иной, хриплый звук, весла с одной стороны начинали бить чаще, и лодка
поворачивала; я не уловил той минуты, когда глухие, грудные восклицания
негров начали слагаться в невыразимо тоскливую, все время повторяющуюся
песню, что-то вроде гневного крика, перерастающего в жалобу, которую
завершал дружный всплеск рассеченной веслами воды.
действительно перенесенные в сердце Африки. Стена джунглей ушла далеко и
исчезла за раскаленной стеной знойного воздуха, черный рулевой ускорял темп.
Вдали в степи паслись антилопы, один раз в облаках пыли тяжелой медленной
рысью прошло стадо жирафов.
посмотрел на нее.
эта была мимолетна, и я тут же забыл об этом. Теперь она была слишком
близко, чтобы не заметить того, что она была не просто красива, она была
прекрасна. Темные, с медным отливом волосы, белоснежное, неизъяснимо
спокойное лицо и неподвижные темные губы. Она очаровала меня. Не как женщина
- скорее как эта застывшая под солнцем бескрайняя степь. Ее красота была
именно тем совершенством, которого я всегда немного побаивался. Может быть,
оттого, что я слишком мало прожил на Земле и слишком много думал о ней, во
всяком случае, передо мной была одна из тех женщин, которые кажутся
слепленными из иной глины, чем простые смертные, хотя это только красивая
ложь, всего лишь определенная конфигурация лица, - ко кто об этом думает,
когда смотрит? Она улыбнулась одними глазами, ее губы сохраняли выражение
презрительного равнодушия. Это относилось не ко мне, скорее к ее собственным
мыслям. Ее спутник сидел на скамье, заклиненной в выдолбленном углублении
ствола, левая рука безвольно свисала через борт, так что кончики пальцев
погружены были в воду, но он не смотрел ни на воду, ни на проходящую мимо
панораму дикой африканской степи. Он просто сидел, как сидят в приемной
зубного врача, раз навсегда пресыщенный и равнодушный.
Рулевой завопил, как будто выкрикивал заклинания, удивительно сильным,
пронзительным голосом. Негры яростно работали веслами, и лодка помчалась
мимо этих камней, оказавшихся ныряющими бегемотами; стадо толстокожих
осталось позади. Но сквозь ритмичный плеск весел, сквозь хриплую, тяжелую
песню гребцов послышался идущий неизвестно откуда глухой шум. Далеко
впереди, там, где река исчезала среди все более крутых берегов, появились
две наклонившиеся друг к другу гигантские дрожащие радуги.
зачастили веслами, лодка понеслась, как на крыльях, женщина протянула руку
и, не глядя, начала искать ладонь своего спутника.
скользнули с хребта огромной, словно застывшей, волны, и из-за спин
склонившихся в сумасшедшем темпе гребцов я увидел громадный речной
водоворот: внезапно потемневшая вода валилась в ворота скал. Поток
раздваивался, нас несло вправо, где вода вскипала белыми от пены горбами, а
левый рукав реки исчезал, как обрезанный, и только чудовищный грохот и
столбы водяной пыли говорили о том, что там водопад. Мы обошли его, войдя в
правый рукав, но и тут было неспокойно. Пирога, как необъезженный конь,
бешено прыгала среди черных скал, над которыми стояла стена рычащей пены,
берега сближались. Негры на правом борту извлекли весла из воды, уперлись
грудью в их тупые рукоятки, и ужасным толчком, силу которого можно было
понять по тому звуку, что вырвался из груди гребцов, пирога отпрыгнула от
скалы и попала в главное течение. Нос взметнулся вверх, стоявший на нем
рулевой чудом удержал равновесие, меня пробрал мороз при виде взвивавшихся
из-за каменных глыб водных вихрей; пирога, подрагивая, как пружина, полетела
вниз. Спуск был сумасшедший, по обеим сторонам проносились черные скалы,
увенчанные развевающимися гривами пены, пирога еще и еще раз оттолкнулась от
них и, как стрела, пущенная по белой пене, вошла в самую быстрину. Я поднял
глаза и увидел высоко над собой растопыренные кроны сикомор; среди веток
резвились маленькие обезьянки. Толчок был такой мощный, что мне пришлось
схватиться за борт; нас швырнуло, и под грохот воды, зачерпнув обеими
бортами, так что мгновенно все промокли до нитки, мы пошли еще круче - это
уже было падение. Береговые скалы улетали ввысь, словно уродливые каменные
птицы с пенной оторочкой у концов острых крыльев. Грохот, грохот!
Выпрямившиеся силуэты гребцов на фоне неба - будто стражи катастрофы. Мы
летели прямо на скальный столб, разделявший теснину надвое, впереди вскипал
черный водоворот, мы летели на скалу, я услышал крик женщины.
в крике рот, но не слышал голоса. Пирога шла наискось, останавливаясь на
мгновение, потом, словно и не было яростных взмахов весел, повернулась и
пошла кормой вперед, все быстрее и быстрее.
раздумывая, прыгнули в воду по обе стороны пироги. Рулевой последним
отважился на смертельный прыжок.
борт, она прижалась к нему; я смотрел в настоящем восторге на невиданную
картину обваливающихся водяных гор, гремящих радуг; лодка ударилась обо
что-то; крик, пронзительный крик...
поверхностью лежал ствол, лесной великан, свалившийся сверху и образовавший
нечто вроде мостика. Мои спутники упали на дно лодки. Я колебался - сделать
ли мне то же самое. Я знал, что все это: негры, поток, африканский водопад -
лишь необыкновенная иллюзия, но сидеть неподвижно, когда нос лодки уже
скользнул под залитый водой смолистый ствол огромного дерева, было выше моих
сил. Я молниеносно упал, но одновременно вытянул руку, и она прошла сквозь
ствол, не коснувшись его, я не почувствовал ничего, как и ожидал, и,
несмотря на это, впечатление, будто мы чудом избегли катастрофы, было
полным.
гигантская волна обрушилась на нас, повернула, и несколько мгновений лодка
шла по адскому кругу, метя в самый центр водоворота. Если женщина и кричала,
я этого не слышал, я не услышал бы ничего; треск, грохот ломающихся бортов я
почувствовал телом, уши были словно заткнуты ревом водопада, пирога, с
нечеловеческой силой подброшенная вверх, заклинилась между скал. Те двое
выпрыгнули на заливаемую пеной скалу, вскарабкались вверх, я за ними.
воды. Правый берег был довольно далеко, к левому было переброшено нечто
вроде воздушного мостика, прямо над волнами, обрушивавшимися в бездну
дьявольского котла. В воздухе стояла ледяная изморось водяных брызг, этот
тоненький мостик висел над стеной рева, скользкий от влаги, лишенный
поручней; нужно было, ставя ноги на замшелые доски так и ходившие в
переплетениях канатов, пройти несколько шагов, отделявших от берега. Те двое
опустились на колени и как будто препирались, кому идти вперед. Я,
разумеется, ничего не слышал. Воздух словно затвердел от непрерывного"
грохота. Наконец молодой человек встал и что-то сказал мне, указывая вниз. Я
увидел пирогу, се оторванная корма в эту минуту затанцевала на воде и,
вращаясь все быстрее, исчезла, затянутая вихрем.
сонным, чем в начале путешествия, зато казался разозленным, как будто попал
сюда против собственной воли. Он схватил женщину за руки, и мне показалось,
что он обезумел, потому что он явно сталкивал ее в ревущую пропасть. Женщина
что-то сказала ему, я видел возмущение, блеснувшее в се глазах. Я положил
руки им на плечи, давая знак, чтоб они меня пропустили, и шагнул на мостик.
Он раскачивался и танцевал, я шел не очень быстро, чтобы не потерять
равновесия, раз-другой закачался посредине, внезапно доска подо мной
задрожала так, что я чуть не упал: это женщина, не дожидаясь, пока я пройду,
ступила на нее; боясь, что она упадет, я резко прыгнул вперед, приземлился
на самом краешке скалы и тотчас обернулся.
держал ее за руку; эта дрожащая процессия двигалась на фоне невероятных
черно-белых водяных завес, созданных водопадом. Юноша был уже рядом со мной,
я протянул ему руку; в ту же минуту женщина отступила, я дернул его так, что
скорее вырвал бы его руку, чем дал ему упасть, от рывка он пролетел метра
два и приземлился сзади меня, на колени, но женщина не удержалась.
чтобы войти в волну наискосок, между берегом и ближайшей скалой. Над всем
этим я раздумывал потом, на досуге. Собственно говоря, я знал, что водопад и
воздушный мостик - это иллюзия, доказательством этого служил и гот ствол,
сквозь который навылет прошла моя рука. И все-таки я прыгнул так, словно она
действительно могла погибнуть, и даже, помню, совершенно инстинктивно
приготовился к ледяному удару воды, брызги которой все время сыпались на
наши лица и одежду.
приземлился в просторном зале еще на слегка согнутых ногах, как будто прыгал
с высоты какого-нибудь метра, не больше. Раздался дружный смех.
некоторых еще не просохла, глаза обращены были наверх, все покатывались со
смеху.
под ней - подплывающую в эту минуту пирогу, собственно, не пирогу, а
своеобразную декорацию, напоминавшую лодку только сверху и сбоку; под дном
была встроена какая-то металлическая конструкция. В пироге лежало навзничь
четверо людей, вокруг них не было ничего: ни гребцов-негров, ни скал, ни
реки, только изредка из открытых труб брызгали тонкие струи воды. Немного
дальше, как аэростат на привязи, не поддерживаемый ничем, покачивался тот
скалистый обелиск, на котором закончилось наше путешествие. От него вел
мостик к каменному выступу в металлической стеле. Чуть выше виднелась
лестница с поручнями и дверь. И это все. Пирога с людьми дергалась,
Березин Федор
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Орлов Алекс