
не эту гномоподобную коротышку. Ей, по-моему, и вуаль-то не нужна, она и
волосами может завеситься.
дразнящий смех Зиерн. - Это так утомляет, дорогой, и, кроме того,
прибавляет морщин. А ну-ка улыбнись! Мы же просто шутим... Но если мужчина
не обладает чувством юмора, он может легко впасть в более серьезный грех -
к примеру, начнет есть салат рыбной вилкой. Уж не думаешь ли ты...
газа к лицу вызвало почему-то новую вспышку гнева и ребяческой обиды.
Человеческие отношения всегда интересовали Дженни - даже эти, насквозь
проникнутые искусственностью и злобой. Многие странности в характере
Гарета становились теперь вполне объяснимы. Но насмешки хозяйки и гостей
настолько задели Дженни за живое, что толкнули на неожиданное озорство -
беззвучно выскользнуть из каморки под лестницей и незамеченной
присоединиться к злословящим придворным.
Зиерн, как бы опыленная сверканием бриллиантов и кружев.
пообещал Гарет в награду благородному драконоборцу, мы можем предложить
ему нечто большее. Мы познакомим его с благами цивилизации. По-моему, это
звучит неплохо. Он нам убьет дракона, а мы научим его пользоваться вилкой.
засмеялась и Трэй, правда, без особого воодушевления. Стоящий неподалеку
от нее мужчина был, видимо, ее брат Бонд - такой же изящный и хрупкий;
один из локонов его белокурых волос, продуманно выпущенный на кружевной
воротник, был голубого цвета. По сравнению с игрушечной грациозностью
Бонда Гарет выглядел еще более неуклюжим и подавленным. Лицо его выражало
крайнюю растерянность и печаль.
очков, несомненно, считающихся здесь чудовищным неприличием. Во всяком
случае, он смотрел на причудливую резьбу стропил, на мерцание шелковых
ламп и на лица друзей с таким недоумением, словно внезапно перестал их
узнавать.
Блистательный, поразивший Пурпурно-Алого-В-Полоску Дракона Золотистых
Лесов в царствие Круголива Благосостоятельного?.. Или это было при
Кусолокте Безуспешном? Просветите меня, принц!
воскликнула вдруг: "Моя дорогая!" - и поспешила к Дженни, простирая
маленькие белые руки из кремовой пены кружев. Улыбка ее была нежной и
приветливой, как будто она встречала лучшую подругу, с которой давно уже
не виделась.
Вы выглядите блестяще! Неужели наша милая Трэй одолжила вам черное с
серебром? Как это великодушно с ее стороны...
играть. Зиерн взяла Дженни за руку, и гости прошли в зал - первыми, по
южному обычаю, женщины, затем мужчины. Дженни огляделась, ища глазами
Джона, но его нигде не было. Сердце испуганно екнуло при мысли, что
придется остаться среди них одной.
должного образования, но у меня врожденный дар волшебства. Вы обязательно
должны мне рассказать, как вы зарабатываете на жизнь с помощью магии. У
меня самой никогда не возникало такой необходимости...
ножей.
достигали. Дженни скорее готова была злиться на нее за бесцеремонное
искушение Гарета, чем за насмешки в свой адрес. Высокомерие она предвидела
- грех этот был свойствен магам. Дженни и сама становилась его жертвой не
меньше других. Кроме того, она ясно ощущала огромную колдовскую власть
Зиерн. Но эти мелочные придирки были скорее достойны девчонки, пытающейся
скрыть свою неуверенность.
зимний лес - снежный лен скатертей и хрустальные сосульки канделябров.
Каждая серебряная тарелка была выложена золотым узором и окружена с
флангов дюжиной вилочек и ложечек - сложным арсеналом этикета. Все эти
молодые придворные в их раздушенном бархате и тугих кружевах явно были
рабами хозяйки, каждый стремился вступить в диалог с ней, а не с соседом.
Вообще все в этом изящнейшем охотничьем домике было посвящено Зиерн: от
вензеля, вырезанного по углам на потолке, до искусного бронзового литья
статуи рогатой богини любви Хартемгарбес в нише у двери. У идола было лицо
Зиерн. Даже плывущая с галереи нежнейшая музыка гобоев и еще каких-то
сложных инструментов, напоминающих шарманку, казалось, провозглашала, что
Зиерн не выносит ничего, кроме совершенства.
странную девчонку. Глаза их встретились, и Зиерн, конечно, заметила
сочувственный вопрос во взгляде гостьи. На секунду золотистые очи хозяйки
сузились; насмешка, злоба и гнев шевельнулись в их глубине, но затем
нежная улыбка вернулась и Зиерн спросила:
не пользуются вилками?
музыкантов на галерее извлек нестерпимо фальшивую ноту из своей шарманки,
остальные, запнувшись, смолкли.
столом повернулись, как на грохот оброненной тарелки. - Опять опоздал!
заплат и приостановился, осматриваясь. Очки просияли, как оправленные в
сталь луны. На Джоне снова был дорожный отороченный волком камзол, весь в
металлических шипах и бляхах, потертые кожаные штаны и покрытые
многочисленными шрамами башмаки. Его пледы были отброшены за спину на
манер плаща, почищенные, но обтрепанные и мятые. В глазах светилось
озорство.
Лондон Джек
Быков Василий
Володихин Дмитрий
Херберт Фрэнк
Вронский Константин
Смоленский Вадим