Чтение 19–й страницы книги ~Полуденная буря~

Вдруг что-то привлекло его внимание.

- Эге! А это кто у нас?

Белая эмаль на выкованном крыле... Сомнений быть не могло.

- Вот ты где, речной ястреб. Проверь, живой ли? - Высокий десятник потыкал в распростертое тело концом оскепища.

- Никак нет. Помер.

- Слава Сущему! - Командир егерей возвел очи к небесам.

Покосился по сторонам. Бой ушел уже далеко вправо. Ихэренцев прижали к топи, где колесницы оказались совершенно беспомощны, и методично добивали одного талуна за другим. Речники, сохраняя строй, охватывали завязшие в топях колесницы полукругом. Егеря частыми атаками терзали их с другой стороны.

- Убрать эту падаль, - отрывисто бросил Брицелл.

Брохану Крыло Чайки накинули на ноги веревки с петлями. Гикнув, двое егерей потащили тело прочь с поля боя, за рощу, где сидел раньше в засаде их отряд.

Вот и расчищен путь к заветной должности коннетабля, командующего всеми войсками Ард'э'Клуэна. Мальчишка-король просто не сможет обойтись без его, Брицелла, помощи. Сведущий в тактике и стратегии военачальник. Последний из числа сохраняющих верность престолу. Оставшийся в живых.

Брицелл снова улыбнулся. Только ртом. Глаза оставались настороженными и хмурыми. По-иному он не умел.

Тал Ихэрен, пойма Ауд Мора, златолист, день третий, сумерки

Вейте с трудом приходила в себя. Виски ломило, затылок, как свинцом налитый. Глаза и вовсе открываться не хотели. Всё-таки удар достался нешуточный. Если бы не толстый подшлемник, обгладывали бы ее уже вороны.

Девушка села, сжала ладонями виски, стремясь прогнать замелькавшие черные точки. Медленно огляделась.

День склонился к закату. Скрытое низкими облаками солнце большей частью заползло за линию окоема. Оттого тени стали длинными, тянулись по взбитой копытами и колесами земле, как чудовищные змеи из легенд. Шел дождь. Даже не дождь, а так, мелкая морось. Похолодало.

Бой давно закончился. Не приходилось сомневаться, кто же одержал победу. Вероломный, предательский удар конницы Брицелла спутал все планы ихэренцев и положил конец их надеждам на свободу и независимость.

На поле брани валялись окоченевшие тела коней и людей. Смотрели колесами в небо опрокинутые повозки. Неподалеку скалился в предсмертной муке возничий Брохана.

Брицелл - подлец, не гнушающийся ради победы ничем, но командир толковый и наверняка по горячим следам повел свое войско в глубь тала - захватывать оставшиеся без надлежащей защиты замки, утверждать королевскую власть.

Вейте поискала глазами и нашла труп отца. Обезглавленный, в окровавленной изодранной броне. Наверное, нужно заплакать, забиться в рыданиях. Но дочь ихэренского талуна не может позволить себе такой слабости. Что толку в печали? Она отомстит. И Брицеллу, и Экхарду, и этой пригорянской шалаве, примеривающей под толстый зад подушку трона...

В отдалении завыл волк. Ему отозвался другой, потом еще один.

Ночные падальщики собирались на обильную трапезу.

Нужно уходить.

Вейте пошарила вокруг и нашла оброненный, втоптанный в грязь меч. Отец учил ее обращаться с любым видом оружия, кроме рогатого копья, конечно, - силенок маловато. Сейчас бы она предпочла арбалет. Или рогатину. Зверя лучше не подпускать вплотную. Но оплетенная кожаными ремнями рукоять меча, умостившись привычно в ладони, придала уверенности.

Так, что там слева? Роща? Значит, нужно добраться туда. Спрятаться. Выжить. Мертвый не может отомстить.

Спотыкаясь, девушка побрела к деревьям, едва различимым в скрадывающей очертания предметов темноте. Смятый ударом егеря шлем давил на и так больную голову. Она сняла его и отбросила, оставшись в подшлемнике.

У одной из колесниц, заваленной набок, Вейте остановилась отдохнуть. Из-за грязи, обильно облепившей борта, цвета повозки почти не различались. Да и тьма мало помогала в этом деле.

Как же Витек не хотел брать ее в этот бой! Да еще возницей на собственной колеснице. Будто чувствовал, что не вернется! Вот тут-то слезы и навернулись на глаза, едва не хлынули. Вейте сцепила зубы и выдержала. Дочь талуна должна быть сильной. Слезы - посадским девкам, стряпухам и прибиральщицам, которых конные егеря уже, наверное, валяют по сенникам.

А она не имеет права плакать!

В роще дождь докучал не так сильно. Широколистые ясени принимали влагу на себя - пока она еще до земли докатится капелька за капелькой! Пахло прелью и гниющей ряской. Значит, Ауд Мор совсем рядом. Не приведи Пастырь Оленей на водяного деда нарваться.

Впрочем, лучшего укрытия от дождя и от хищников всё равно нет. До ближайшего селения полночи топать, и еще неизвестно, как ее там примут.

Только теперь Вейте почувствовала жажду. Еще бы! После боя пролежать с раннего утра до заката без сознания!

Сходить бы к реке, но боязно. Когда всякая зубастая, когтистая зараза собирается на запах крови и смерти, к воде лучше не соваться без двух-трех оруженосцев.

Ничего, дочь Витека потерпит до утра. Отец бы потерпел. Хотя он не побоялся бы и в одиночку, с Триланном, по плавням пошастать. Ему случалось и кикимору брать на рогатину, и вепря...

Слабый стон из-за ближайшего створа заставил ее вздрогнуть и обернуться.

Слишком резво. Быстрое движение вызвало предательскую слабость и рой точек перед глазами. На этот раз не черных, а слепяще-белых.

С трудом устояв на ногах, Вейте выставила перед собой меч:

- Кто здесь?!

Стонавший не ответил. Затаился. Хороший знак. Он ее боится. Более сильный, уверенный в своем преимуществе вел бы себя иначе.

- Кто здесь, спрашиваю?

Тишина. И тяжелое, с присвистом, дыхание в пяти шагах правее. Раненый?

Скорее всего.

Осторожно ступая, чтобы не перецепиться через корень, а заодно и опасаясь засады, девушка пошла вперед.

Шаг, второй... Четвертый...

- Опусти меч, кто бы ты ни был...

Мужской голос. Низкий, хриплый. Чувствуется, что человеку не в диковинку перекричать толпу, превзойти шум и лязг сражения. Только голос надтреснут болью.

- Это с какой радости?

- Опусти. Я уже никому не причиню вреда.

Тьма стояла почти кромешная. Ни лица, ни рук не разглядишь. Вейте, на всякий случай, меча не опустила. Так и держала клинок перед собой, когда подошла к мужчине.

- Ты кто? - спросил он.

Хороший вопрос. Главное, отвечай, что хочешь. Кто тебя проверит?

- А ты кто? - в тон ответила девушка. Человек помолчал. Наконец проговорил:

- Назовись ты первый. Ты хотя бы можешь убежать.

- От кого я должна бегать на своей земле?!

- Значит, ты из ихэренцев?

- Да. Я - Вейте, дочь Витека Железный Кулак. - Она с вызовом задрала подбородок, не подумав, что в темноте ее горделивая поза останется незамеченной.

- Вона как... - протянул человек. - Тогда у тебя нет причин помогать мне. Я - Брохан Крыло Чайки.

Девушка опешила:

- Как Брохан?! Почему ты здесь?.. - Ненависть и желание мести всколыхнулись в ней с прежней силой. - Готовься к смерти, подлец!

- К смерти я давно готов. Я даже зову ее к себе, - ровно проговорил Брохан. - Полежи денек в грязи со сломанной хребтиной, без надежды на спасение, и смерть от доброго железа покажется тебе счастьем. Бей!

Вейте замахнулась, но в последний миг промедлила.

- Почему ты здесь? - повторила она.

- Почему здесь? Не того спрашиваешь, девочка...

- Не зови меня девочкой!

- Но ведь не мальчик же? Постой, это ведь ты была возничим у Витека?

- Я.

- Молодец. С лошадьми отлично управляешься.

- Не нуждаюсь в твоих похвалах!

- А вот в спину мне зря метилась ударить.

- Не нуждаюсь в твоих поучениях!

- А в чем ты нуждаешься? В том, чтоб пырнуть меня мечом? Ну давай. Не бойся. Я теперь безногий калека.

Вейте припомнила, как хрустела спина Брохана под древком Триланна. Еще бы! Витек, случалось, коня приподнимал, на потеху прочим талунам.

- Не зови смерть раньше срока. - Она опустила меч и присела на корточки. Но не ближе вытянутой руки. Мало ли! Калека не калека. Впрочем, пнуть Брохана, как раньше, ей уже не хотелось.

- С такими ранами не выживают. Да будь вокруг меня толпа лекарей, и то... - Речник попытался пошевелить ногой, но скривился от острой боли и замолчал.

- Эй, Брохан, ты живой? - Вейте подалась вперед.

- Пока еще. Ты спрашивала, как я здесь очутился?

- Да. Как?

- Не знаю, - просто ответил Крыло Чайки.

- Как так - не знаешь?

- А вот так. Бился с Витеком. Помню, как бело-зеленые выскочили из засады раньше срока. Да. Наплевал Брицелл на приказ командира. Видать, решил - победителей не судят. А теперь и некому с него спросить... Так что, хочешь знать, как я здесь очутился?

- Хочу!

- Спроси у Брицелла.

- Спрошу, - упрямо сжала губы Вейте.

- Э, девочка, ты что? Я же пошутил... Брицелл тебя и на стрелище не подпустит.

- А я его предупреждать не буду.

- Сгинешь без толку.

- Там поглядим.

Брохан опять замолчал. Вейте уж было подумала, в беспамятство впал.

Нет. Не впал.

- Ближе подсядь. Да не бойся, не кусаюсь я. Уже. Зубы выбили, как кобелю бешеному.

Девушка подумала и, решив и вправду, чего бояться, пододвинулась поближе.

- Костер бы развести, занемел весь...

- Чем же его разожжешь? Да и сыро - хворост мокрый.

- Кремень, огниво у меня с собой. И трут найдется. Вот с хворостом ты права... А, может, попробуем?

- А! - Вейте, тоже порядком иззябшая в мокрой одежке, махнула рукой. - Сейчас насобираю.

На ощупь валяющийся под деревьями сушняк казался не таким мокрым, как пропитанные водой штаны и чавкающие сапоги.

- У меня из-под спины вытащи. - Кривясь от боли, Брохан чуть приподнял правое плечо. - Листья да мох. Они посуше должны быть. А огниво - вот оно. Держи.

Трут затлел сразу. Добрый трут, хорошо высушенный. А вот сложенные "шалашиком" веточки загораться не хотели. Ясеневые листья воняли, забивая дымом крошечные язычки пламени. Вейте накрыла огонек ладонями, легонько подула, давая труту разгореться чуть больше.

- Ничего. Теперь пойдет. - Брохан тоже протянул одну руку к огню. - Хорошо-то как... Мужчина должен умирать с оружием в руках, а коль не выйдет, хотя бы у очага. А тут сгниваешь заживо, как топляк. Садись с той стороны. Так мы его и от ветра закроем, и самим теплее будет.

Вейте послушно уселась. Ненависть ненавистью, месть местью, а всё же Брохан хороший вояка. Так и отец говорил. И похоже, немного ему осталось. Готовый мертвец уже. И нос, как клюв у ястреба.

- Слушай меня, девочка...

- Не называй!..

- Хорошо-хорошо. Прости.

- Ладно. Чего там.

- Слушай меня, Вейте. Я с твоим талом войны не начинал. Витек за гордость непомерную поплатился...

Девушка фыркнула.

- Не фыркай. А то ты отца своего хуже, чем я, знаешь. Ведь горд Витек... был?

- Горд.

- Обид не спускал?

- Не спускал.

- Даже королям?

- Так.

- Вот за то и поплатился. Понятно. Талун. Да не из последних. И королевскому роду знатностью не уступит. И честен до одури. Нет бы сперва с Витгольдом договориться.

- Под трейгов идти?!

- Да не идти. И не под трейгов. А заручиться поддержкой Витгольда. Пускай даже видимостью поддержки. Потянуть время. А там, глядишь, листопад, порошник - не сильно-то войну затевать захочешь. Нет, попер Витек на рожон, как медведь остромордый. Вот и затравили. А какой славный воин был!

- Не ты ль его затравил, а?

- И я тоже. Я человек подневольный. Служу не за страх, не за жалованье. Служил, - поправился Брохан. - Со мной четыре сотни "речных ястребов". А ты хотела, чтоб я Хардвара послал к стрыгаевой бабушке, сам в подземелье сел, на хлеб и воду, а моих парней какой-нибудь сучий выкормыш, навроде Брицелла, на убой бросил? Егеря с талунами что? Тьфу, и растереть. Не люблю я их. Вот сопляком был, от горшка два вершка, а уже не любил. Но своих "ястребов" не дам в обиду.

- Складно говоришь. Весь такой из себя невиноватый, честный и справедливый, как герои бардовские. Песни писать не пробовал?

- Смейся, смейся. Мне уже всё едино. Я одной ногой в Верхнем Мире, мне сейчас, может, место за столом Пастыря Оленей расчищают. Всё стерплю. А хотел и взаправду малой кровью отделаться. Потому и поединок отцу твоему предложил. Кто ж знал, что Брицелл по-своему дело выкрутит, как ему удобно?

Вейте молчала. Что ответить? Крыло Чайки и впрямь не так плох был. И отец его хвалил частенько. За то, что из простолюдинов в военачальники выбился. За то, что мзды от контрабандистов и пиратов не брал. За то, что в глаза королю мог возразить, когда из того самодурство перло.

- Слушай меня, де... Прости, Вейте. Мне всё едино помирать. Сама ты за отца и за тал разоренный не отомстишь, не надейся. Протяни руку. Да не так. Ладошкой вверх.

Девушка повиновалась. Брохан с усилием сдернул с пальца шипастый перстень и вложил ей в руку.

- Это что еще за?..

- Когда совсем туго станет, иди в Фан-Белл, к причалу, где мои "ястребы" швартуются. Найдешь Гурана Щербатого или Гуню... Как же имя-то его? А, запамятовал! Покажешь кольцо...

- Ага! А они мне камень на шею - и в воду.

- Не перебивай! Вот бабье племя! Чтоб не подумали, будто с трупа моего сняла, спросишь Щербатого, не этот ли перстенек его щербатым сделал? И прибавишь: дело в корчме было. "Два окорока" называется. А Гуне скажешь, что больше всех на свете боится он матери своей, как она клюкой его промеж лопаток охаживает. Поверят и помогут. Обскажешь им, как я помер, все речники поднимутся...

- Да погоди помирать-то. Рассветет, я тебя к селянам вытащу. Глядишь, и поживешь еще. - Вейте уже забыла, как совсем недавно собиралась пырнуть сухопарого усатого воина мечом.

- Не вытащишь. Лезь на дерево бегом.

- Зачем это?

- Вот дурочка! Не слышишь ничего? Кикимора по зарослям очерета шастает. Нас почуяла...

Девушка прислушалась. От реки и вправду доносилось негромкое горловое бульканье. Словно огромная лягушка квакнуть норовит, но боится или стесняется и пасть закрытой держит.

С кикиморой ей не совладать. Хищник быстрый, сильный. Когти - в ладонь длиной. Зубы - что шило сапожное. Ее на рогатину взять еще можно попытаться, а с мечом - гиблое дело.

- Лезь на дерево, кому говорю!

- А ты?

- А что я? Я уже мертвец. Меч мне оставишь. Утром заберешь.

- Я тебя не брошу!

- Вот дура баба! Бегом на дерево! - Не то бульканье, не то кваканье доносилось уже из-за ближних стволов. - Отец из-за меня погиб, так хоть дочку сберечь...

- Брохан, я...

- Ты отомстить хочешь, Вейте, дочь Витека Железный Кулак?

- Хочу!

- Тогда лезь! Давай ногу!

Крыло Чайки подставил сложенные "лодочкой" ладони.

- Ну? Ждать долго?

Вейте решилась. Положила меч на мокрые листья. Так, чтоб сразу калека рукоятку нашарил. Поклонилась Брохану, да не как равный равному и даже не как талун королю, а как самый бедный поселянин повелителю кланяется. Потом осторожно поставила сапожок на ладони воина.

- Давай. - Сильные руки толкнули ее вверх. Усилие вызвало такой приступ боли, что Брохан завыл, зарычал голодным клыканом.

Кикимора забулькала в ответ уже в полный голос, но Вейте успела вцепиться непослушными пальцами в нижнюю ветку - локтей семь до земли, сама в жизни не допрыгнула бы. Подтянулась, забросила одну ногу, вторую. Уселась. Глянула вниз.

Кикимора вышла на поляну и теперь кралась к костерку. Короткое, толстое тело, паучьи лапы с перепонками между пальцами. Когти. Зубы.

- И-и-и-эх! - воскликнул Брохан, и в его голосе звучала почти что радость. - Меч в руках! Ну, Пастырь Оленей, готовь пир горой!

Хищник присел на задние лапы и зашипел, раздувая горловой мешок. Гребень жестких, бурых с прозеленью волос от загривка до темени то поднимался, то опускался.