Чтение 19–й страницы книги ~Идеальный враг~

Он быстро собрался, переоделся - сменил больничную пижаму на военную форму, которая вот уже два дня выстиранная и отутюженная висела в шкафу. Остановился посреди палаты, готовый уйти, но не решаясь сделать это.

Как-то не верилось, что лечение закончилось и уже не надо будет возвращаться сюда, в небольшую, ставшую привычной и уютной комнату. И не будет больше неспешных ночных разговоров с мучающимися от бессонницы товарищами по палате, и заглянувший док не пожелает доброго утра, и сестры не будут смеяться привычно над несмешными избитыми шутками.

Все закончилось.

Пора уходить.

Время возвращаться.

- Пока. - Павел пожал руку Арнарсону. - Удачи, - сжал он ладонь Живича - До свидания, док!

Он шагнул к двери.

- Заглядывай к нам! - сказал ему в спину Живчик.

- Обязательно, - обернулся Павел и запнулся на пороге.

"Плохая примета", - подумалось ему. Но он не верил в приметы.

- Счастливо оставаться! - пожелал он и закрыл дверь. Пустой гулкий коридор вел его к свободе.

Мир был переполнен запахами и звуками. Мир был пестр и многоцветен.

Павел шагал по бетонной тропинке, заворожено озираясь.

Он уже ходил этой дорогой, и все вокруг было вроде бы знакомо. И все же что-то изменилось. Кусты насаждений сделались зеленее, щебет птиц стал более сочным, стрекот кузнечиков - объемней, воздух - свежее и ароматнее, солнце - ярче, бетон - осязаемей.

Павел наслаждался.

Нечто подобное ощущаешь, когда затяжную холодную зиму вдруг сменяет жаркая скорая весна: горизонт отступает, небо светится чистой синью, звенит капель, еще сонные мухи гудят басовито, первые бабочки, разбуженные солнцем, порхают, словно сорвавшиеся с ветвей яркие листья, пахнет оттаявшей землей, и хочется сидеть неподвижно, подставив лицо теплым лучам, и слушать, дышать, осязать...

- Ты чего жмуришься? - Громкий голос привел Павла в чувство. - Смотри, куда идешь! Чуть не сбил!

- Прошу прощения, замечтался.

Сержант из второй роты шел делать уколы от своей нелечащейся венерической болезни.

- Вижу, - сказал он, ухмыляясь и похабно подмигивая. - Небось о девчонке какой-нибудь думаешь? Да?

- Не совсем, - сказал Павел.

- А о чем же тогда? - удивился сержант.

- Обо всем.

- Ну-ну... - с сомнением в голосе произнес сержант и подозрительно оглядел Павла. - А ты чего это гуляешь, рядовой? Сбежал? К девчонке?

- Нет. Выписали меня.

- Уже? Сочувствую. Ну, тогда дуй в казарму. А то, не дай бог, попадешься какому-нибудь офицеру на глаза. В таком-то очумелом виде. Он тебя назад отправит, на экспертизу. Или же ты, действительно, обкуренный?

- Нет.

- Или укололся?

- Нет. Со мной все в порядке.

- Ну, ладно. - Похоже, сержант не очень-то поверил. Расходясь, они оба сошли с тропинки, держа дистанцию, словно боялись заразиться друг от друга.

Перед тем как отправиться в казарму, Павел заглянул в солдатское кафе.

Как и в любой другой воскресный день, народу в маленьком заведении набилось, не протолкнуться. Все столики были заняты, люди сидели на чем придется: на ящиках, на спинках стульев, на коленях товарищей; барную стойку заслонили плотно сомкнувшиеся спины, покатые, угрюмые и неприступные.

- Эй, Писатель! - окликнули Павла, едва только он вошел. - Давай к нам!

Павел узнал Жана-Карапуза из первого взвода, подошел, пожал ему руку, кивком поздоровался с его товарищами:

- Нет. Я домой.

- А ты что, выписался?

- Да. Только что.

- Ну, это надо отметить! - Жан потянулся к стакану, в котором было налито что-то мутное и пенящееся, наверное, какой-нибудь французский коктейль. Павел покачал головой:

- Не буду, спасибо. Но если хочешь, приходи через час в казарму.

- Ага! - Жан устремил палец Павлу в лицо, прищурился, словно прицелился. - Ты сам пригласил!

- Загляни. Буду ждать. - Он дружески хлопнул Карапуза по плечу. Отошел от столика, попытался пробиться к стойке, но не смог, зашел сбоку, где было посвободней, протиснулся кое-как, хлопнул ладонью по стене, привлекая внимание бармена.

- Да?

- Мне бы что-нибудь покрепче. - Павел заговорщицки понизил голос.

- Сколько? - Загорелый курчавый бармен, глядя в пустоту, взбалтывал шейкер.

- Ящик.

- Ого! - Шейкер остановился. - В кредит не торгуем.

- Плачу сразу...

Продавать крепкие напитки в солдатском кафе запрещалось. В меню значились всевозможные соки, чай, кофе, безалкогольное пиво, тропический коктейль и еще какая-то бурда, но ничего спиртного. Бутылки из-под виски, джина и водки, стоящие на полках, были лишь украшением. Но даже их перед прибытием какой-нибудь высокой комиссии приходилось убирать - так, на всякий случай.

Тем не менее, несмотря на запрет, здесь можно было получить почти все, что позволялось гражданскими законами: пиво, водку, текилу, марихуану. Цены, конечно, покусывались, но ведь никто не покупал здесь спиртное литрами. Обычно посетители брали выпивку небольшими дозами, грамм по пятьдесят.

- Ящик? - переспросил бармен. Похоже, у него были проблемы с пониманием английского, да и говорил он с сильным акцентом.

- Нууу... - Павел поразмыслил. - Ящик, пожалуй, многовато будет. Да и как я его потащу?.. Водка есть? Давай пять бутылок!

- Русский? - спросил бармен. Павел решил, что он интересуется, какую водку нести, подтвердил:

- Да, давай русскую, если есть.

- Я говорю, ты - русский?

- А!.. Ну да... А что?

- Я так и думал, - удовлетворенно сказал бармен и поставил шейкер на стойку. - Сейчас принесу.

Он никуда не ушел. Лишь нагнулся, присел, скрывшись из вида, загремел чем-то: то ли открывал потайной люк в полу, то ли просто двигал ящики. Секунд через тридцать снова появился, отдуваясь, держа бутылки, будто дрова, в охапке. Оглядел заполненное людьми помещение, убедился, что все здесь свои, придвинулся к стойке:

- Бери. Прячь скорей.

Павел поочередно принял тяжелые бутылки, похожие на выстрелы для гранатомета. Две запихал в рукава - одну в правый, другую в левый. Две положил в карманы. Одну сунул за пазуху. Подогнул руки, прижал бутылки локтями. Снова почувствовал себя неловким, скованным, словно опять надели на него жесткий корсет, забинтовали, налепили гипс...

- Деньги! - Бармен протянул руку.

Павел, изогнувшись, полез за деньгами в нагрудный карман, двумя пальцами вытащил пачку купюр:

- Отсчитай сам.

Зарплату он получал исправно, каждую неделю. Наличными. Даже когда лежал в больнице. А поскольку тратить деньги было не на что, то сумма скопилась немаленькая.

- Сдачу оставь себе. - Павел мог позволить себе такую щедрость.

- Ты настоящий русский! - заявил бармен, засовывая Павлу в карман оставшиеся купюры.

Он вошел в казарму, улыбаясь, предвкушая встречу с ребятами, перебирая в уме варианты приветствия.

Первым его встретил, конечно же, дежурный - рядовой Геккель по прозвищу Маркс, по имени Карл. Ему было уже за сорок, он носил короткую густую бороду и говорил, что закончит службу, когда ему прикажут сбрить с нижней половины лица всю растительность. Пока же, вот уже на протяжении двадцати лет, все командиры мирились с прихотью опытного солдата.

- Писатель пришел! - объявил Маркс и поинтересовался: - Выписался? Или сбежал?

- Освободился, - отшутился Павел и, неловко пожав дежурному руку, сразу направился в свой сектор, в секцию четвертого взвода. Там его уже ждали.

- А! - Шагнул к нему Гнутый с хотом на плече. - Дезертир вернулся!

- А мы уж хотели идти к тебе, - сказал Цеце, откладывая майку, втыкая в подушку иголку с ниткой. Он постоянно что-то ушивал или штопал.

- О! Дорогой! Рад видеть! - Шайтан спрыгнул с верхней койки, полез обниматься. Павел отстранился:

- Тихо! Осторожней! Я заминирован! Всем отойти на безопасное расстояние. Сейчас буду разряжать.

- Залечили там тебя, - прогнусавил Ухо. Зверь хмыкнул. Рыжий отложил комикс.

- Первая мина! - Павел, не оглядываясь, ногой прикрыл за собой дверь, поднял руку, выхватил из рукава бутылку, протянул Шайтану: - Это тебе.

- Опа! - Цеце хлопнул в ладоши. - Вот это я понимаю, сюрприз!

- А это тебе, - отдал ему вторую бутылку Павел.

- А нам? - Гнутый взял хота на руки, покачал его словно ребенка.

- И вам. - Павел вытащил бутылку из кармана.

- Ну ты нагрузился, -добродушно сказал Цеце.

- И вот еще пара! - объявил Павел. - Хватит нам, чтобы сегодня вечером отметить мое излечение?

- С лихвой, - сказал Рыжий. - Ты где все это раздобыл? Спирт на протираниях сэкономил? Или док тебе такое внутреннее прописал?

- Считайте, что посылку получил.

- Из дома? - поинтересовался Зверь. - Занятные тебе посылки шлют.

- Только закуски не прислали, - сказал Павел.

- Ну, это мы быстро исправим. - Гнутый собрал бутылки, спрятал их в углу за кроватью, прикрыл газетой. Открыл дверь, рявкнул: - Дежурный!

- Что? - эхом откликнулся бородатый Маркс.

- Где у нас твой молодой земляк Курт? Ко мне его!

- Есть! - Было слышно, как Маркс набрал в грудь воздуху. И через мгновение рев его раскатился по закоулкам казармы. - Рядовой Курт! К капралу Ягичу! Быстро! - Голосом рядовой Геккель тянул на мастер-сержанта, никак не меньше, сказывался опыт.

- Молодец, Маркс, - уважительно сказал Зверь. - Не понимаю только, почему он до сих пор в солдатах ходит...

Курт был все такой же неловкий и нескладный. Входя в комнату, он зацепился плечом за косяк; перешагнув порог, запнулся о чьи-то ботинки; махнув рукой, опрокинул фотографию, стоящую на тумбочке Цеце.

- Смирно, рядовой! - скомандовал Гнутый, останавливая суетящегося Курта, пытающегося все вернуть на свои места. - Такое дело к тебе: сбегай в городок, купи нам колбасы, рыбки копченой, сыра, консервов каких-нибудь, салатов готовых побольше, хлеба.

- Хлеба не надо, - сказал Цеце. - У меня на кухне знакомый работает, так что хлеб с меня.

- Хорошо. Хлеба не надо. Все запомнил?

- Да.

- Если увидишь сало, возьми обязательно, - наказал Цеце.

- Деньги есть у тебя? - спросил Гнутый.

- Есть, - кивнул Курт.

- Купишь на свои. Когда все принесешь, рассчитаемся. На КПП, если остановят, скажешь, что я послал. Там сегодня Боров дежурит. - Гнутый усмехнулся. - Он мне должен кое-что. Так что проблем не будет. Ясно?

- Да.

- Ну, двигай. Только давай поскорей.

Курт ушел, снова задев косяк плечом.

- Может, зря мы его послали? - сказал Рыжий.

- Ничего, не в первый раз. Справится.

- Странный он все-таки...

Курт справился.

Он притащил столько закуски, что ее хватило бы на всю роту. Сала, правда, не было.

- Заставь дурака богу молиться... - пробормотал Цеце, криво ухмыляясь, с интересом наблюдая, как Курт и Павел извлекают из объемистых пакетов провизию, выкладывают на койку. Когда на свет появились ветчина, колбаса и копченое мясо, Цеце горестно вздохнул, подумав, что двух буханок, которые он принес, теперь уж точно не хватит. Придется еще раз бежать в столовую, на поклон к сержанту Красюку. Эх, дернул черт похвастаться выгодным знакомством! Молчал бы себе...

Продукты убрали за кровать, прикрыли сверху пакетами. Гнутый собрал со всех деньги, расплатился с Куртом. Отпустил его.

- Подожди, - остановил Павел собирающегося уйти немца. - Загляни к нам после отбоя...

Постепенно подтягивался народ. В полном составе вернулось из сауны распаренное отделение капрала Буасье. На вечернем автобусе прибыли из города рядовые Карпов и Анзани, ввалились в казарму - оба уже навеселе, у одного - свежая ссадина на лбу, у другого - кулак ободран. Прибыли грек Ксенакис, итальянцы Дульбекко и Кваренги, поляк Мрожек, албанец Моисеи, грузин Такидзе - они ранним утром покинули Форпост, отправились на природу, "исследовать непокоренную русскую Сибирь", как сами сказали. Очевидно, для лучшего исследования прихватили с собой шампуры, три бутылки вина и замаринованное в ведре мясо. Возвратился с рыбалки сильно покусанный комарами чернокожий Рем, бросил под кровать спиннинг, вытащил из мешка полуметровую щучку, стал воодушевленно рассказывать, как тащил ее из воды, через водоросли, мимо коряг, боясь, что сорвется, уйдет...

Взвод собирался. Кто-то, заметив возвращение Павла, подходил, здоровался, поздравлял, сочувствовал. Некоторых - немногих - Павел приглашал заглянуть после отбоя в тренажерную комнату.

Пришел Жан-Карапуз. Павел отозвал его в сторону, налил водки в пластмассовый стакан, достал бутерброд с икрой, кусок ветчины:

- За мое здоровье!

Француз выпил, с удовольствием закусил икрой, долго жевал ветчину. Сказал по-русски, сильно грассируя:

- Благодарствую. - Крепко пожал Павлу руку, потряс ее. Потом он долго разговаривал со своим земляком Буасье. Договорившись о чем-то, ушел в свой сектор.

- Смирно! - прогремел вдруг голос Маркса.

- Черт! - Цеце кинул взгляд на угол, где была спрятана водка и закуска. - Кто там приперся?

Приперлись лейтенант Уотерхилл и сержант Хэллер.

- Не забудь его пригласить, - шепнул Зверь на ухо Павлу. - Скорее всего, он не придет, но позвать надо обязательно.

- Лейтенанта?

- Сержанта!

Судя по всему, командиры прибыли не просто так. Лица их были серьезны и непроницаемы, глаза холодны, слова скупы, интонации сухи:

- Капрал Ягич! - сказал лейтенант, остро глядя на Гнутого.

В казарме стало необычайно тихо.

- Я... - Гнутый осторожно снял цепляющегося хота с плеча, передал его Павлу, вытянулся, пытливо всматриваясь в лица командиров.

- Следуйте за нами! - Лейтенант щелкнул каблуками, развернулся четко, словно на плацу.

- Доигрался, - буркнул сержант Хэллер и грозно осмотрел своих подчиненных.

- Может, узнали, что он мясом экстерров своего хота кормит? - предположил Ухо.

- Тогда бы за ним явились люди из спецслужб, - сказал Зверь.

- Ну, может, они не смогли.

Рыжий хмыкнул:

- Они все могут...

Казарма опустела - рота отправилась на ужин. Только отделение капрала Ягича никуда не пошло. Один Цеце вместе со всеми направился в столовую, да и то лишь за тем, чтобы выклянчить у своего знакомого сержанта еще одну буханку и сразу же вернуться.

Есть никто не хотел, да и была у них еда - в дальнем углу грудой лежала за двухъярусной койкой, прикрытая пакетами и бумагой.

- Может, про драку в городе кто-нибудь начальству доложил?

- Почему тогда только Гнутого взяли?

- Так он же капрал. Старший.

- Подумаешь, драка, - Рыжий пожал плечами. - Ничего особенного.

- А стрельба!

- Не мы же стреляли!

- А не все равно.

- Да ведь и сержант с нами тогда был. Так что дело не в этом...

Они замолчали, глядя в пол, придумывая еще причины, по которым могли забрать Гнутого.

Настроение было испорчено. Даже пить не хотелось.

- А может, это из-за девчонки, которую он тогда в городе подцепил? - поднял голову Рыжий.