вместе думали, мысли их были неотделимы: это был больше, чем разговор;
больше, чем общение; больше, чем любовь. Помнишь, как ты боялась потерять
невинность? Я помню. А ты, со своей боязнью импотенции в ночь свадьбы! Я
помню. Должны ли мы быть предельно откровенными друг с другом? Думаю, что
да. В конце концов, ты первый мужчина, родивший ребенка. А ты - первая
женщина, от которой ребенок был зачат. Долой стыд, долой застенчивость,
погрузимся в глубины нашего сознания!
чертовски странно. Он - это он, она - это она, а что же такое они вместе?
Она была милой и доброй, в противном случае, он, может быть, не смог бы
вынести все это. Она на год приютила бедного слепого в Кадисе; когда был
неурожай в Винсеннес, она смело пошла в поля и выполнила там неженскую
работу; она убила мужа в припадке ярости, короткого и тайного приступа
безумия...
памяти. Побитое стеклянное пресс-папье, очень древнее, величиной с кулак,
с извилистыми цветными полосочками внутри стекла, мутное от сотен трещинок
и выбоинок на поверхности, с квадратной фарфоровой табличкой, на которой
затейливыми голубыми буквами было написано: "Благослови наш дом, Господи!"
Ее муж лежал, хрипя, и снег начал осыпаться с полога палатки, а она все
била и била, без всякой жалости, глаза налиты кровью, дыхание со свистом
вырывается из груди; вся во власти ненависти и жажды крови. Она совершила
это; как он мог забыть искаженное ужасом лицо, которое еще продолжало жить
и что-то бессвязно лопотать, уже после того, как глаза были выбиты, а
челюсть отвисла, размозженная на восемь кусков, мягкая, подобная
позвоночнику змеи?
сосуществование с монстром не казалось бы таким ужасным. Все это было,
вероятно, какой-то вселенской шуткой, в которой он только что уловил суть;
он проведет остаток своей жизни, смеясь.
жену, заставляя ее делать то, что, как ей казалось, было смертью наяву,
превращая ее любовь в болезнь и позор. Мне кажется, мы стоим друг друга. Я
смогу прожить с тобой, извращенец.
что я знаю, что ты не только убийца. Что были еще и Кадис, и Винсеннес.
возмещали все злое, что было. Ты не так плох, Тропайл. Ты - человек.
попытаться объединиться в определении того, что мы такое, иначе "ты" и "я"
будут всегда мешать "мы".
капитане сэре Родерике Фландри, Служба Разведки, Имперский Земной
Космофлот - брюнет, язвительный, умный и меланхоличный; абсолютно
невозможный, мой идиотский кумир.
забыв обо всем, как изрезанное, скалистое побережье Корнуэлл, бедная дура.
Прощайте, земные наслаждения. Все радости жизни забыты ради преувеличенных
радостей любви. Но именно об этом будет мой рассказ; я такая, как я есть.
который разгорается.
переключателями.
Она не знала.
тоже. И никогда нас так не мучил намек. Мой герой - Люцифер; твоя героиня
- Иштар Младшая. Наш герой - огненный круг, который разгорается.
с ее собственными словами и воспоминаниями. В конце концов, был ли он все
еще Гленом Тропайлом?
задумчиво произнесла:
что-то сделать, мы просто не знаем как.
переполняться жизнью и энергией. Урожай созревал на всех близлежащих
полях. Пустеющие хранилища вновь наполнялись. Самолет, с таким трудом
перестроенный и оснащенный для штурма Эвереста, стоял, готовый принять
людей на борт и взлететь.
будет экспедиции на Эверест. Уже четыре раза Хендл собирал силы, и все
было готово. Четыре раза руководитель экспедиции... исчезал.
двое; никто не был гарантирован от этого. Возьмем, например, Иннисона. Это
был Волк до мозга костей. Он был работником, не мыслителем, он обладал
навыками ремесленника, лудильщика, механика. Как мог такой человек
поддаться хилому соблазну Медитации? И все же поддался, Переместился,
исчез!
глазами и раздраженный. Он установил для себя хитроумные сигналы опасности
- привлек на помощь других обитателей колонии, чтобы отвратить опасность
Перемещения от себя. Когда ночью он шел спать, рядом с его кроватью сидел
лейтенант, постоянно начеку, чтобы Хендл не погрузился в Медитацию в
момент дремоты перед сном и не Переместился. Не было в течение дня
времени, когда бы Хендл позволил себе остаться одному, и его компаньоны
или охранники получили приказ будить его при первом же намеке на
отстраненный взгляд или задумчивое выражение лица. Со временем режим
постоянной бдительности, который Хендл сам установил, привел к потере
отдыха и сна. И последствия были таковы: все чаще и чаще телохранители
будили его, все меньше и меньше он отдыхал.
спустя несколько дней после бесполезной поездки к Гражданину Джермину в
Вилинг, Хендл съел безвкусный завтрак и, шатаясь от усталости, отправился
осмотреть Принстон. Из низких облаков капал теплый дождик, но это лишь
раздражало Хендла. Он едва его замечал.
заметны следы беспокойства. Хендл был не единственным в Принстоне, кто
начал расставлять ловушки в результате беспрецедентных исчезновений, не
один он мало спал. В обществе, состоящем из тысячи человек, все тесно
связаны между собой; когда один из сорока исчезает, моральному состоянию
всего общества наносится сокрушительный удар. Глядя в лица своих
сотоварищей, Хендл понимал, что становится почти невозможным не только
запланированный штурм Пирамиды на Эвересте, но и почти нереальным
становится просто сохранить Коммуну.
повернулся, чтобы взглянуть, что там. Около шести Волков кричали,
показывая на что-то в мокром, удушливом воздухе.
вертолет с приборами. Мы проведем еще кое-какие измерения.
начал говорить по карманному радиопередатчику. Хендл понимал, о чем думает
этот человек, - у него у самого были те же мысли. Какой толк в новых
измерениях? С того времени, как Переместился Тропайл, у них появилось
более чем достаточно данных о тех силах и излучениях, которые окружают
Око, да и о самом Перемещении тоже. До Тропайла в Принстоне никогда не
видели Ока, не говоря уже о Перемещении. Но сейчас все было иначе. Око
парило неустанно, день и ночь.
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Корнев Павел
Мороз Александра
Ильин Андрей