попросил взять его на Осскил.
перламутровых дисков, которыми пользуются торговцы Архипелага при
расчетах. Он взял только десять, хотя они давали ему намного больше. Их он
и предложил осскилианцу, но тот отрицательно покачал головой.
места.
этими словами капитан отвернулся и больше не обращал на Геда внимания.
промозглых зимних дней превратился в гребца на этом корабле с севера.
Судно покинуло Оррими на рассвете и в тот день Геду пришлось туго. От
старых ран его левая рука плохо сгибалась, а путешествия в проливах
Девяноста Островов не могли как следует подготовить его к изнурительной
работе с длинным веслом под ритм барабана. Вахта у весла длилась два или
три часа и отдыха хватало только на то, чтобы мускулы Геда успели немного
отойти. А потом - опять за весло. Второй день оказался еще тяжелее, но
скоро Гед пообвык и справлялся со своими обязанностями довольно сносно.
судне совершенно отсутствовало чувство товарищества. Матросы андрадских и
гонтийских кораблей - партнеры, работающие для общей выгоды. Торговцы же
Осскила или пользуются трудом рабов и крепостных, или же нанимают гребцов,
платя им маленькими золотыми кружочками. Золото может быть чем угодно, но
только не источником дружбы между людьми. Это относится и к драконам,
которые также ценят его весьма высоко. Половина гребцов на корабле была
крепостными крестьянами, и поэтому корабельные офицеры являлись скорее
надсмотрщиками, причем весьма жестокими. Они не трогали лишь гребцов,
работающих за плату или за проезд. Вряд ли можно было ожидать добрых
отношений в экипаже, половину которого разрешается бить, а половину - нет.
Соседи Геда редко говорили друг с другом, и еще реже - с ним. В
большинстве своем они были уроженцами Осскила и объяснялись не на языке
Архипелага, а на своем собственном наречии. Они были угрюмыми людьми, с
бледной кожей, обвислыми усами и длинными волосами. Между собой они
называли Геда "Келуб", что означает "красный". Гребцы хотя и знали, что он
волшебник, относились к нему безо всякого почтения, а даже с каким-то
осторожным злорадством. Да и сам Гед был не в том настроении, чтобы
набиваться в приятели. Даже на своей скамье, захваченный могучим ритмом
гребли, в окружении шестидесяти крепких мужчин, на огромном корабле,
летящем по серому морю, он чувствовал себя беззащитным. Когда с
наступлением ночи они заходили в очередной незнакомый порт и Гед пытался
заснуть, завернувшись в свой плащ, его начинали мучить кошмары. Он
просыпался и снова проваливался в сон только для того, чтобы проснуться
через несколько минут. От ужаса Гед не помнил своих снов, но они,
казалось, были связаны с кораблем и матросами. Юноша не доверял уже
никому.
когда смена Геда обедала, один из них спросил:
ухмыляясь, человек, которого звали Скиорх.
прошептал осскилианцу нечто такое, что заставило того помрачнеть и
отвернуться. Гед заметил, что на какое-то мгновение лицо Скиорха
изменилось - черты его расплылись и сдвинулись, словно что-то посмотрело
на Геда его глазами. Но уже в следующую секунду лицо стало обычным и Гед
постарался убедить себя, что это его собственное отчаяние и страх
отразились в чужих глазах. Но в следующую ночь на стоянке в порту Эсена
ему приснился этот человек. Впоследствии Гед всячески избегал его, да и
осскилианец старался держаться от волшебника подальше, больше не пытаясь с
ним заговорить.
тумане. Корабль прошел мимо входа в Море Эа, на дне которого с давних пор
покоятся останки прекрасной Эльфарран, и вошел в Энлады. Здесь он два дня
простоял в порту Берила, который прозвали Городом Китовой Кости за белизну
его башен, вздымающихся над водами легендарных Энлад. Во всех портах, в
которые они заходили, экипаж всегда оставался на борту судна. На третий
день с первыми лучами красноватого зимнего солнца они вошли в Осскильское
Море. Навстречу с необъятных морских равнин Северного Предела дул сильный
ветер. Еще через два дня исхлестанный жгучим морем корабль вошел в Несхум
- торговый порт на восточном побережье Осскила, доставив свой груз в
целости и сохранности.
серый, притаившийся под защитой образовывающих гавань длинных волноломов
город, а за ним - голые холмы и свинцовое небо. Этот остров лежал вдали от
обласканных солнцем вод Внутреннего Моря.
таскать на берег груз - золото, серебро, драгоценные камни, тончайший шелк
и южные ковры, короче, все то, что так любят Лорды Осскила. Экипаж был
распущен. Гед остановил одного из матросов, чтобы спросить дорогу - до
этого он держал в секрете цель своего путешествия, но сейчас просто
вынужден был открыть ее, оказавшись совершенно один на незнакомом острове.
Матрос терпеливо ответил, что первый раз слышит о подобном месте, но
стоявший поблизости Скиорх сказал:
знал ни языка, ни дороги. Гед сказал себе, что теперь ему все равно -
привела же его сюда чужая воля, она и ведет его дальше. Он натянул на
голову капюшон, взял в руки посох, мешок с книгами и последовал за своим
провожатым вверх по улицам города к заснеженным холмам. Маленький отак не
пожелал оставаться у него на плече - прячась от холода, он забрался под
плащ, в карман куртки. Они шли молча. Тишина зимы сковала холмы, которые
постепенно перешли в поросшую вереском пустынную равнину.
котором им не встретилось ни единой деревни или фермы. Еды у них с собой
не было ни крошки.
жестокое. Гед не боялся Скиорха, но юношу беспокоила мысль, куда тот может
его завести. Дорога казалась тонким шрамом на пустоши, покрытой толстым
слоем снега и поросшей низкорослым кустарником. В нескольких местах ее
пересекали какие-то тропинки. Дымки Несхума скрылись за холмами, и в
опускающихся сумерках Гед потерял всякое представление о том, откуда и
куда они идут. Единственным ориентиром был ветер - он дул всегда с
востока. Прошло еще несколько часов. Геду показалось, что впереди, на
склоне далекого холма, к которому вела тропа, он видит какую-то крохотную
царапинку. Но дневной свет угасал, и Гед никак не мог разобрать, что это
такое - башня, дерево или еще что-нибудь.
грубый плащ с подбитым мехом капюшоном. Гед догнал его. Шли они уже долго
и от размеренного ритма и усталости, наложившейся на долгие корабельные
дни и ночи, Гед стал дремать на ходу. Ему начинало казаться, что он идет
испокон веков и будет так же шагать сквозь темное безмолвие рядом с
молчаливым спутником до конца времен. Осторожность покинула юношу. Он
шагал словно в полусне, не чувствуя под собой ног.
заставил себя проговорить:
он больше напоминал рычание дикого зверя, пытающегося говорить. Гед
остановился.
капюшоном была пустота.
в которого превратился Скиорх, прохрипел:
потеряна и он, вынужденный оставаться в человеческом облике, беззащитен. В
этой чужой стране неоткуда ждать помощи, никто не откликнется на его зов.
Между Гедом и врагом не было ничего, кроме тисового посоха, зажатого в
правой руке юноши.
тело осскилианца сделать шаг вперед и поднять руки, нащупывая Геда.
Смешанная с ужасом ярость наполнила юношу и подняв свой посох, он со
свистом обрушил его на капюшон, скрывающий Тень. Под страшным ударом плащ
сжался почти до земли, но сразу же, извиваясь и размахивая пустыми
рукавами, поднялся опять. Геббет высосал из тела плоть, и теперь оно
напоминало скорлупу в форме человека, прикрывающую Тень, которая
совершенно реальна. Дергаясь и колыхаясь как от ветра, Тень распростерла
руки и попыталась схватить Геда, как в свое время на Холме Рокка. Если бы
Громыко Ольга
Корнев Павел
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Андреев Николай
Каргалов Вадим