Чтение 19–й страницы книги ~Живые мертвецы в Далласе~

- Сьюки сделала это за тебя, - мягко сказал Билл. Порция перевела взгляд на меня.

- Надеюсь, было не очень страшно, Сьюки, - вдруг сказала она.

- Нет, было ужасно. Но все уже кончилось.

- Спасибо, что помогла Энди.

- Я не ради Энди все это делала, а ради Лафайета, - помотала головой я. Она глубоко вздохнула.

- Ну конечно. Он же был твоим сослуживцем.

- Он был моим другом, - поправила я.

Ее спина окаменела.

- Твоим другом... - сказала она.

Домик уже разгорался, и очень скоро сюда могла нагрянуть полиция и пожарная служба. Определенно пора было уходить.

Я заметила, что ни Эрик, ни Билл не предложили стереть память Энди.

- Энди, ты лучше уезжай отсюда, - сказала я. - Возвращайся домой с Порцией и клянись бабушкой, что был там всю ночь.

Не ответив ни слова, брат и сестра сели в "Ауди" Порции и уехали. Эрик сел в "Корвет", чтобы вернуться в Шривпорт, а мы двинулись через лес к машине Билла, спрятанной в лесу у обочины дороги. Он нес меня на руках, он любил это делать. Да и я, в общем-то, не возражала.

Близился рассвет. Шла к концу одна из самых длинных ночей в моей жизни. Я легла на сиденье машины, усталая до невозможности.

- А куда ушла Каллисто? - спросила я.

- Откуда мне знать? Она постоянно бродит, не задерживаясь нигде подолгу. Немногие менады пережили потерю своего бога, нашли себе леса и бродят по ним. Они меняют место, чтобы люди не нашли их, они умеют это делать. И просто обожают безумие войны. Наверное, если бы на Ближнем Востоке росли леса, все менады сбежались бы туда.

- А тут-то она что делала?

- Проходила мимо. Она жила здесь месяца два, а теперь отправится... да кто знает? Может быть, в Эверглейде, или вверх по реке к Озарку.

- Совершенно не понимаю Сэма, с чего он с ней... хм... гулял?

- Ты это так называешь? И мы с тобой что, тоже "гуляем"?

Я потянулась и слегка ткнула его в бок. С тем же успехом я могла ткнуть в деревянную стенку.

- Может быть, он просто хотел дать волю своей дикой стороне, - сказал Билл. - В конце концов, мало кто из людей согласится принять его природу.

- Да, это сложно, - ответила я. И, вспомнив самого Билла у особняка в Далласе в ту ночь, сглотнула. - Но любят вопреки всему.

Я вспомнила, что ощутила, когда услышала о его встречах с Порцией и увидела его на футбольном матче. Протянула руку, положила ему на ногу и чуть сжала.

Не сводя глаз с дороги, он улыбнулся. Его клыки чуть выдвинулись.

- Ты все уладил с оборотнями в Далласе? - спросила я.

- Да, всего за час. Скорее даже не я, а Стэн. Он допустил их на свое ранчо в ночи на полнолуние на ближайшие четыре месяца.

- Мило с его стороны.

- Да нет, он-то ничего от этого не потерял. Сам он не охотится, так что они ему не конкуренты.

- О... - кивнула я.

- А они охотятся.

- Ага. Я поняла.

Когда мы добрались до моего дома, до рассвета оставалось всего ничего. Эрик, видимо, уже добрался до Шривпорта. Пока Билл принимал душ, я поела немного бутербродов с арахисовым маслом и желе - ведь я уже много часов ничего не ела. Потом пошла и почистила зубы.

Хорошо, что спешить некуда. Билл несколько месяцев обустраивал себе место в моем доме. Он отделил в старой спальне, той, где я спала до смерти бабушки, часть кладовки: переделал в люк весь пол - так, чтобы туда можно было забраться и захлопнуть его за собой, и никто бы не знал об этом, кроме меня. Если я еще не спала, когда он прятался в землю, я кидала в кладовку старый чемодан-дипломат и несколько пар туфель, чтобы она выглядела естественно. Под полом он приспособил себе под гроб ящик. Не часто он пользовался этим, но иногда приспособление оказывалось незаменимым.

- Сьюки, - позвал меня Билл. - Иди сюда, я тебя потру!

- Нет уж, я тогда не усну.

- Почему?

- Расстроюсь.

- С чего это?

- С того, что меня помыли... но не полюбили.

- Скоро же рассвет, - ответил Билл. - Но я обещаю тебе, что следующей ночью все будет в порядке.

- Если Эрик не вытащит нас куда-нибудь... - пробормотала я, снимая проклятые шорты и твердо решив завтра их выбросить. Сняв через голову футболку, я пошла к кровати ждать Билла. Хоть мой новый лифчик сегодня никто не порвет. Я повернулась на бок и прищурилась от света, лившегося из полузакрытой ванной.

- Дорогая?

- Ты уже вышел из душа?

- Уже двенадцать часов как вышел.

- Что? - Я приподнялась и оглянулась на окна. Они были не черны, но солнце уже зашло.

- Ты заснула.

Я лежала под одеялом, и на мне все еще были трусики и тот самый синий лифчик. И еще у меня было самоощущение куска черствого хлеба. Я поглядела на Билла - на нем вообще ничего не было.

- Подожди немножко, - сказала я и пошла в ванную. Когда вернулась, он уже ждал меня на постели, опираясь на локоть.

- Ты заметил: на мне то самое белье - твой подарок. - Я повернулась, чтобы дать ему оценить собственную щедрость.

- Мило, но излишне для такого случая.

- Случая? Какого случая?

- Лучшего секса в твоей жизни.

- Ты уверен?

- О, да, - сказал он. Его голос стал прохладным и ровным, как вода, текущая по камням. - Я могу быть уверен, да и ты.

- Докажи! - ответила я, слегка улыбнувшись.

Его глаза были в тени, но я разглядела, что и он чуть улыбнулся.

- С радостью.

Прошло немного времени, и я уже лежала, восстанавливая свои силы, а он был рядом, рука на моем животе, нога через мою ногу.

- А знаешь, что мы забыли? - спросила я.

- Угу?

- Взять газету.

После долгой паузы Билл медленно поднялся с постели и побрел к передней двери. Почтальонша никогда не забывала заехать ко мне и оставить газеты, потому что я никогда не забывала приплатить ей.

- Гляди! - произнес Билл, и я открыла глаза. У него в руках было блюдо, обернутое фольгой. Газета торчала под мышкой.

Я скатилась с кровати, накинула розовый халат и последовала за Биллом на кухню.

- На автоответчике сообщение, - заметила я, грея кофе. Развернув фольгу, я обнаружила двухслойный торт с шоколадом, на котором орехами была выложена звездочка.

- Да это же шоколадный торт от старой миссис Бельфлер! - восхищенно произнесла я.

- Ты так легко определила на вид?

- О, да это же знаменитый торт. Местная легенда. Никто в городе не делает шоколадные торты так, как миссис Бельфлер. Всякий раз, когда она участвовала в сельских ярмарках, ей доставалась награда. И она всегда печет его на чьи-то похороны. Джейсон даже сказал однажды: смерть стоит того, чтобы попробовать этого торта.

- Какой чудный запах, - к моему удивлению, произнес Билл. Он нагнулся и понюхал. Я точно не знала, как он обоняет, вампиры же не дышат, но как-то он это делал. - Если бы так же пахли твои духи, я бы тебя съел.

- Ты уже попробовал.

- А я еще раз.

- Нет, я бы этого не выдержала. - Я налила себе кофе, глядя на торт. - Я даже не знала, что она знает мой адрес.

Билл нажал кнопку на автоответчике.

- Мисс Стакхаус, - произнес голос пожилой женщины, очевидно, южной аристократки. - Я постучалась, но вас не было. Я оставила вам шоколадный торт, потому что не знала, как еще вас отблагодарить за то, что, по словам Порции, вы сделали для моего внука Эндрю. Мне многие говорили, что мои торты хороши. Думаю, этот вам понравится. Если вам что-то от меня понадобится, всегда буду рада помочь.

- Не представилась, - заметил Билл.

- Кэролайн Холлидей Бельфлер всегда считала, что ее и так все должны узнавать.

- Кто?

Я взглянула на Билла, который стоял у окна. А я в это время сидела за кухонным столом, попивая кофе.

- Кэролайн Холлидей Бельфлер.

Бледнее Биллу становиться было некуда, но он, несомненно, был потрясен. Он резко плюхнулся на стул и произнес:

- Сьюки, сделай мне одолжение.

- Конечно. Что именно?

- Сбегай ко мне и принеси Библию, что стоит на полке за стеклом в гостиной.

Он выглядел взвинченным, и я схватила ключи, села в машину и поехала прямо в халате. Впрочем, в четыре утра все равно увидеть меня было некому.

Я добралась до дома Билла и нашла Библию как раз там, где он сказал. Я очень осторожно извлекла ее из книжного шкафа. Она, очевидно, была очень старой. Я настолько волновалась, когда несла ее к машине, что чуть не упала, споткнувшись. Вернувшись, я обнаружила, что Билл сидит там же, где я его и оставила.

Когда я положила перед ним Библию, он смотрел на нее где-то с минуту. Я задумалась, а сможет ли он ее взять. Но он не просил о помощи, поэтому я ждала. Наконец он осторожно дотронулся до поношенного кожаного переплета. Книга была массивной, с затейливым золотым тиснением.

Билл осторожно открыл ее и принялся листать. На отдельной странице было изображено генеалогическое древо - несколькими почерками, блеклыми чернилами.

- Вот это писал я... - прошептал он. - А вот здесь... - Он указал на несколько строк.

Мое сердце лихорадочно билось, когда я заглянула через его плечо. Почерк разобрать было сложно.

"Вильям Томас Комптон, - написала его мать, а может быть, отец. - Родился 9 апреля 1840 года". Другим почерком было дописано: "Умер 25 ноября 1868 года".

- Да у тебя, оказывается, и день рождения есть! - сказала я самое глупое, что только могла. Я никогда раньше не думала, что у Билла может быть день рождения.

- Я был вторым сыном - сказал Билл. - Единственным выросшим.

Я вспомнила, что Роберт, старший брат Билла, умер в двенадцать лет, а еще двое младенцев - в раннем детстве. Здесь, под рукой Билла, хранились записи обо всех этих жизнях и смертях.

- Сара, моя сестра. Умерла бездетной, - сказал он, и я припомнила это. - Ее жених погиб на войне. Тогда все молодые люди гибли на войне. Но я выжил, чтобы умереть потом. Здесь дата моей смерти, по крайней мере, та, которую знала моя семья. Это почерк Сары.

Я изо всех сил сжала губы, чтобы не издать ни звука. В голосе Билла было что-то, чего раньше я от него никогда не слышала. Я почувствовала, как на мои глаза наворачиваются слезы.

- А вот имя моей жены, - сказал он еще тише.

Я снова нагнулась и прочла: "Кэролайн Изабель Холлидей". На какой-то миг комната перевернулась в моих глазах вверх дном. Ведь этого не могло быть.

- И еще у нас были дети, - сказал он. - Трое детей.

Их имена тоже были записаны. "Томас Чарльз Комптон, род. в 1859". Видимо, она забеременела сразу же после того, как они поженились. А у меня никогда не будет ребенка от Билла, ведь вампиры стерильны...

"Сара Изабель Комптон, род. в 1861". Названа в честь тети - сестры Билла - и матери. Она родилась как раз тогда, когда Билл ушел на войну. "Ли Дэвис Комптон, род. в 1866". Дитя возвращения домой. "Умер в 1867", - было приписано другой рукой.

- Младенцы в те годы умирали как мухи, - прошептал Билл. - Мы были нищими после войны, а лекарств неоткуда было взять.

Мне хотелось уйти из кухни и избавить Билла от своих всхлипываний, но я поняла, что если Билл сам выносит эти тяжелые воспоминания, то я просто обязана его слушать.

- А остальные двое? - спросила я.

- Они выросли, - ответил он, и его напряженное лицо немного разгладилось. - Я покинул их, конечно же. Тому было всего девять, когда я стал таким, как сейчас, а Саре семь. - Билл чуть-чуть улыбнулся - улыбкой, которой я прежде никогда не видела. Он выглядел почти как человек. Мне даже показалось, что я разговариваю с совсем иным существом, нежели то, с которым только что занималась любовью. Я вытащила из коробки бумажную салфетку и потерла лицо. Я заметила, что и Билл тоже заплакал, и протянула ему еще одну. Он удивленно посмотрел на меня, словно ожидал чего-то иного - может быть, носового платка с монограммой. Но вытер щеки, и салфетка порозовела.

- Я даже не смог вернуться и узнать, что с ними стало, - произнес он. - Я порвал со своей прежней жизнью так резко и так глубоко. И никогда не возвращался, конечно, пока мог встретить кого-то из них. Это было бы жестоко. - Он перевернул страницу.

- Джессика Комптон, от которой я получил этот дом, была последней из моих прямых потомков. Да и моя материнская линия тоже истощалась, пока не остались только Лаудермилксы, которые приходятся мне дальней родней. Но предком Джесси был мой сын Том... По слухам, моя дочь Сара вышла замуж в 1881 году. Вышла уже беременная, и у нее было четверо детей... Один из них родился мертвым.

Я уже не могла смотреть на Билла и взглянула в окно. Начинался дождь. Моя бабушка любила жестяные крыши, и когда пришло время поменять кровлю, мы снова сделали жестяную - поэтому дождь, барабанящий по крыше, всегда казался мне самым успокаивающим звуком на свете. Всегда, но не сейчас.

- А теперь смотри, Сьюки, - сказал Билл, указывая пальцем. - Гляди! Дочь моей Сары, названная Кэролайн в честь бабушки, вышла замуж за своего двоюродного брата, Мэтью Филипса Холлидея. И ее вторым ребенком была Кэролайн Холлидей. - Его лицо сияло.

- Так старая миссис Бельфлер - твоя правнучка!

- Да, - ответил он.

- Значит, Энди... - Я замялась, подумав об этом снова. - Твой, хм, прапраправнук. И Порция...

- Да, - снова сказал он, уже не так счастливо.

Я не знала, что и говорить, поэтому помолчала. Подумав минуту, я решила оставить Билла и попыталась выскользнуть мимо него из маленькой кухни.

- В чем они сейчас нуждаются? - спросил он, схватив меня за руку.

- Ну, в первую очередь в деньгах. Ты, конечно, помог им в личных проблемах, но они остаются бедными. Старая миссис Бельфлер не желает продавать дом, который поглощает все их деньги.

- Она так горда?

- А разве по ее звонку этого не видно?

Видимо, теперь, когда Билл знал, что может помочь своим потомкам, ему стало намного легче. Я понимала, что он будет думать об этом несколько дней, и не винила его. Но если Энди и Порция станут для него постоянной привязанностью, это может стать проблемой.

- А почему ты прежде так не любил Бельфлеров?

- Помнишь, я рассказывал о войне в клубе твоей бабушки, "Потомки Доблестно Погибших"?

- Ну да.

- Я еще говорил о раненом солдате, который звал на помощь? И как мой друг Толливер Хамфри хотел ему помочь?

Я кивнула.

- Толливер погиб, - мрачно сказал Билл. - А раненый солдат все звал на помощь. Ночью мы его все-таки вытащили. Ему было семнадцать, и звали его Джебедия Бельфлер.

- О боже... И это все, что ты знал о Бельфлерах до сегодняшнего дня?

Билл кивнул.

А я опять задумалась, ведь надо было сказать что-то приличествующее случаю. Что-то важное и серьезное... Я снова попыталась уйти. Однако Билл и на этот раз поймал меня за руку.

- Спасибо, Сьюки.

Этого я меньше всего от него ожидала.

- За что?

- За то, что благодаря тебе я сделал добро, не желая награды.

- Билл, я не могу заставлять тебя что-то делать.

- Благодаря тебе я вспомнил, что значит быть живым человеком.

- Нет, то добро, что в тебе есть - от тебя самого, не от меня.

- Но я же вампир, Сьюки. Я пробыл им куда дольше, чем человеком. И много раз раздражал тебя этим. Сказать по правде, я время от времени совершенно не понимаю тебя, потому что давно уже перестал быть таким, как ты. Не всегда приятно вспоминать, каково это - быть человеком. Иногда мне не хочется уже вспоминать об этом.

- Не знаю, права я или нет, но не знаю, как быть иной, - сказала я. - И я была бы ничтожеством, если бы не делала этого ради тебя.

- Если со мной что-то случится, - сказал Билл, - ступай к Эрику.

- Ты это уже говорил. Если что-то случится с тобой, я не обязана к кому-то идти. Я взрослый человек и сама смогу решить, что делать. И ты должен сам позаботиться, чтобы ничего с тобой не случилось.

- Братство в последние годы стало представлять реальную опасность, - ответил Билл. - Они могут и тебе причинить зло, хоть ты и человек. И работа у тебя опасная! - Он явно имел в виду не обслуживание столиков в баре.

- Будет день, будет и пища. До этого еще надо дожить, - сказала я в ответ. Сидеть на коленях у Билла было приятно, особенно потому, что он так и не оделся. Не слишком много было в моей жизни приятных вещей, пока я не встретила Билла. А теперь каждый день был по-своему хорош.

В этой едва освещенной кухоньке, наполненной чудесными запахами кофе и шоколадного торта, под шум дождя, стучащего по крыше, я чувствовала, что ночь с моим вампиром полна человеческого тепла. И этой ночью Билл выглядел совсем по-человечески. Хотя когда мы занимались любовью на чистой простыне, кожа его сияла прекрасным, неземным светом. Так же, как и моя.