– И обещала переспать со мной ради того, чтобы я вошел с тобой в круг, – парировал я, – после твоей схватки с песчаной болезнью. Я помню, Дел, а если ты не помнишь… или говоришь, что не помнишь… Типично по-женски, баска, пообещать себя за то, чтобы мужчина плясал под твою дудку.
– И ты плясал неплохо, насколько я помню, – едва сдерживая смех, сообщила она, – в круге.
Я открыл оба глаза.
– А сейчас? – спросил я. – Я опять пляшу под твою дудку, собираясь сопровождать тебя? Ты этой песней зачаровала не только меч, но и меня?
Ее лицо побелело, а потом к нему прилила краска. От ярости.
– Я делаю то, что меня вынуждают делать, – рявкнула Дел, – и также, согласно воле богов, живешь ты.
Я снова закрыл глаза.
– Я уже жалею о своем решении.
Дел вскочила и со словами:
– Жалей о чем хочешь, – быстро ушла.
Но уже через минуту она вернулась, положила мне под голову сложенное одеяло, а вторым одеялом меня укутала.
В этом вся женщина: то ласкает, то угрожает.
=10=
– Тигр, – позвала она, – пора ехать.
Может быть, но я бы предпочел еще немного отдохнуть. Я не пошевелился.
Дел потянула за край одеяла.
– Мы должны идти, – настаивала она. – Они уже оттаивают.
Я начал выпутываться из одеяла.
– Кто от… – я откинул одеяло, сел и сердито посмотрел на сияющее солнце. В сторону борджуни я намеренно не поворачивался.
– Если ты голоден, мы можем поесть по дороге, – объявила Дел. – Я не хочу здесь больше оставаться.
Что-то в ее голосе меня насторожило. Дел и раньше убивала, ей к этому не привыкать, и будет убивать и дальше. Она привыкла к смерти как и полагается танцору меча, не находя ни радости, ни удовлетворения, ни ненормальной гордости в убийстве. Дел была лишена фантазии и действовала как профессионал, не выставляя напоказ свои чувства. Но произнесенные ею слова звучали странно. Что-то взволновало Дел до того, что ее голос дрожал.
Я смотрел на своего талантливого собрата по мечу и видел испуганную женщину.
– Дел, – я поднялся на колени, – баска, в чем дело?
Как только я начал двигаться, Дел шарахнулась от меня. Она согнулась, сгорбилась, словно чувствуя свою уязвимость. Дел не лишена обычных человеческих эмоций – я видел ее испуганной, разъяренной, довольной и счастливой – но обычно она глубоко скрывает свои чувства из страха раскрыть себя. Дел носит щит и нередко скрывается за ним даже от меня.
Теперь она снова прикрылась этим щитом. Дел была похожа на привидение.
Она отошла еще дальше, когда я начал вставать. В ее руке сверкнула Бореал.
– Нужно уходить отсюда, – повторила она.
– Аиды, Дел, в чем дело?
– В этом месте! – отчаянно закричала она и по долине пронеслось эхо.
– Это случилось здесь… здесь…
Она не могла продолжать, а когда я сделал шаг, чтобы дотронуться до нее, повернулась ко мне спиной. Она торопливо прошла по траве, обходя замерзших борджуни, и застыла в другом конце крошечной долины. Сжимая меч, Дел упала на колени.
– Здесь, – повторила она. – Это было здесь.
Я едва слышал ее. Не желая беспокоить Дел, я подошел к ней медленно, бесшумно, раздумывая, как же вывести ее из этого состояния. Дел себя не контролировала.
Она покачивалась вперед-назад, сжимая обнаженный меч. Подносила рукоять к губам, обхватив пальцами крестовину, прижимала к себе Бореал, словно меч мог успокоить ее.
Что ж, раньше у него это получалось.
– Я не знала, – шептала Дел, – я не знала… я не узнала это место. Я отошла в сторону и только тогда все поняла, – она жадно захватила воздух.
– Я даже представить не могла, что снова…
Я посмотрел на расщелины между пригорками. Краски в этом мире были охряно-золотые и лиловые, солнечный свет золотил рожденную мечом изморозь и подтаявшие льдинки. Такая симпатичная маленькая долинка для такой неприятной истории.
– Я думаю, забыть было нетрудно, учитывая обстоятельства.
– Обстоятельства, – слабо отозвалась она. – А ты знаешь, какими были эти обстоятельства?
Конкретно не знал. Дел никогда не рассказывала.
– Их было очень много, – заговорила она, – все закутанные в Южные шелка… они орали, смеялись, подзадоривая нас бросить им вызов… – она вздрогнула и еще сильнее сжала клинок. Дыхание со свистом вырывалось через рукоять. – Мы не поняли их намерений и, как положено, оказали им гостеприимство. Они приняли его, приняли и отплатили нам за нашу доброту, не заботясь, кого убивают и как, – она крепко зажмурила глаза. – Детей они убили сразу, не хотели с ними возиться… мужчин разрубили на части… женщин оставили для себя и издевались над ними, пока не замучили до смерти. Те, кого они не убили – не слишком молодые и не слишком старые – предназначались для продажи в рабство.
– Дел…
– Нас осталось двое, Джамайл и я. Все были мертвы.
– Дел…
– За ним, как за мужчиной, следили. Но я женщина, и я принадлежала Аджани. Он объявил меня своей и должен был сам беспокоиться, чтобы я не сбежала, – она снова открыла глаза и уставилась в никуда. – Потом Аджани расслабился, перестал следить за мной… и мне удалось бежать. Оставив им брата.
– Баска…
– Я бросила его! – закричала она. – Ты видел, что с ним случилось, что с ним сделали!
Это был крик не страха и боли, а ярости и осознания. Злой, задушенный крик, который поднимался к причитанию от слепой ненависти к себе. Я и представить не мог Дел в таком состоянии. Она уже ничего не видела и не слышала.
И я понимал почему.
Я дотянулся до нее, схватил за плечи и поднял с земли. Я не взглянул на Бореал, даже когда та с глухим звуком упала на дерн. Я крепко сжал Дел и заставил ее посмотреть на меня.
– Не вини себя.
– Я бросила его…
– …потому что была вынуждена. Потому что у тебя не было другого выхода. Потому что только так ты могла помочь ему освободиться.
– Они увезли его на Юг…
– …и продали его, что собирались сделать и с тобой, – мне хотелось встряхнуть безвольное тело, но я только сжал ее руки. – Ради своей родни и долга ты сделала больше, чем кто-либо, кого я встречал в своей жизни. Но у всего есть конец, Дел… должен быть. Ты не можешь потрошить себя за это вечно. Ты считаешь, что недостаточно страдала?
Ее голос был безжизненным.
– Джамайл страдал больше.
– Он такой, каким стал! – зашипел я. – Немой, кастрированный. Он уже не тот мальчик, которого ты знала. Он уже не станет прежним… ты должна понять это.
– Ему было десять…
– …а тебе пятнадцать. Ты потеряла не меньше чем он, только кое-что другое, – я прерывисто втянул воздух. – Баска, ты думаешь я так мало знаю? Ты забыла, сколько ночей мы провели вместе? Я знаю все твои сны и грезы.
Она дрожала в моих руках.
– Он нужен мне, – прошептала она. – Мне нужен Аджани.
– Я знаю. Я знаю, Дел. Но ты уже приняла решение.
– Разве? – с горечью спросила она.
– Ну, мне показалось, что ты дала мне понять раньше… когда просила меня быть твоим поручителем и выступить за тебя, убедить их, что ты должна жить, – я отпустил ее. – Если теперь ты собираешься отправиться за Аджани…
– Это нечестно, Тигр!
– Скажи мне что-нибудь поновее, – я наклонился, поднял Бореал – я уже мог это сделать – и протянул ее Дел. – Нужно решать сейчас, баска. Если ты собираешься отправиться за Аджани, лучше нам вернуться в Харкихал и выяснить, где можно разыскать кого-то, кто расскажет нам о нем. Не исключено, что Аджани сам услышит о нас, кажется у него есть преданные люди.
– Мертвые люди, – ровно сказала Дел.
А сколько еще живых?
Дел пожала плечами.
– Десять, пятнадцать. Было около двадцати. Я не могла всех пересчитать… временами я ничего не соображала, – она снова пожала плечами, словно отгораживаясь от лишних воспоминаний. – Я убила пятерых, но этого недостаточно. Я не успокоюсь, пока не убью Аджани.
– Решать тебе, Дел.
Она взглянула на меня, в тайне надеясь, что решение приму я.
– А что бы ты сделал, Тигр?
Прозоров Александр
Березин Федор
Херберт Фрэнк
Конан-Дойль Артур
Земляной Андрей
Сертаков Виталий