в лондонском посольстве тоже нельзя. Если вы ошибаетесь -- а вы наверняка
ошибаетесь -- выставим себя полными дураками. Если же предположить, что вы
правы, посольство все равно ничего сделать не сможет -- англичане спрячут
Бежецкую или наврут что-нибудь... Да и руки у наших посольских связаны -- на
виду они больно... Решено! -- Иван Францевич энергично взмахнул кулаком. --
Конечно, Фандорин, вы бы пригодились мне и здесь, но, как говорят в народе,
насильно мил не будешь. Читал ваше дело, знаю, что владеете не только
французским и немецким, но и английским. Бог с вами, поезжайте в Лондон к
вашей femme fatale.2 Инструкций не навязываю -- верю в вашу интуицию. Дам в
посольстве одного человечка, Пыжов фамилия. Служит скромным письмоводителем,
вроде вас, но занимается другими делами. По министерству иностранных диел
числится губернским секретарем, но по нашей линии имеет и другое, более
высокое звание. Разносторонних талантов господин. Прибудете -- сразу к нему.
Весьма расторопен. Впрочем, убежден, что съездите вхолостую. Но, в конце
концов, вы заслужили право на ошибку. Посмотрите на Европу, покатаетесь за
казенный счет. Хотя вы теперь, кажется, при собственных средствах? -- Шеф
покосился на узел, что бесприютно лежал на стуле.
Хотел сдать в кассу, да закрыто было.
кассир, по-вашему, в приходной книге напишет? Поступление от игры в штосс
коллежского регистратора Фандорина?... Хм, постойте-ка. Несолидно как-то
регистраторишке в заграничную командировку ехать.
вслух:
лично. Копия генерал-адъютанту Лаврентию Аркадьевичу Мизинову. Ваше
высокопревосходительство, в интересах известного Вам дела, а также в
признание исключительных заслуг прошу вне всякой очереди и без учета выслуги
произвести коллежского регистратора Эраста Петрова Фандорина..." Эх, была не
была, прямо в титулярные. Тоже, конечно, невелика птица, но все же. "... в
титулярные советники. Прошу также временно числить Фандорина по ведомству
министерства иностранных дел в должности дипломатического курьера первой
категории". Это чтобы на границе не задерживали, -- пояснил Бриллинг. --
Так. Число, подпись. -- Кстати, дипломатическую почту вы по дороге,
действительно, развезете -- в Берлин, Вену, Париж. Для конспирации, чтоб не
вызывать лишних подозрений. Возражений нет? -- Глаза Ивана Францевича озорно
блеснули.
событиями.
гостиница-то называется?
Глава десятая, в которой фигурирует синий портфель
гостиницей "Уинтер квин" что на Грей-стрит, остановилась наемная карета.
Кучер в цилиндре и белых перчатках соскочил с козел, откинул ступеньку и с
поклоном распахнул черную лаковую дверцу с надписью "Dunster&Dunster.
Since 1848. London Regal Tours"1. Сначала из дверцы высунулся сафьяновый
дорожный сапог, окованный серебряными гвоздиками, а потом на тротуар ловко
спрыгнул цветущий юный джентльмен с пышными усами, удивительно не шедшими к
его свежей физиономии, в тирольской шляпе с перышком и широком альпийском
плаще. Молодой человек огляделся по сторонам, увидел тихую, ничем не
примечательную улочку и с волнением воззрился на здание отеля. Это был
довольно невзрачный четырехэтажный особняк в георгианском стиле, явно
знававший лучшие времена.
вестибюль.
некто в черном плаще и, надвинув на самые глаза высокий картуз с блестящим
козырьком, принялся прохаживаться мимо дверей гостиницы.
приезжего, который уже стоял возле стойки, разглядывая тусклый портрет
какой-то средневековой дамы в пышном жабо -- должно быть, той самой "Зимней
королевы". Дремавший за стойкой портье довольно равнодушно приветствовал
иностранца, но, увидев, как тот дает бою, всего лишь поднесшему саквояж,
целый шиллинг, поздоровался еще раз, гораздо приветливей, причем теперь
назвал приезжего уже не просто sir, а your honour.
лучший, с горячей водой и газетами, и записался в книге постояльцев
Эразмусом фон Дорном из Гельсингфорса. После этого портье ни за что ни про
что получил полсоверена и стал называть полоумного чужестранца your
lordship.
было себе представить, чтобы блестящая Амалия Казимировна остановилась в
этой третьеразрядной гостинице. Что-то здесь было явно не так.
ли в Лондоне другой гостиницы с таким же названием, и получил клятвенное
заверение, что не только нет, но никогда и не было, если не считать той
"Уинтер квин", что стояла на этом же самом месте и сгорела дотла более ста
лет назад.
Европу, и приклеенные усы, и роскошный экипаж, нанятый на вокзале Ватерлоо
вместо обычного кэба, и, наконец, зря потраченный полсоверен?
(будем именовать его так, несмотря на инкогнито).
мисс Ольсен? -- с фальшивой небрежностью спросил он, облокачиваясь на
стойку.
сжаться:
целомудренно сообщил:
шепнул:
приходит некий мистер Морбид, по виду слуга или дворецкий, и забирает
письма.
что никогда в жизни не улыбался? -- быстро спросил Эраст Петрович.
например, -- портье многозначительно оглянулся на шкаф с ячейками, -- так
целых три.
Фандорин, постукивая по стойке очередным полсовереном.
невероятное, непостижимое рассудку, но чрезвычайно приятное.
взглянуть на конверты...
конверты были без обратного адреса. Кажется, третий золотой был потрачен
зря. Шеф, правда, санкционировал любые траты "в пределах разумного и в
интересах дела"... А что там на штемпелях?
другое из Вашингтона, а третье аж из Рио-де-Жанейро. Однако!
Петрович, мысленно высчитывая, сколько времени плывут письма через океан. И
еще ведь надо было в Бразилию здешний адрес сообщить! Получалось как-то
странно. Ведь Бежецкая могла прибыть в Англию самое раннее недели три назад.
письма уже приходили.
недавно, пожалуй, с начала лета. Во всяком случае до него за
корреспонденцией приходил мистер Мебиус, а еще раньше мистер... м-м,
виноват, запамятовал, как его звали. Такой был неприметный джентльмен и тоже
не из разговорчивых.
посмотрел на информатора. Пожалуй, не устоит. Однако тут новоиспеченному
титулярному советнику и дипломатическому курьеру первой категории пришла в
голову идея получше.
зашептал счастливцу-портье на ухо.