Чтение 19–й страницы книги ~Стража! Стража!~

- Мы с Валетом провели кое-какое расследование. - сказал Двоеточие. - Вы помните тот дом, который был расплавлен? Там никто не живет. Это просто комнаты, которые сдаются внаем. Потому мы отыскали, кто их сдает. Это дворник, который приходит каждую ночь убрать стулья и замкнуть помещения. Он так толком и не понял, почему был сожжен дом. Сами знаете, каковы эти дворники.

Он встал в стороне, ожидая аплодисментов.

- Отличная работа. - сказал Бодряк, макая фиггин в чай.

- Его использовали три общества. - сказал Двоеточие. Он извлек свой блокнот. - А именно, Анк-Морпоркское Общество Ценителей Изящных Искусств, так сказать, Морпоркский Клуб Народных Танцев и Песен, а также Освещающие Братия Эбеновой Ночи.

- Почему так сказать? - спросил Бодряк.

- Сами знаете. Изящные искусства. Это же просто мужчины собираются, чтобы рисовать женщин в обнаженном виде. Все вместе. - пояснил ценитель искусств Двоеточие. - Дворник мне рассказал. Представляете, некоторые из них не сделали кистью ни единого мазка. Постыдно.

Подобных историй миллион в этом обнаженном городе,

подумал Бодряк. И почему я всегда обязан выслушивать

подобные бредни?

- Когда они встречаются? - спросил он.

- По понедельникам, 7.30, вход десять пенсов. - сразу же сказал Двоеточие. - Что касается народных танцоров... что ж, там нет никаких вопросов. Знаете, вы всегда удивлялись, чем занимается на их вечерах капрал Валет в свои выходные?

Лицо Двоеточия расплылось в широкой ухмылке, как арбуз.

- Нет! - сказал Валет. - Валет?

- Да! - сказал Двоеточие, восхищаясь результатом.

- Что, прыгать с колокольчиками и размахивать

- Он говорит, что это очень важно для сохранения старинных народных обычаев. - сказал Двоеточие.

- Валет? Мистер Укради-головки-от-сапог-из-трусов, ятолько-потрогал-дверную-ручку-а-оно-само-все-открылось?

- Да! Забавный старый мир, не так ли? Он очень из-за этого застенчивый.

- Бог мой. - сказал Бодряк.

Это должно было обнаружиться, даже если об этом никогда не рассказывать. - сказал Двоеточие. - Как бы то ни было, дворник рассказал, что Освещающие Братья всегда оставляли помещение в беспорядке. Царапины и пометки мелом на полу, сказал он. И они никогда не расставляли правильно стулья и не полоскали за собой чайник. Они встречались очень поздно, так он сказал. Рисовальщики обнаженных женщин встречались на прошлой неделе где-то в другом месте.

- Что вы сделали с нашим подозреваемым? - сказал Бодряк.

- С ним? Он задал стрекача, капитан. - сказал сержант, выглядя обескураженным.

- Почему? Он был совсем не похож на беглеца.

- Ну, когда мы вернулись сюда, то усадили его у камина и укутали, потому что он продолжал трястись. - сказал Двоеточие, пока Бодряк застегивал свои доспехи.

- Надеюсь, что вы не ели его пиццу.

- Эррол их слопал. Это все сыр, понимаете, он становится...

- Продолжайте.

- Ну. - неуклюже рассказывал Двоеточие. - он продолжал трястись и стонать, все о драконах и тому подобное. Мы чувствовали себя виноватыми перед ним, за сказанную правду. А затем он подпрыгивает и выбегает в дверь, вообще безо всякой причины.

Бодряк взглянул в большое, открытое, честное лицо сержанта.

- Без причины? - переспросил он.

- Ну, мы решили немного перекусить, а потому я послал Валета в булочную, ну, понимаете, мы поспорили, что заключенный должен что-нибудь скушать...

- Да? - сказал сбитый с толку Бодряк.

- А когда Валет спросил его, не желает ли он пожаренный фиггин, тот просто завизжал и выбежал прочь.

- Только это? - сказал Бодряк. - Вы никоим образом ему не угрожали?

- Провалиться на месте, капитан. Полная загадка, если вы меня спросите. Он все бормотал о некоем Верховном Вели ком Магистре.

- Гм-м. - Бодряк выглянул в окно. Тусклый свет,пробиваясь сквозь серый туман, со опозданием пролился на мир. Который час? - спросил он.

- Пять часов, сэр.

- Отлично. До наступления темноты...

Двоеточие кашлянул. - Утра, сэр. Уже наступило завтра.

- Вы позволили мне проспать весь день?

- Не хватило духу будить вас, сэр. Дракон не появлялся, если вы об этом думаете. Все вокруг как вымерло.

Бодряк посмотрел на него и толчком распахнул окно.

Туман свернулся, образовав медленный, с желтыми краями водопад.

- Мы убеждены, что он улетел. - донесся откуда-то сзади голос Двоеточия.

Бодряк уставился на тяжелые, клубящиеся облака.

- Надеюсь, что небо очистится для коронации. - Двоеточие продолжал, при этом сильно обеспокоившись. - С вами все в порядке, сэр?

Он не улетел, подумал Бодряк. Почему он должен улетать? Мы не можем нанести ему вреда, а он громит все, что ему заблагорассудится. Он где-то там наверху.

- С вами все в порядке, сэр? - повторил Двоеточие.

Он должен скрываться где-то там высоко наверху, в тумане. Где-то на крышах башен и шпилей.

- Во сколько состоится коронация, сержант? - сказал он.

- В полдень, сэр. И мистер Обычный прислал записку, что вы обязаны присутствовать в своих лучших доспехах среди гражданских руководителей города, сэр.

- Он так написал?

- А сержант Кочка и отряд Дневного Дозора будут построены в почетный караул, сэр.

- С чем? - спросил Бодряк, вглядываясь в облака.

- Простите, сэр?

Бодряк приподнялся на носках, чтобы лучше разглядеть крышу. - Гм-м? - сказал он.

- Я сказал, что они будут построены в почетный караул, сэр. - сказал сержант Двоеточие.

- Он там наверху, сержант. - сказал Бодряк. - Я слышу его запах.

- Да, сэр. - послушно сказал Двоеточие.

- Необходимо решить, что делать дальше.

- Да, сэр?

- Они совсем не такие глупые, как думают. Они просто мыслят по-другому, в отличие от нас.

- Да, сэр.

- Так что черт со всякими почетными караулами. Я желаю, чтобы трое моих людей поднялись на крыши, ясно?

- Да, сэр... что?

- Вверх на крыши. Как можно выше. Как только эта тварь шевельнется, я хочу, чтобы мы первыми знали об этом.

Двоеточие пытался не высказать своего удивления выражением лица.

- Вы полагаете, что это удачная мысль, сэр? - предположил он.

Бодряк посмотрел мимо него. - Да, сержант, несомненно. Именно так, как я сказал. - холодно сказал он. - А сейчас отправляйтесь и присмотрите за этим.

Когда он остался сам, Бодряк умылся и побрился в холодной воде, а затем долго рылся в своем походном сундучке, пока не отыскал церемониальный нагрудник и красный плащ. Да-а, плащ был когда-то красным, впрочем он все еще был красным, здесь и там, хотя его с большим успехом можно было использовать как сеть для ловли бабочек. Там же находился шлем, вызывающе без перьев, тонкий слой позолоты, толщиной в молекулу, давным-давно облез.

Когда-то он начал копить на новый плащ. Но что случилось с деньгами?

В комнате дозорных никого не было. Эррол лежал среди обломков четвертого ящика для фруктов, который для него притащил Валет. Большая часть была уже съедена или переварена.

В теплой тишине непрекращающееся бурчание его желудка было слышно особенно громко. Время от времени он скулил.

Бодряк задумчиво почесал его за ушами.

- Что с тобой, мальчик? - сказал он.

Дверь с треском распахнулась. В комнату вошел Морковка, увидел Бодряка, сидевшего на корточках у разбитого ящика, и отдал честь.

- Мы уже начали беспокоиться о нем, капитан. - доложил он. - Он не съел свой уголь. Только лежит здесь свернув шись и скулит все время. Как вы думаете, может с ним чтото не в порядке, капитан?

- Возможно. - сказал Бодряк. - Но что-то не в порядке у них является вполне нормальным для дракона. Они всегда с этим справляются. Тем или другим способом.

Эррол жалобно посмотрел на него и вновь закрыл глаза. Бодряк прикрыл его обрывком одеяла.

Раздался писк. Он пошарил под скрюченным телом дракона и выловил маленького резинового бегемота, с удивлением осмотрел его и пару раз для проверки издал писк.

- Я подумал, что ему нужно что-нибудь, с чем поиграться. - слегка покраснев от смущения, сказал Морковка.

- Вы купили ему игрушку?

- Да, сэр.

- Какая прекрасная мысль.

Бодряк надеялся, что Морковка не заметит растрепанный мяч, который он затолкал за ящик. Это было слишком разорительно.

Он оставил их вдвоем и вышел во внешний мир.

Там стало еще больше флагов. Люди выстраивались в шеренги вдоль главной улицы, хотя оставалось еще долго ждать. По-прежнему было очень удручающе.

Он ощутил прилив аппетита, требовавшего для своего утоления сделать глоток или пару. Он направился завтракать в кафе Харги, по многолетней привычке, где его ожидал еще один неприятный сюрприз. Обычно единственным украшением там был жилет Притворщика Харги, а пища была достаточно сытной для холодного утра, все калории, жиры и протеины, а возможно и витамины тихо плакали, потому что там было пусто. Но сейчас кропотливо сделанные ленты бумажного серпантина перекрещивали комнату, и его встретили раскрашенным цветными карандашами меню, в котором слова 'Коронация' и 'Королевский' встречались где-угодно на каждой криво написанной строке.

Бодряк устало указал на заголовок меню.

- Что это такое? - сказал он.

Харга посмотрел на меню. Они были одни в кафе, с изрядно засаленными стенами.

- Тут говорится 'Для Королевской Встречи', капитан. гордо сказал он.

- Что это означает?

Харга почесал голову поварешкой. - Это означает. - сказал он. - что если король прийдет сюда, то ему это понравится.

- Вы не считаете, что это не слишком аристократично, если я здесь позавтракаю? - сказал Бодряк, и заказал ломтик плебейского поджаренного хлеба и пролетарский бифштекс, жарящийся с таким количеством крови, что можно было услышать, как тот трещит на сковороде. Бодряк кушал за стойкой.

Непонятный скрежет оторвал его от мыслей. - Что вы делаете? - сказал он.

Харга бросил виноватый взгляд со своего рабочего места за стойкой.

- Ничего, капитан. - сказал он. Он пытался спрятать улики позади себя, когда Бодряк бросил взгляд на украшенную резьбой стойку.

- Продолжайте, Притворщик. Вы можете мне это показать.

- Я только соскребал старый жир со сковороды. - пробормотал он.

- Я вижу. Как давно мы знакомы друг с другом, Притворщик? - сказал Бодряк, с ужасающей добротой.

- Сотню лет, капитан. - сказал Харга. - Вы приходите сюда почти каждый день, постоянно. Вы один из самых лучших моих клиентов.

Бодряк перегнулся через стойку, так что его нос оказался на одном уровне с расквашенной розовой штукой посреди лица Харги.

- И все это время, вы даже не меняли жир? - предположил он.

Харга попытался отступить. - Ну...

- Он как друг для меня, этот старый жир. - сказал Бодряк. - Эти маленькие черные точечки, я вырос на любви и понимании их. Это же само по себе объеденье. А вы отчищаете кофейник от грязи, разве не так. Я вам поясню. Это кофе, как любовь-в-каноэ, я такого никогда в жизни не пробовал. У него же совершенно другой вкус.

- Что ж, думаю, было время...

- Для чего?

Харга позволил своим пухлым пальцам выпустить сковороду. - Ну, я подумал. что если король ненароком зайдет в...

- Вы все сошли с ума!

- Но, капитан...

Указующий перст Бодряка сам по себе уткнулся во вторую пуговицу на дорогом жилете Харги.

- Вы даже не знаете имени негодного парнишки! - закричал он.

Харга оправился от нападения. - Я знаю, капитан. - заикаясь, сказал он. - Конечно знаю. Я же видел его на лозунгах и украшениях. Его зовут Виват Король.

Очень мягко, качая головой в отчаянии, рыдая в глубине души над вселенским раболепием человечества, Бодряк позволил ему уйти.

x x x

Совсем в другом времени и пространстве Библиотекарь закончил чтение. Он дочитал текст до конца. Не до конца книги - книга была слишком велика. Хотя она обгорела до почти полной неразборчивости.

И не эти последние необгоревшие страницы, которые было так легко читать. У автора тряслись руки, он писал быстро и наставил много клякс. Но Библиотекарю приходилось биться с еще более ужасными текстами в некоторых наихудших книгах, переплетов которых он касался, слова, пытавшиеся прочитать вас так же, как вы читаете их, слова, корчившиеся на странице. По крайней мере эти слова совсем были на них похожи. Эти были словами человека, боящегося за свою жизнь. Человека, пишущего грозное предупреждение.

Это была страница, почти сразу после обгоревшего раздела, которая бросилась в глаза Библиотекарю. Он сел и изучал ее некоторое время.

Затем он опять уставился в темноту.

Это была его темнота. Он засыпал где-то здесь. И где-то здесь вор направлялся к этому месту, чтобы стащить эту книгу. А затем кто-то мог прочитать ее, прочитать эти слова и проделать тем или другим способом.

У него чесались руки.

Все, что ему нужно было сделать, всего лишь спрятать книгу, или упасть на голову вора и открутить ее за уши.

Он опять вгляделся в темноту...

Но это могло вмешаться в курс истории. Ужасающие события могут происходить. Библиотекарь знал все о подобных событиях, это было частью того, что он должен был знать, перед тем как вам позволят находиться в L-пространстве. Ему довелось видеть картинки в древних книгах. Время могло разветвляться, как пара штанов. Вы могли завершить свою жизнь в совсем не той штанине, прожив жизнь, которая должна была случиться в первой штанине, говорить с людьми, которых не было в вашей штанине, проходить сквозь стены, которых на самом деле там не было. Жизнь могла оказаться невыносимой в неподходящих штанах Времени.

Кроме того это было против правил Библиотекаря.* Собравшись вместе Библиотекари Времени и Пространства могли бы без сомнения кое-что рассказать об этом, если бы он начал возиться с причинностью.

* Три правила Библиотекарей Времени и Пространства таковы: 1) Молчание 2) Книги должны быть возвращены не позднее указанной даты 3) Не вмешиваться в природу причинности.

Он аккуратно закрыл книгу и засунул ее назад на полку. Затем он начал легко перепрыгивать с одного книжного шкафа на другой, пока не добрался до двери. Тут он на миг остановился и посмотрел на свое собственное спящее тело. Возможно он удивился, слегка, так или иначе разбудил себя, немного поболтал, рассказав самому себе, что у него есть друзья и не стоит беспокоиться. Он должен был решать с этим. Вы могли доставить себе кучу неприятностей именно так, а не иначе.

Вместо этого он выскользнул в дверь, притаился в тени, а затем проследовал за вором, схватившим книгу, ждал около грозного портала под дождем, пока Освещающие Братья не проведут встречу, а затем когда последний из братьев покинул зал, проследил за ним до его дома, и сам себе что-то бормотал, испытывая антропоидное удивление...

А затем бегом отправился в Библиотеку и коварным дорожкам в L-пространстве.

С раннего утра улицы были забиты народом, Бодряк вычел у Валета дневное жалованье за размахивание флагом, и над Подворьем зависла атмосфера острой неприязни и уныния, подобно черному облаку с пробивающимися изредка лучиками солнца.

- Подняться на высокое место. - бормотал Валет. - Легко сказать.

- У меня будет возможность увидеть шеренги людей вдоль улиц. - сказал Двоеточие. - Мне достался прекрасный вид.

- Прошлой ночью вы собирались рассказать о привилегиях и правах человека. - тоном обвинителя сказал Валет.

- Что ж, верно, одной из привилегий и прав этого чело века является получение прекрасного вида. - сказал сер жант. - Это все, что я могу сказать.

- Я никогда не видел капитана таким невыносимым. - сказал Валет. - Предпочел бы, чтобы он был пьяным. Убежден, что он...

- Знаете, я думаю, что Эррол на самом деле болен. сказал Морковка.

Все повернулись к фруктовой корзине.

- Он очень горячий. И его шкура так и блестит.

- Какая нормальная температура дракона? - спросил Двоеточие.

- Да-а. Как ты собираешься узнать? - сказал Валет.

- Думаю, что нам стоит попросить леди Рэмкин осмотреть его. - сказал Морковка. - Она знает все об этих созданиях.

- Нет, она готовится к коронации. Нам нельзя ее беспокоить. - сказал Двоеточие. Он протянул руку, коснувшись к трепещущим бокам Эррола. - У меня когда-то была собака, которая... Тьфу! Это же не горячо, а кипяток!

- Я предлагал ему водички, а он даже не притронулся к ней. - Что ты делаешь с чайником, Валет?

Валет поглядел невинным взглядом. - Я подумал, что мы могли бы выпить по чашечке чая, перед тем как уйти. Стыдно упускать...

- Убери от него чайник!

Настал полдень. Туман не рассеялся, но стал реже и приобрел бледно-желтый оттенок там, где просвечивало солнце.

Хотя пролетевшие годы превратили пост капитана Дозора в нечто убогое, это по-прежнему означало, что у Бодряка было место на официальных церемониях. Порядок следования все время менялся, а потому сейчас он занимал самый нижний ярус на шатких трибунах между магистром Товарищества Нищих и главой Гильдии Учителей. Он над этим не задумывался. Все равно это было лучше, чем на верхнем ряду, среди Убийц, Воров, Торговцев и всего прочего, что выплыло на верх общества. Он никогда не знал, о чем нужно говорить. Так или иначе, Учитель был спокойной компанией, поскольку занимался только одним - время от времени то сжимал, а то разжимал кулаки, и скулил.

- У вас что-то с шеей, капитан? - вежливо осведомился глава нищих, пока они ожидали прибытия карет.

- Что? - отвлекаясь от мыслей, сказал Бодряк.