что вещи на блондинке дорогие. И это сбивало с толку. Люди обычно не
хотели сидеть рядом с Нормой. Но тут должна быть причина. Может быть -
таинственная причина. Что-что, а фильмы Норма знала. Такое могло
вылиться в полнометражный упоительный сюжет. Она подвинулась к окну и
освободила место.
выскочив из закусочной, увидели, что она села с Нормой. Их
стремительность упала. Забег отменяется. Они столпились позади автобуса,
чтобы погрузить вещи в багажник.
сетку.
Постарайся привести себя в порядок до моего приезда.
долго носиться никто не будет. Никто. Поняла? - Глаза Хуана смотрели не
на нее, а сквозь нее и мимо, и Алису охватила паника. Хуан повернулся и
пошел к автобусу.
собирались большие теплые слезы. "Я толстая, тихо сказала она,- и
старая. Старая, боже мой!" Слезы побежали носом. Она втянула их обратно.
Она сказала: "Ты можешь найти молоденькую, а я что могу? Ничего. Старая
галоша". Она тихо хлюпала носом за сеткой.
на нее смотреть, но миссис Причард заняла место впереди, и ему пришлось
сесть рядом. Милдред сидела отдельно, с другой стороны и позади них.
Потом влез Прыщ и сел на место, облюбованное мистером Причардом, а рядом
с ним расположился Эрнест Хортон.
нервничал. Он не выспался, а в доме с раннего утра творилось черт-те
что. Он аккуратно сложил чемоданы в заднем багажнике, покрыл брезентом и
захлопнул дверь. Потом помахал Алисе - она стояла в закусочной,
прислонившись к сетке. Судя по ее позе, она плакала, и это отвечало его
намерениям. Отбилась от рук. Он сам не понимал, почему се не бросит. От
самой обыкновенной лени, подумалось ему. Уход от нее означал душевные
пертурбации, которых он не желал. Помимо воли он будет беспокоиться о
ней, и вообще - маета. Ему сразу понадобится другая женщина, а это -
опять споры, разговоры, уговоры. Одно дело - найти с кем переспать, а
ему нужна женщина на все время, и это - большая разница. Когда
привыкаешь к одной, хлопот меньше. Вдобавок после Мексики Хуан не
встречал ни одной женщины, кроме Алисы, чтобы умела готовить бобы.
Непонятно. В Мексике любая индианка умеет приготовить бобы как следует,
а здесь - никто, кроме Алисы: чтобы соусу сколько надо, чтобы дух был
бобов, а не приправы. Здесь чего только не кладут - и помидоры, и
красный перец, и чеснок - а бобы надо готовить ради них самих, сами по
себе, отдельно. Хуан усмехнулся. "Потому что умеет готовить бобы",-
сказал он себе.
знал. А этим не бросаются. Это - здание, в нем есть единство, и ты не
можешь оставить его, не оторвав кусок от себя. Так что если хочешь быть
целым, ты остаешься, как бы мало тебе это не нравилось. Хуан был не из
тех, кто долго себя морочит.
закусочной.
теплый.- Глотни - от зуба.- Он повернулся и зашагал к автобусу. Когда он
приедет, Алиса будет пьяная в дым, но ничего - может, промоет систему и
ей станет легче. А если она завалится, он переночует на кровати Нормы.
Хуан не переносил ее запаха, когда она напивалась. Запах был кислый,
резкий.
ветер, собирая над горами новые полчища облаков, и облака были плоские,
они соединялись и влезали друг на друга в стремительном движении по
небу. С больших дубов еще капало, и на листьях герани тоже блестели
посередке капли. На земле в затишье кипела деятельность.
боялся, что опять будет дождь - и скоро. Он поднялся по ступеням
автобуса. Ван Брант прицепился к нему, не дав даже сесть.
натягивает? С юго-запада. А знаете, откуда к нам дожди приходят?-
торжествующе спросил он. С юго-запада.
довольно жуткой смертью. Трактор, например, тебя задавит. Не видали, как
трактор давит?
лошадей, лучшие в штате. Откуда вы взяли про трактор?
мотор завелся почти сразу и звучал хорошо. Звук был ровный и чистый.
Хуан обернулся.
что она делает. Подождет, пока они не скроются из виду, и только тогда
возьмет бутылку. Он надеялся, что она ничего не натворит.
асфальтовую дорогу в Сан-Хуан-де-ла-Крус. Дорога была не очень широкая,
но ровная и с выпуклым профилем, так что вода на ней не застаивалась. По
долине и холмам были разбросаны пятна солнечного света, разгороженные
подвижными тенями облаков, летевших по небу. И солнечные места, и тени
были пасмурно-серые, хмурые и угрожающие.
был хороший автобус, и задний мост тоже звучал хорошо.
настроение.
Брант повернул к нему голову на согнутой шее.
копытом убила",- но он подумал: "Тьфу ты, нашел с кем тягаться.
Интересно, отчего он так напуган".
Калифорнии проложили сотни километров бетонных шоссе, и люди,
развалившись поудобнее, говорили:"Ну, это - вечное. Это проживет,
сколько римские дороги, и дольше - никакая трава сквозь бетон не
прорастет, не пробьется". Но они ошибались. Обутые в резину грузовики,
тяжело подскакивающие машины били бетон, и он со временем терял
крепость, начинал крошиться. Там обломится бровка, тут появится выбоина
или трещина пробежит, а зимой ее еще льдом разопрет, и вот стойкий
цемент сдается под ударами резины и ломается.
путь воде, но - без толку, и в конце концов бетон стали покрывать
асфальтом. Этот оказался живучим, потому что не так упрямо встречал
удары шин. Он слегка подавался, потом слегка выравнивался. Летом
размякал, зимой твердел. И постепенно все дороги покрылись лоснящейся
черной одеждой, которая отливает вдалеке серебром.
разгорожены, потому что скот здесь больше не гулял. Земля была слишком
дорога для выпаса. Поля подходили к самому шоссе. Они заканчивались
кюветами. В кюветах буйно росли полевая горчица и местная сурепка с
лиловыми цветочками. Вдоль канав тянулся синий люпин. Маки стояли в
бутонах, потому что раскрывшиеся цветы обил ливень.
мягким и притягательным, как тело. И облегавшая их зеленая травка
казалась бархатистой, как молодая кожа. От дождя холмы стали яркими,