паузу.
ли.
гостиницы старого Полтона.
что не хочет больше иметь дело ни с кем из моих дружков.
цыплят появилось новое выражение, страстная галантность. - Теперь, когда
вы здесь, на Кодироне, мне не терпится показать вам свое поместье. Вы с
моей племянницей несомненно подружитесь.
кроткая девушка, - он выразительно кивнул. - Я могу на Марту положиться.
мыслях. Он неспокойно двигал локтями, кивал не в такт этим движениям
головой. Наконец, похоже, пришел к определенному решению.
загляну к вам, когда буду в следующий раз в Ангел Сити, - он поклонился
Джин и удалился.
было бы переехать в город, может быть, снять для племянницы номер в отеле.
Там глушь и запустение, особенно когда они отказались от старого Дома
Реабилитации. Никого рядом на мили, если что понадобится...
болтать о хозяевах отеля.
спокойных тонов темно-синее и вышла прогуляться по Мейн-стрит. Хотя и
чувствовался новый дух, но под несколькими косметическими аппликациями из
стекла и нержавеющей стали Ангел Сити оставался почти таким же, как она
его помнила. Мимо проходили люди, которых она, казалось, узнавала, и
пара-другая встречных награждали ее любопытным взглядом, что само по себе
ничего не доказывало - она привыкла к постоянному вниманию.
окрашенной в синее каменной пены, Джин свернула налево, на Райскую Аллею.
Что-то сдавило ей горло: на этой сцене проходило ее оборванное, нищее
детство...
из-за нее я оказалась здесь. Ну зачем было тревожить себя мыслями об отце
и матери". Она с беспристрастным изумлением рассмотрела себя в свете
сентиментальности, затем вернулась к возможному поиску родителей.
"Вероятно, я заварю здесь бучу. Если они бедные, они будут ожидать, что я
помогу им..." Она улыбнулась, и ее маленькие зубки засияли. "Им
понадобится всего-то немного". Джин пришло в голову, что в основе ее
миссии лежит, пожалуй, злой умысел: она нарисовала себе картину, как,
щеголяя своей устроенностью, встречается с угрюмым мужчиной и угрюмой
женщиной. "Когда вы бросили меня на биллиардном столе Джона Парле, вы
бросили два миллиона долларов".
растворились в неохватной темной веренице человеческой Вселенной. Тогда
выследить среди звезд и планет их дорогу, позабытую за семнадцать лет,
станет неразрешимой проблемой... Джо Парле мог бы сказать, кто ее
родители, он не раз намекал, что знает. Но Джо Парле мертв, уже семь лет
как мертв, и Джин не чувствовала никаких угрызений совести. В трезвом
состоянии он был груб и тяжел на руку, пьяным он был похотлив как дикарь и
очень опасен.
прятаться под салуном, когда видела его пьяным. Однажды он попытался
последовать за ней, ползя на животе. Она била его в лицо ножкой от старого
кресла, тыкала в глаза, пока он, чуть не свихнувшись от бешенства, не
отступил, чтобы отправиться за пистолетом. Джин поспешила найти другое
убежище и вернулась на свой чердак только потому, что больше некуда было
идти.
и синяках. У девочки был нож, и она держалась твердо, застыв на месте,
доведенная до отчаяния. Парле бранился, насмехался над ней, бросал обидные
упреки, сохраняя при этом дистанцию: "Конечно, ты маленькая дьяволица и,
конечно, я единственный папочка, который у тебя есть, но я знаю больше,
чем позволяю себе болтать. И когда придет время раскрыть карты, я знаю,
куда пойти. Я могу принести это даже домой, и тогда кое-кому придется
плохо".
рассказал ей, что знает. Убила из его собственного пистолета.
"Старый Ацтек", не изменившаяся ни крошечки, ни на дощечку. Краска стала
тусклее, двери совсем разболтались, но даже на улице чувствовались запахи
табака, пива, вина и водки, возвращающие ее сурово и неумолимо в первые
десять лет жизни. Джин подняла глаза к окну под фронтоном, когда-то
бывшему ее маленьким окошечком в мир: улица и комиссионный магазин Диона
Мьюлрони, пейзаж ее детства.
тяжелой рукой по коричневому бумажнику. Возможно, его вещи не уничтожены.
Это будет первой целью - найти их.
такой, какой она помнила ее. Слева стойка бара, за ней вставлены в стену
шесть больших прозрачных пластин. На каждой изображена голая женщина в
вычурной позе на фоне, претендующем на то, чтобы изображать пейзажи иных
миров. Грубо намалеванная надпись сверху гласила: "Красота среди планет".
запыленные фотографии космических кораблей и модели четырех пакетботов
Серой Линии, обслуживающих Кодирон: "Бьюкирус", "Орест", "Прометей" и
"Икар". На заднем плане стояли два обветшалых биллиардных стола, рядок
механических игровых автоматов, автомат по продаже сухих стимуляторов и
наркотиков, а также автоматический проигрыватель.
давних завсегдатаев. Она села на стул у двери.
ней. Он был примечательным молодым человеком с кожей темно-коричневого
цвета и кудрявыми пшенично-белыми волосами. Очевидно, он весьма гордился
своим орлиным профилем, а мускулистость торса подчеркивал облегающей
рубашкой. "Тщетно, глупо, прямолинейно, - думала Джин, - он без сомнения
считает себя неотразимым покорителем женщин, раз у него такая
замечательная черная кожа и яркие волосы".
Лица у бара повернулись к ним. Гул беседы стих.
Моралес, он жил в "Лихаче" Карлсона и в дневную смену работал в "Ацтеке".
каким-то образом упустила его.
смахнул его в ящик.
восхищалась их крепкими юными телами, с удовольствием ощущала на себе
мускулистые руки, поддавалась обаянию беззаботной мужской личности. Но Гем
Николаев Андрей
Максимов Альберт
Корнев Павел
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Березин Федор