Чтение 19–й страницы книги ~В паре с "сотым"~

Вскоре шестерка истребителей И-16 под командованием Чайки стартовала в
воздух и, маскируясь в лучах утреннего солнца, взяла курс на цель. Прошли
больше половины пути, вдали показался Орехов. Чайка, покачивая самолет с
крыла на крыло, подал сигнал: "Внимание, приготовиться к атаке".

И правым полупереворотом через крыло пошел на снижение до бреющего
полета. Вот впереди по курсу видна цель. Капитан Чайка делает своим звеном
горку, выскакивает на колонну и с хода атакует ее. За ним повторяет маневр
второе звено лейтенанта Фролова.

Началась штурмовка. Из-под крыльев самолетов со свистом полетели эрэсы,
оставляя за собой длинные хвосты огненных струй. Застучали пушки и пулеметы.
Фашисты в панике бросились бежать в разные стороны, прыгали в
противотанковый ров, падали на землю. Появились взрывы, запылали автомашины.

Летчики делают повторный заход на атаку, непрерывно поливая
пулеметно-пушечным огнем врага. Пулеметная очередь сержанта Закалюка прошила
бензозаправщик, который тут же загорелся.

Из спаренных зенитных пушек "эрликон" потянулись длинные очереди к
"ишачку" сержанта Касавина и подбили его. Самолет Касавина взмыл вверх,
затем свалился на крыло, упал в гущу автомашин и взорвался. Закалюк увидел,
что из впереди идущего командирского самолета тянется серый шлейф дыма.
"Командира подбили!" - мелькнула мысль. Капитан Чайка сразу понял, что он
подбит, и маневрируя стал отходить от колонны. За ним, заканчивая атаки,
потянулись остальные летчики группы.

Закалюк увеличил скорость, подошел ближе к самолету командира. Вся
правая сторона фюзеляжа от мотора до хвоста была залита маслом.

"Дотянет ли домой! - забеспокоился Закалюк. - Скорее бы выйти с
территории, занятой противником, а то, чего доброго, еще придется садиться у
него в тылу..."

Но, как нарочно, самолет Чайки теряет скорость и высоту. Винт стал
вращаться медленнее, мотор работает с перебоями. И вот - совсем остановился.

Капитан Чайка, выпуская шасси, пошел на вынужденную посадку. "Впереди
ровное поле, командир выбрал хорошую площадку", - подумал Закалюк.

Но как помочь командиру? Решение принято мгновенно: "Буду садиться за
командиром и на моем самолете вместе улетим! Что бы ни случилось с
командиром, я в ответе за него", - думал Закалюк, выпуская шасси.

Лейтенант Фролов понял сложившуюся обстановку и стал их прикрывать.

Самолет Чайки коснулся колесами земли и побежал по полю. Вслед за ним
сел и сержант Закалюк. Не выключая мотора, он быстро выскочил из кабины и
побежал к командиру. Капитан Чайка с трудом вылез из кабины и, стоя на крыле
самолета, удивленно смотрел на сержанта. Лицо и руки капитана были в крови.

- Товарищ капитан, быстрее садитесь в мой самолет, а я - "верхом"...
Вместе и улетим!

- Мы в одной кабине не поместимся, - сказал Чайка, - улетайте быстрее!
Фашисты близко!

- Нет, товарищ командир... Не могу! Садитесь в мой самолет и улетайте,
а за мной пришлите "спарку"! В случае чего - я могу постоять за себя, а вы
ранены.

После некоторого раздумья капитан Чайка согласился с сержантом, и,
отдав ему свой пистолет и две обоймы, сел в самолет ведомого и взлетел.

Наступила гнетущая тишина. Закалюку все еще не верилось, что всего
несколько минут назад они были над вражеской колонной, где был сущий ад. И
вот он на земле, один, в окружении фашистов.

И снова беспокойство охватило Закалюка: как бы раненый командир не
потерял сознание в воздухе. Нет, этого не должно произойти. Командир волевой
человек. Он обязательно долетит!

Закалюк подошел к подбитому самолету командира. Пушечная очередь
прошлась по мотору, разбила один цилиндр, повредила приборную доску и
маслопровод. "За мной прилетит, видимо, Фролов. Он место посадки знает и
быстро найдет меня", - размышлял Закалюк. И тут же подумал: "А если появятся
фашисты? Тогда буду сражаться до последнего патрона: ведь у меня четыре
обоймы, а это тридцать два патрона!"

Время, казалось, тянулось бесконечно. Но, глянув на часы, Закалюк
понял, что прошло всего лишь 40 минут. Было тихо. И вдруг в этой гнетущей
тишине Закалюк скорее угадал, чем услышал, знакомый гул. Приближалось звено
наших самолетов. Учащенно забилось сердце. Не бросили, не оставили фашистам,
прилетели!

Двухместный самолет УТИ-4 с хода выпустил шасси и пошел на посадку, а
остальные стали в круг, прикрывая его.

Сержант Закалюк быстро надел парашют и побежал навстречу севшему УТИ-4.
В первой кабине "спарки" сидел лейтенант Фролов.

Алексей вскочил на крыло подрулившей "спарки" и забрался во вторую
кабину.

- Как командир? - спросил он лейтенанта Фролова.

- Прилетел благополучно! - прокричал Фролов и тут же добавил: - Садись
быстрее, надо спешить!

- Нет, ты мне правду скажи! - настаивал Закалюк.

- Сел он, сел. Только после сруливания с полосы ему стало плохо. Когда
его усаживали в санитарную машину, он открыл глаза и сказал: "Там остался
Закалюк... Надо быстро послать за ним самолет". Вот командир полка
немедленно и послал меня.

Фролов дал газ, "спарка" пошла на взлет. На аэродроме сержанта Закалюка
с нетерпением ждали. Техник самолета Хмелевский со слезами на глазах
подбежал к Алексею, обнял его:

- Вернулся, вернулся, дорогой!

Несколько дней спустя во фронтовой газете была напечатана заметка о
том, как молодой летчик спас своего командира.

А потом с каждым днем в ожесточенных боях крепли крылья воздушного
бойца. И вот в 1943 году фронтовые дороги снова привели его в Донбасс.

Всю войну Закалюк провел, как говорится, "от звонка до звонка".
Совершил 594 боевых вылета, сбил 16 вражеских самолетов, награжден четырьмя
орденами Красного Знамени, двумя - Отечественной войны, орденом Красной
Звезды и многими медалями.

Об этом памятном для Закалюка вылете в летной книжке сделана очень
краткая запись: "13.Х.41 г. Самолет И-16. Штурмовка войск противника в
районе города Орехов. Вылетов - 1. Время налета - 1 ч. 05 минут. Расход
боеприпасов; РС - 2, боекомплект патронов".

Но за скупыми строками этой записи поступок, равный подвигу, поступок,
названный известным советским поэтом А. Твардовским высшей честью:

У летчиков наших такая порука, Такое заветное правило есть: Врага
уничтожить - большая заслуга, Но друга спасти - это высшая честь!

КОГДА КОМАНДИР В ОПАСНОСТИ

Итак, август 1943 года... Идут упорные сражения за освобождение Украины
от фашистов.

Войска Южного фронта с боями вышли к сильно укрепленному рубежу
вражеской обороны, передний край которой проходил по правобережью Северского
Донца и Миусу с хорошо развитой системой траншей, как по фронту, так и в
глубину, с большим количеством железобетонных и других фортификационных
сооружений. Подступы к главной полосе обороны прикрывались минными полями и
проволочными заграждениями.

Командные высоты на этом участке фронта оборудовались как опорные
пункты и узлы сопротивления. На танкоопасных направлениях были вырыты
противотанковые рвы.

Фашистское командование, учитывая стратегическую важность района,
стремилось во что бы то ни стало удержать Донбасс, использовать его огромные
экономические ресурсы и людские резервы.

Оборонительный рубеж на юго-востоке Украины создавался в течение двух
лет и получил наименование "Миус-фронт".

Наряду с прочными укреплениями, здесь была создана сильная группировка
фашистских войск, которая по замыслу гитлеровского командования должна была
не только противостоять нашим войскам, но и разгромить их.

Во второй половине августа наши части продолжали наступление и,
продвигаясь вперед, освобождали Донбасс. 16-й гвардейский истребительный
авиаполк получил задачу прикрывать боевые порядки кавалерийского корпуса
генерала Кириченко, который вместе с нашими танковыми частями вел
наступательные действия. 23 августа, примерно в 5 часов 20 минут утра,
шестерка истребителей, ведомая Покрышкиным, взлетела с аэродрома. Боевой
порядок состоял из ударной группы и пары прикрытия. Строй - левый пеленг,
близкий к фронту с превышением пары прикрытия над ударной группой 300-400
метров.

Стояла тихая, безоблачная погода. Солнце только что поднялось над
горизонтом и залило мягкими, теплыми лучами пробуждающуюся ото сна землю,
кое-где еще затянутую легкой дымкой.

Вот уже и фронт под нами. Высота - 4000 метров. Передний край хорошо
просматривается. Большой выступ линии фронта в сторону противника - весь в
огне.

Я думаю о том, что вот так горит земля, горят наши города и села, леса
и поля.

Слышу, как командир запрашивает по радио станцию наведения о воздушной
обстановке. Ответа почему-то нет. Потом вдруг знакомый голос предупреждает
нас:

- Внимательно следите за воздухом. Я - "сотка"... Это Покрышкин. Мы
подчиняемся приказу - усиливаем наблюдение. И тотчас же в наушниках
послышался доклад ведущего второй пары нашей четверки Виктора Жердева:

- "Сотка" - я - "двадцать первый". Курсом сто двадцать вижу на
горизонте группу самолетов.

- Я - "сотка". Вижу. Внимание: поворот влево!

Выполнив команду, наша группа со снижением идет на сближение с
самолетами, идущими к линии фронта.

Сомнений нет: противник. Оценив обстановку, Покрышкин принял решение
атаковать врага еще до линии фронта, расстроить боевой порядок