рука и грудь обнажены, волосы шелковой сетью покрывают подушку. Лежала,
прямая и стройная, как меч, и улыбалась во сне.
камень немигающим глазом смотрит на меня, наблюдает за мной. Я подумал, не
смотрит ли она на меня из-за своих закрытых ресниц. Грудь ее поднималась и
опускалась, как медленный подъем и падение воды в море. Рот, с оттенком
какой-то древности, мирно расслаблен.
спящим. Очень красива... и в сердце у меня желание и страх. Я сделал шаг к
ней... убить, пока она лежит, спящая и беспомощная... убить безжалостно,
как убивала она...
на пути. А желание таким же барьером стоит перед убийством. Я отступил
назад и вышел на террасу.
колдовство - суеверие. Но то, что дважды сделала со мной Дахут, вполне
подходит под определение колдовства. Я подумал о том, что произошло с
Диком, и о том, как она спокойно призналась, что убила его. Она сказала
правду, независимо от того, что вызвало смерть: внушение или настоящая
тень. Мой собственный опыт не давал усомниться в этом. Она убила Дика
Ральстона и тех троих тоже. И только она одна знает, сколько еще.
дверь. Может, тени не станут помогать мне, как помогли в древнем Исе. И
еще впереди прихожая и лифт.
перед мадемуазель, парализовал во мне всякую веру в себя. В ее доме я
слишком уязвим. И если я ее убью, то как объясню свой поступок? Смерть
Дика, тени, колдовство? В лучшем случае меня ожидает сумасшедший дом. Как
я смогу доказать весь этот абсурд? А если я ее разбужу и потребую, чтобы
она меня освободила... мне казалось, что это тоже не сработает. Нью-Йорк и
древний Ис все еще слишком близки в моем сознании, и что-то шептало мне,
что избранный мною в древнем Исе путь по-прежнему остается лучшим. Бежать,
пока она спит.
находилась ниже в двадцати футах. Прыгать я не рискну. Я осмотрел стену.
Там и тут выступали кирпичи, и я подумал, что справлюсь.
без особых трудностей добрался до нижней террасы. Окна ее были открыты, и
изнутри доносился храп. Часы пробили два раза, и храп прекратился.
Какая-то женщина подошла к окну, выглянула из него и захлопнула. Мне
пришло в голову, что это не место для незнакомца без шляпы, пальто и
обуви, просящего убежища. Поэтому я пополз к следующей террасе, но она
оказалась заколоченной.
рубашка моя превратилась в лохмотья, брюки порвались в нескольких местах,
ноги стали голыми. Я понял, что быстро приобретаю такую форму, при которой
потребуется все мое красноречие, чтобы мне позволили уйти, как бы мне
дальше ни повезло. Я посмотрел на террасу Дахут, и мне показалось, что
свет в ее комнате стал ярче. Я торопливо перелез через перила и направился
к следующей террасе.
за столом, уставленным бутылками. Я перевернул горшок с растением. И
увидел, что они смотрят в окно. Ничего не оставалось делать, как войти и
использовать представившуюся возможность. Я так и поступил.
и торчащей изо рта сигарой; рядом с ним - человек, похожий на старомодного
банкира, затем худой мужчина с насмешливым ртом и меланхоличный человек
маленького роста с выражением неизлечимого несварения желудка.
ниже и все, кроме толстяка, женаты.
женщин и в отсутствие мужчин.
сказал:
личности, и в случае необходимости вы можете проверить по телефону.
Признаю, что я предпочел бы этого не делать. Но если вы позволите мне уйти
отсюда, вы не совершите никакого преступления. А правду вам сообщать
бесполезно, потому что вы все равно мне не поверите.
точно словах. Стойте на месте, незнакомец, пока присяжные не вынесут
решения. Осмотрим сцену преступления, джентльмены.
здания, вернулись. С любопытством посмотрели на меня.
напугал его до смерти.
пиратом.
и от древнего Иса, и от мадемуазель. Я сказал:
Играю.
незнакомца. - Мы все выпили. Не знаю, как они, а я в этом нуждался.
свободный уход без всяких вопросов.
пришли.
показал мне и бросил в котел. Я прочел: "Один носок". Остальные
торжественно написали свои ставки, и игра началась. Я выигрывал и
проигрывал. Последовало множество интересных заявлений и столь же много
конов. В четыре часа я выиграл право на уход. Одежда Билла мне была
велика, но остальные ушли и быстро вернулись с необходимым.
называл шоферу адрес.
клубе, из кармана у меня выпало несколько клочков бумаги. На них было
написано: половина рубашки, половина брюк, поля шляпы и так далее.
Исе, и о Дахут. И во сне ничего не видел.
потребовались три порции выпивки, чтобы я пришел в себя. Воспоминания о
мадемуазель Дахут и древнем Исе оставались яркими, но приобрели черты
ночного кошмара. Например, бегство из ее башни. Почему я не остался и не
вырвался силой? У меня не было причин Иосифа, убегавшего от жены Потифара.
Я знал, что я не Иосиф. Угрызения совести меня не мучили, но факт
оставался фактом: я убежал самым недостойным образом. Всякий раз, как я
встречаюсь с Дахут - за сомнительным исключением древнего Иса, - она
побеждает меня.
этот момент я ненавидел Дахут так, как ненавидел ее владыка Карнака.
озабоченностью сказала:
Земляной Андрей
Эриксон Стивен
Лондон Джек
Свержин Владимир
Андреев Николай
Майер Стефани