Чтение 19–й страницы книги ~Нарский шакал~

– Не могу! – пропыхтел Кродин, его голос превратился в придушенный хрип. – Я же не триец!

Чертыхнувшись, Люсилер остановился и взглянул на Кродина. Тот скорчился, упираясь руками в колени. Казалось, его вот-вот вырвет.

– Послушай, Кродин! – требовательно произнес Люсилер. – Эти воины идут в наш лагерь. Мы должны предупредить всех, чтобы они были готовы к нападению. Если ты не можешь за мной поспевать…

– Тогда иди, – прервал его Кродин задыхаясь. – Я постараюсь не отставать.

Не говоря ни слова, Люсилер отвернулся от товарища и снова понесся через лес. Ему хотелось что-нибудь сказать, бросить через плечо какие-то извинения – но на это не было времени. Воины Фориса уже обогнали его, так что он сможет оказаться в лагере раньше них, только если будет бежать изо всех сил.

Он двигался словно во сне. Крики ночных существ, цепкие ветки, дождь и грязь – ничего этого он уже не замечал. Ему было безразлично, много ли шума он производит, слышат ли его дролы. Он двигался с кошачьей уверенностью, словно леопард или огромный лев из Чандаккара. Он перепрыгивал через упавшие деревья и подныривал под лианами, протянувшимися поперек тропинки, чтобы удушить его. Он мчался все быстрее и быстрее, размахивая перед собой жиктаром, пока весь мир не превратился в темный сумасшедший водоворот.

Люсилер бежал не останавливаясь, не замечая времени. А потом вдруг вырвался из березового леса на вырубку, усеянную сожженными телами. Измученный, он упал на колени, и сладкое безумие бега оставило его так же стремительно, как пришло. Неподалеку он видел яркие точки лагерных костров и огни в зажигательных механизмах огнеметов. Дрожа от усталости, он с трудом поднялся на ноги, не обращая внимания на протесты и боль переутомленных мускулов, и побежал к лагерю. Он уже ясно видел траншеи. Скорчившиеся в них солдаты не замечали его приближения. Часовые его не увидели.

– Проснитесь! – отчаянно закричал он. – Баррет! Джильям! Проснитесь!

От его крика часовые на помосте зашевелились. Увидев его, они подняли луки. Люсилер вскинул вверх руки и, отчаянно ими размахивая, продолжал бежать к траншеям. Часовые все равно натянули луки – а Люсилер все равно продолжал бежать к ним. Он понимал, что стрела вот-вот вонзится ему в грудь, но продолжал бежать на полной скорости, выкрикивая свое имя и жестикулируя.

– Не стреляйте! Это я, Люсилер!

От первой траншеи его отделяло всего несколько десятков шагов. Он видел, как на помосте переговариваются часовые: они были явно смущены и не могли уразуметь, что за белокожий триец бежит к ним. Но вот кто-то из часовых опустил лук.

– Люсилер, – крикнул он, – это ты?

Командир сразу узнал грубый голос Джильяма.

– Да, Джильям! – ответил он. – Буди людей! За мной идут воины!

Остальные часовые тут же опустили луки и стали всматриваться в темноту. Люсилер упал на настил и проехал по скользкому от дождя дереву. Джильям поймал его, не дав скатиться в траншею. Задыхаясь, Люсилер бессильно обвис на его руках.

– Воины, – выговорил он с трудом, – шли за мной. Надо разбудить всех, приготовиться…

Джильям кивнул и обернулся к солдатам, отрывисто приказывая разбудить спящих и приготовиться к нападению. Вскоре воздух звенел от вырывающейся из ножен стали и гудел от разогревающихся огнеметов. Настил затрясся под тяжелыми телами в доспехах: солдаты занимали свои позиции. Когда Джильям наконец был удовлетворен состоянием траншей, он спросил:

– Люсилер, где Кродин?

– Не знаю, кажется, где-то позади. Он не мог за мной угнаться, я спешил, чтобы предупредить вас, и вынужден был его оставить.

– Это не страшно, – спокойно сказал Джильям, положив руку Люсилеру на плечо. – Кродин знает лес. Он найдет дорогу обратно. Сколько там дролов?

– Около дюжины, но они были в красных одеждах воинов, Джильям. Подойдут еще.

– Наверное, ты прав, разведчики не надели бы красное. – Джильям осмотрел Люсилера, задержав взгляд на его окровавленных руках. – А с тобой-то что? Ты ранен?

Люсилер только собрался ответить, что с ним ничего серьезного не случилось, как его прервал крик с настила.

– Вот они!

Люсилер и Джильям одновременно повернули головы в сторону вырубки. В тусклом свете луны едва можно было различить бегущую к ним фигуру. Джильям снова поднял лук, но Люсилер поспешно заставил его опустить оружие.

– Нет! Не стреляйте! Это Кродин!

Тот бежал, словно за ним по пятам мчалась стая волков. Он спотыкался и постоянно оглядывался назад. Даже в темноте Люсилер заметил выражение ужаса, застывшее на его лице. Что еще хуже, поднявшийся ветер мешал ему расслышать то, что кричит Кродин.

Но вдруг он остановился. Остановился так резко, что Люсилер не сразу понял, что произошло, и только спустя несколько мгновений увидел за деревьями красный промельк. Кродин упал на колени, секунду постоял так, а потом рухнул лицом в грязь. Из его спины торчало несколько оперенных стрел. Позади него белая березовая роща заалела от одеяний дролов.

Все темные уголки леса буквально извергали воинов в красных одеяниях. Они возникали словно из тумана, бесшумно и деловито, держа наготове жиктары и луки. С ними были стаи боевых волков. Звери рычали и рвались с цепей, их красные глаза горели. Люсилер ошалело смотрел, как из леса катится людская волна. Теперь он мог ясно их видеть: некоторые несли факелы и горящие ветки. Спустя считанные секунды все белые стволы скрылись за занавесом алых одежд. И в то же время они не бежали к траншеям, не выпустили ни единой стрелы. Он просто стояли – и число их непрерывно росло.

– Мы погибли, – прошептал Джильям.

Он опустил лук, потрясенный невероятной картиной. Из траншей уже доносился отчаянный стон.

Люсилер лихорадочно думал, пытаясь найти какую-то стратегию, которая могла бы их спасти. Однако был не способен что-либо сделать. Его люди ослабели от голода и безнадежно уступали противнику в численности. Даже огнеметы им теперь не помогут. Из-за дождя их дальнобойность уменьшится вдвое, а горючего на длительный бой не хватит. Он обернулся и заглянул в траншеи. Все его воины окаменели от ужаса: их испуганные лица бледностью могли соперничать с его собственным. Так же как он, они сознавали, что победа недостижима.

«Ричиус, – печально подумал Люсилер, – прости меня, друг. Я погубил нас».

– Чего они ждут? – встревожено спросил Джильям. – Почему не атакуют?

Люсилер прекрасно это понимал.

– Они знают, что мы у них в руках. Они хотят, чтобы мы сдались.

Джильям презрительно фыркнул.

– Черта с два! Я скорее перережу себе глотку, чем сдамся!

Люсилер сосредоточил все свое внимание на беспорядочно толкущихся у леса воинах. От них отделился один и медленно направился к траншеям. Он что-то кричал по-трийски, но за шумом дождя Люсилер не мог разобрать слов.

– Смотри-ка! – сказал Джильям. На его губах зазмеилась злобная улыбка. Он снова поднял лук и натянул тетиву, нацелив стрелу прямо в грудь приближающегося к ним воина. – Спокойной ночи, гог!

– Нет, – остановил его Люсилер, – не убивай его. Он хочет что-то нам сказать.

– Что он говорит?

– Это по-трийски, – отозвался какой-то солдат с помоста. – Люсилер, что он говорит?

Командир пожал плечами. Шум бури по-прежнему заглушал слова. Только когда дролу оставалось пройти всего несколько шагов до помоста, Люсилер наконец понял его.

– Кэлак! Унел ни Кэлак?

Люсилер содрогнулся. «Шакал! Где Шакал?»

– Люсилер? – снова спросил солдат.

– Ричиус, – холодно ответил триец. – Они зовут Ричиуса.

– Боже! – воскликнул Джильям. – Слава Всемогущему, что Ричиуса здесь нет. – Повернувшись к Люсилеру, он взмолился: – Пожалуйста, Люсилер, разреши мне убить его! Разреши мне убить его прежде, чем он скажет еще слово!

– Нет. – Люсилер был непреклонен. – Мы послушаем, чего еще они от нас хотят.

– Что? Ты знаешь, чего они хотят. Если мы сдадимся…

– Тихо! – рявкнул Люсилер.

Дрол уже подошел к самой траншее. Он стоял без страха, не обращая внимания на десятки стрел, нацеленных ему в грудь. На его бледном лице сквозило презрение. Он был облачен в то же ярко-алое одеяние, что и все воины Фориса. Когда дрол остановился у настила, Люсилер шагнул вперед. И тогда у дрола изменилось выражение лица. Он недоверчиво воззрился на Люсилера.

– Триец?

Люсилер ответил на общем для них языке:

– Да.

Воин небрежно обронил:

– Предатель!

Какой– то миг Люсилер молчал, застыв от оскорбления. Этот дрол, этот фанатик, который встал на сторону Тарна против монаршей династии, позволил себе назвать его предателем!

– У тебя для нас послание, – холодно произнес он. – Передавай его.

Воин посмотрел на Люсилера с высокомерной улыбкой; в его серых глазах плясали насмешливые искры.

– Я несу слова Фориса, военачальника долины Дринг, советника Тарна. Мой господин требует, чтобы Ричиус Шакал предстал перед судом. В обмен мой господин сохранит жизнь имперским захватчикам.

Люсилер мысленно поблагодарил богов за то, что Ричиус отправился в Экл-Най.

– Ты опоздал со своим отмщением, дрол! – засмеялся он. – Ричиус мертв.

Улыбка мгновенно исчезла с лица воина.

– Тогда кто здесь командует? Кто занял место Шакала?

Теперь пришел черед улыбаться Люсилеру.

– Я! – гордо объявил он.

Воин некоторое время смотрел на него, а потом сказал:

– Форис милостив. Возможно, ты его удовлетворишь, предатель.

– И эти люди останутся жить?

– Один из вас должен ответить за преступления против жителей долины Дринг. Если мой господин сочтет тебя подходящим для этой роли, мы сохраним жизнь остальным трусам.

– Тогда отправляйся назад, дрол! – взмахнул рукой Люсилер. – Скажи своему господину, что Люсилер из Фалиндара с радостью умрет за дело дэгога. А еще скажи ему, что если меня ему будет недостаточно, то ему придется идти нас убивать, и мы все как один умрем, пытаясь его уничтожить.

От этих слов воин удивленно поднял брови. Он окинул Люсилера странным взглядом, повернулся и зашагал обратно через вырубку.

Триец вернулся в траншею. Джильям и другие смотрели на него с настила.