АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
леди Джессику, возвращался к основному кораблю на орбите.
Воспоминания нахлынули на Лито, внутри него как будто ударили в
колокола. Теперь он был другим Лито - Герцогом Джессики. Необходимость
подвинула эти воспоминания в строну, но перед этим он почувствовал
пронизывающую любовь и боль.
- Я должен быть Полом, - напомнил он себе.
Трансформация в нем произошла мгновенно, как будто Лито был экраном,
на котором отражался его отец. Он чувствовал одновременно свою собственную
плоть и плоть своего отца, и эти различия угрожали истощить его силы.
- Помоги мне, отец, - прошептал он. Короткое волнение прошло, и
теперь в его сознании появился другой отпечаток, заставивший его
собственное "я" стать посторонним наблюдателем.
- Мое последнее видение еще не пришло, чтобы уйти, - сказал он, и это
был голос Пола. Он повернулся к Ганиме. - Ты знаешь, что я видел.
Она дотронулась до его щеки правой рукой.
- Ты шел в пустыню, чтобы умереть, любимый? Это то, что ты сделал?
- Так могло бы быть, но это видение... Неужели оно не может стать
весомой причиной, чтобы остаться в живых?
- Но слепым? - спросила она.
- Даже так.
- Куда же ты мог пойти?
Он тяжело, нервозно вздохнул.
- Джакуруту.
- Любимый! - Слезы хлынули из ее глаз.
- Муад Диб, герой, должен быть полностью уничтожен, - сказал он. -
Иначе этот ребенок не сможет вытащить нас из этого хаоса.
- Золотая Тропа, - сказала она. - Это дурное видение.
- Это единственное возможное видение.
- Алия потерпела провал, тогда...
- Совершенно верно. Ты видишь повторение этого.
- Хвоя мать вернулась слишком поздно. - Она кивнула, и на детском
лице Ганимы появилось мудрое выражение Чани. - Может ли быть, что другого
видения не будет? Возможно, если...
- Нет, любимая. Нет. Все-таки этот ребенок не может смотреть в
будущее и возвращаться невредимым.
Снова его тело вздрогнуло от прерывистого дыхания, и Лито -
наблюдатель почувствовал глубокое желание своего отца прожить еще раз во
плоти, принимать жизненные решения, и какой отчаянной была необходимость
исправить ошибки прошлого!
- Отец! - крикнул Лито, и это было так, как будто эхо отдалось в его
собственном черепе.
Это было глубочайшее желание, которое Лито потом почувствовал:
медленное удаление внутреннего присутствия его отца, высвобождение его
собственного сознания и разума.
- Любимый, - шептал рядом с ним голос Чани, и удаление было
замедлено. - Что случилось?
- Не уходи, пока, - сказал Лито, и это был его собственный голос,
неуверенный, но все-таки его. Затем: - Чани, ты должна сказать нам, как мы
избежим... что случилось с Алией?
Это был Пол внутри, который отвечал ему, хотя слова его он слышал
внутренним слухом. Голос говорил медленно, с длинными паузами:
- Нет никакой уверенности. Ты... видела. Что почти всегда...
случалось... со мной.
- Но Алия...
- Проклятый Барон владеет ею! - Лито почувствовал жгучую сухость в
горле. Есть ли он... имею ли я...
- Он - в тебе... но... я... мы не можем... иногда мы чувствуем...
друг друга, но ты...
- Ты не можешь читать мои мысли? - спросил Лито. - Знала бы ты, если
бы... он...
- Иногда я могу чувствовать твои мысли... но я... мы... живем только
через... через... отражение... в... в твоем сознании. Твоя память создает
нас. Опасность... это определенная память. И... те из нас... те из нас,
которые любят власть... и собираются ее... любой ценой... те могут быть
более точными.
- Более сильными? - прошептал Лито.
- Более сильными.
- Я знаю твое видение, - сказал Лито.
- Прежде чем позволить ему овладеть мной, я стану тобой.
- Только не это!
Лито кивнул, чувствуя огромное желания своего отца уйти, признавая
последовательность неудач. Одержимость в любой степени сводила одержимого
к Мерзости. Признание же давало ему обновленное чувство силы и наполняла
его собственное тело огромным, острым и глубоким осознанием прошлых
ошибок, как собственных, так и своих предшественников. И только лишь
неуверенность ослабляла - это он сейчас чувствовал. Например, искушение
бороться со страхом внутри него. Плоть обладала способностью
трансформировать меланж в видение будущего. С помощью спайса он мог
вдыхать будущее, разрушать завесы времени. Он чувствовал, что перед
соблазном трудно устоять, он в отчаянии сжимал руки и погружался в знание
прана-бинду. Его плоть отрицала соблазн. Его плоть впитала в себя глубокие
знания, приобретенные кровью Пола. Те, кто искал будущее, надеялись
получить крупный выигрыш в завтрашних состязаниях. Вместо этого они
попадали в ловушку отведенного для жизни времени, где был известен каждый
стук сердца и каждый вопль физической и душевной боли. Последнее время
Пола показало опасный выход из ловушки, и Лито знал теперь, что у него не
было другого выбора, как последовать этим путем.
- Радость жизни, ее красота - все тесно связано фактически с тем, что
жизнь может удивить тебя, - сказал он.
Нежный голос прошептал ему на ухо: "Я всегда знала эту красоту". Лито
повернул голову, посмотрел в глаза Ганимы, которые сияли в ярком лунном
свете. Он увидел, что Чани смотрит на него.
- Мама, - сказал он, - ты должна уйти.
- Ах, искушение! - сказала она и поцеловала его.
Лито оттолкнул ее.
- Ты бы взяла жизнь своей дочери? - вопрошающе потребовал он.
- Это так легко... так до глупости легко, - сказала она.
Лито, чувствуя, что паника начинает охватывать его, вспомнил, какие
усилия воли потребовались духу его отца, чтобы победить его плоть. Неужели
Ганима потерялась в этом мире наблюдателя, где он наблюдал и слушал,
изучая то, что требовалось знать от его отца?
- Я буду презирать тебя, мать, - сказал он.
- Другие не будут презирать меня, - сказала она. - Будь моим
возлюбленным.
- Если я это сделаю... ты знаешь, чем вы оба станете, - сказал он. -
Мой отец будет презирать тебя.
- Никогда!
- Я буду!
Звук вырвался из его горла против его желания, и он содержал все
прежние повышенные тона Голоса, которым Пол научился у своей
матери-колдуньи.
- Не говори так, - простонала она.
- Я буду презирать тебя!
- Пожалуйста... пожалуйста, не говори этого.
Лито потер горло, чувствуя, что мышцы стали снова его собственными.
- Он будет презирать тебя. Он отвернется от тебя. Он снова уйдет в
пустыню.
- Нет... нет...
Она покачала головой из стороны в сторону.
- Ты должна уйти, мама, - сказал он.
- Нет... нет... - Но голос утратил свою первоначальную силу.
Лито наблюдал за лицом сестры. Дергались ее мышцы! Ее лицо менялось
от эмоций, которые отражали беспорядок и суету внутри ее самой.
- Уйди, - прошептал он. - Уйди.
- Не-е-е-ет...
Он схватил ее за руку, ощутил дрожь, которая пульсировала сквозь ее
мышцы. Она извивалась, старалась высвободится, но он крепко держал ее руку
и шептал:
- Уходи... уходи...
И все это время Лито ругал себя за то, что втянул Гани в эту игру в
родителей, в которой когда-то они очень часто играли, но раньше она
успешнее сопротивлялась вселяющимся. Это правда, что женщина была намного
слабее, чтобы противостоять этому внутреннему натиску, осознал он. В
основе этого лежал страх Бене Джессерит. Шли часы, а тело Ганимы все еще
дрожало и извивалось от внутренней борьбы, но теперь голос его сестры
присоединился к его убеждениям. Он слышал, как она разговаривала с этим
образом внутри ее, дополняла его.
- Мама... пожалуйста. А вдруг...
- Ты видела Алию! Ты хочешь стать такой же Алией?
Наконец Ганима вытянулась, прижавшись к нему, и прошептала:
- Она повиновалась. Она ушла.
Он погладил ее по голосе:
- Гани, я виноват. Я виноват. Я никогда больше не попрошу тебя об
этом. Я был эгоистом. Прости меня.
- Нечего прощать, - сказала она, и ее голос был трепетным, она
говорила с трудом, как после огромной физической нагрузки. - Мы узнали
очень много о том, что нам нужно было знать.
- Она говорила тебе о многом, - сказал он. - Мы позже с этим
разберемся, когда...
- Нет! Мы сделаем это сейчас же. Ты был прав.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 [ 19 ] 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
|
|