низкого массивного строения, образовавшего одну из сторон большой
Дворцовой площади. Когда конвой выстроился перед ними, Джил заметила, что
оно почти не пострадало от огня, но там явно пахло грабежом: тропинка
грязных следов, рваные мешки, рассыпанное зерно, ведущее, как ручей, вверх
по ступеням углубленного дверного проема и рассеянное среди мусора на
площади. Саму площадь она узнала сразу, хотя последний раз видела ее из
окна башни, которая теперь превратилась в обгоревшие руины: широкое
пространство резного мрамора, огромные ворота, вычурно отделанные железом,
и деревья, чьи голые серые ветви были опалены жаром преисподней, которая
поглотила последнюю битву. Монументальная тень Дворца возвышалась слева от
нее. Выпотрошенное чрево, которое было Тронным Залом Королевства, лежало,
открытое дню, полусгоревшее, под камнями и пеплом.
здравом уме, неспящая, при свете дня, со спины толстой, возбужденной чалой
лошади, с руками, покрытыми волдырями от поводьев, с глазами, слезящимися
от недосыпания. Это было то, что она пришла увидеть, место, где умер
Элдор, место, которое она знала из снов. Это здесь человечество дало - и,
увы, проиграло - свое последнее сражение Тьме.
Дворец успели разграбить раньше, чем остыл пепел.
слабым смешанным эхом. Отвлекшись от молчаливого созерцания, Джил увидела
маленькую группу извозчиков и стражников, образовавшуюся перед широкими
ступенями, ведущими вниз к выбитым дверям префектуры, в центре стояли
командир Янус и мощный мужчина в домотканой одежде, которого Джил с трудом
припомнила как погонщика первой повозки. Он говорил:
хранилищ уже вычислили, как ты говоришь, то, значит, надо спуститься ниже
полуподвала, а это смерть, ясно, как лед на севере.
но идти против Тьмы не обещал.
холодны:
смелости достаточно, могут помочь нам доставлять продовольствие. От трусов
я помощи не жду. Ледяной Сокол, оставляю тебя старшим наверху. Возьми
двенадцать стражников и стреляйте в каждого, кто подойдет к пище, когда мы
вытащим ее наверх. Погрузи ее и будь готов отбыть.
слез сам, взяв с собой шестифутовый дорожный посох, на который устало
оперся.
личинки. Опасность не только под землей, но и над, - он повернулся и пошел
с факелом в руке к ступеням.
руке начальника вспыхнул с громким "пуф-ф-ф". Другие стражники и половина
погонщиков сгрудились вокруг, чтобы взять себе факелы и зажечь от него.
руку ей на плечо.
ему в глаза.
стражниками.
подвалы, потом на длинный ряд пустых повозок, которые надо было заполнить
к полудню.
за тебя. Я не требую, чтобы ты подвергала себя опасности в другом мире,
когда ты собираешься вернуться в свой сегодня ночью. Это не сон, Джил.
Умереть здесь значит умереть по-настоящему.
бессильное согреть ее, слепило глаза. Женский голос - Сейи, подумала она -
донесся со ступенек:
тогда она сказала:
поближе к остальным.
мечами. Их производительность снижалась из-за того, что надо было
держаться вместе. Следуя за качающейся цепочкой слабых желтых огней, Джил
поймала себя на том, что она даже боится дышать; напрягая все нервы, она
высматривала какое-нибудь необычное движение во мраке, дыхание враждебного
ветра. В глубоких подвалах, где хранилось продовольствие, бесконечная тьма
была полна шорохами бегающих маленьких ног и морем горящих красных глазок,
серых тел, беззвучно разбегающихся от света факелов; но по сравнению со
страхом Тьмы это значило не больше, чем таракан на стене. Они несли груз
за грузом назад, к свету, - мешки зерна, консервированное мясо, огромные,
залитые воском круги сыра. Ингольд быстро двигался сбоку от них, как
блуждающий огонек, с мечом в руке.
покрывшиеся волдырями кисти, ее мышцы гудели, как натянутые струны, каждый
раз, когда она сбрасывала груз зерна, сушеных фруктов или громоздкую плиту
сыра в кучу на верху ступенек и поворачивала обратно в зловещий мрак.
дрожь. Лестницы, подвалы, мужчины и женщины вокруг расплывались перед
глазами. Она остановилась, прислонившись к резному пилястру огромного
дверного проема, пытаясь перевести дыхание; кто-то в черной форме с
факелом, проходя мимо, дружески тронул ее за плечо легкой рукой. Она слепо
последовала за ним обратно в подвалы.
тяжелый час загрузки повозок. Едва держась на ногах от слабости и
головокружения, Джил не замечала никого и ничего.
видела его в последний раз.
говорила Сейя Ледяному Соколу, вытирая пот с бровей рукавом влажной нижней
туники.
Толстый извозчик как бы между прочим сказал:
нас на полпути в горы. Я говорю, пора идти, если хотите добраться до
Карста засветло.
подбирали огарки потушенных факелов и зажигали их от маленького костра,
который кто-то развел в углу двора, чтобы согреться. Джил присоединилась к
ним в надежде, что отъезд задержится, что они не двинутся дальше без
Ингольда. Янус увидел ее, когда она спускалась по ступенькам, и окликнул:
уговаривал Януса двинуться в путь немедленно. Джил тихо скользнула в тень.
отбрасывал вперед прыгающие искаженные тени на низком своде потолка, шаги
гулко отзывались в темноте, будто за ней крался целый легион гоблинов.
Красный блеск злых глазок на секунду вспыхивал в непроницаемом мраке
вокруг нее, потом исчезал. Тишина, казалось, дышала. Какой-то инстинкт
подсказал ей не звать остальных, и она продолжала молча идти одна,
внимательно рассматривая лабиринт темных колонн в поисках дрожащего белого
света или мягкого шороха обутых ног, хотя теперь она думала, что Ингольд
был человеком, который мог двигаться беззвучно, как тень. Джил покинула
протоптанный путь, по которому выносили трофеи, и повернула в нижние
подвалы, бродя между одинаковыми рядами темных каменных колонн; свет ее
факела, не отражаясь, тонул в черном бархате базальтового пола.
нее; осознание того, что она уже проходила по этому пути, томительное
чувство неопределенного страха, неприятное ощущение, что на нее смотрят из
темноты существа, не имеющие глаз.
оружия и меньше, чем он, знакома с владениями Тьмы. Но она знала, что его
надо найти и что он смертельно устал, что он, немного переступив пределы
своей выносливости, мог наделать кучу непоправимых ошибок.
отражение белого света на темном граните колонн. Она ринулась на свет и
вышла наконец на чистое пространство из этого каменного леса, и свет ее
факела отражался от темного пролета порфирово-красной лестницы,
изгибавшейся вверх, к выломанным обломкам циклопических бронзовых дверей,