мнение о вас?
вопроса, и, чуть-чуть передвинув по ковровой дорожке замлевшую ногу, он
ощутил вдруг прошедший в груди ветерок и с чувством непривычного для себя
состояния начатого крутого, разрушительного падения с высоты, точно сам уже
осознанно готовый к роковому исходу, с трудом произнес:
о том, что у меня плохой характер. И не сомневаюсь, что были жалобы на меня.
медленно опустил веки.
засмеялся беззвучным смехом и, поглаживая большим пальцем зажатую в руке
трубку, валко пошевеливая плечами, опять зашагал к письменному столу в конце
кабинета. - Вы коммунист, товарищ Бессонов, и ответьте мне как коммунист.
Всегда имели свою личную точку зрения на разные события?
конца.
окружающих со своим мнением, как к норме, он иногда позволял очень немногим
из приближенных людей высказывать личное, особое мнение, и ответ Бессонова
напомнил ему одного из представителей Ставки, который подчас и раздражал
его, и вместе необходим был своей настойчивой безбоязненной прямотой при
решении оперативных вопросов. Но опытная проницательность, изумлявшая всех
твердой точностью в оценке обстановки, приучила Сталина верить в
безошибочность собственных суждений; и он высказывал их без колебаний.
судьбам некоторых военачальников, которых мы в свое время наказали?
ближе придвигаясь к ледяному ветру, губительно подувшему по лицу, по ногам;
и, ответив так, поняв, что Сталин заставил его сказать о том, о чем не думал
говорить, добавил с поразившим его самого спокойствием: - Эта точка зрения
сложилась потому, что мне пришлось служить с некоторыми военачальниками,
впоследствии ставшими жертвой клеветы. Я в этом уверен, товарищ Сталин...
постороннее, мешающее ему, заговорил бесстрастно:
тех, в ком мы тогда сомневались, - люди с потенциальной душонкой Власова.
Перегибы и ошибки давно исправили. Рокоссовский и Толбухин успешно воюют под
Сталинградом...
его никогда не простили!..
воспоминания, и, покашляв, он своей мягкой походкой в лишенных малейшего
скрипа сапогах подошел к карте, долго смотрел на подробно нанесенную
утреннюю обстановку трех фронтов и, пытаясь переключить мысли в ином
направлении, думая об успехе этих трех фронтов под Сталинградом, сказал,
сделав отмахивающийся жест:
зачислять его в списки пленных. Будем считать его пропавшим без вести. В
дальнейшем наведем подробные справки. И сообщим вам. Мой старший сын, Яков,
тоже в начале войны пропал без вести. Так что мы в одинаковом положении,
товарищ Бессонов.
передвинул лупу на карте, проговорил совсем Другое:
составе фронта Рокоссовского успешно сжимать и уничтожать группировку
Паулюса. Я вам верю после активных действий вашего корпуса под Москвой,
товарищ Бессонов. Я это помню.
показал предполагаемый размер плеч Бессонова, при этом неожиданно улыбнулся,
усы дрогнули, и в этот миг (Сталин сам это чувствовал) исчез, растаял
латунно-жесткий холодок в глазах - его лицо, испещренное мелкими оспинками,
стало мягким, домашним, добрым, каким его привык видеть Бессонов на
портретах. - Худой вы, товарищ Бессонов. Это потому, что имеете свою точку
зрения?.. Не язва? Мало, наверно, едите. И вот солдат будете плохо кормить.
А это уж непозволительно, хоть со снабжением и неважно под Сталинградом.
Бессонов, увидев эту улыбку Сталина, которая как бы приглашала его забыть в
этом разговоре все постороннее, прямо не относящееся к делу.
район Сталинграда. Но и в самолете не мог до конца разобраться в сложном
впечатлении от сорокаминутного разговора с Верховным.
армии, обстановка на юго-западе от Сталинграда решительно изменилась.
непрерывные наступательные бои против замкнутой в клещи многотысячной
немецкой группировки, ожесточенно сопротивлявшейся, не раз на отдельных
участках переходившей в контратаки. Но к первым числам декабря территория,
занятая окруженными войсками, сократилась вдвое, не превышала семидесяти -
сорока километров с севера на юг. Командующий 6-й полевой армией
генерал-полковник Паулюс послал срочную радиограмму в ставку Гитлера, требуя
разрешения на прорыв из "котла" при перегруппировке сил на юго-запад; и,
рассчитывая на согласие Гитлера, отдал приказ своей армии, а также
подчиненной ему 4-й танковой армии приготовиться к отходу от берегов Волги в
направлении Ростова. В течение нескольких дней две эти армии в спешке
сжигали все, что невозможно было использовать при прорыве, - запасы летнего
офицерского обмундирования, тягачи, автомашины, оставшиеся без горючего,
подрывали склады с обременявшим войска имуществом, уничтожали штабные
бумаги.
Гитлер колебался, пребывая в состоянии нерешительности, но, учитывая
обещание Геринга навести посредством авиации "воздушный мост" в Сталинград с
доставкой по нему до пятисот тонн грузов ежедневно, он послал ответную
радиограмму Паулюсу, приказывая не оставлять Сталинград, держать круговую
оборону, сражаться до последнего солдата. Затем в штаб 6-й полевой армии
последовал приказ об операции под кодовым названием "Зимняя гроза" - о
готовящемся деблокировании, о прорыве к замкнутой группировке Паулюса со
стороны Котельникова и Тормосина группы армий "Дон" генерал-фельдмаршала
Манштейна, которому были теперь подчинены соединения, развернутые к югу от
среднего течения Дона до астраханских степей, то есть до тридцати дивизий, в
том числе шесть танковых и одна моторизованная, переброшенных из Германии,
Франции, Польши и с других участков фронта.
преследовало одновременно и стратегическую цель - обеспечить отход на Ростов
северокавказской группировки немцев, находившейся под угрозой охвата с
флангов.
Гитлер приказал Манштейну нанести деблокирующий удар.
железной дороги Тихорецк - Котельниково - Сталинград, командующий ударной
группой деблокирования генерал-полковник Гот двумя танковыми дивизиями при
массированной поддержке авиации нанес удар в стык двух армий Сталинградского
фронта. Танки устремились в прорыв, к 15 декабря вышли на берег реки Аксай
и, форсировав ее, за три дня беспрерывных атак продвинулись на сорок пять
километров в направлении к Сталинграду Нашей разведкой были перехвачены
незашифрованные радиограммы Гота в штаб Паулюса: "Держитесь. Освобождение
близко. Мы придем!" Положение на юго-западе крайне осложнилось. Ослабленные
прежними оборонительными и наступательными боями, наши войска отходили,
истекая кровью, с жестоким упорством цепляясь за каждую высоту На главном
направлении были введены все резервы, однако это не смогло существенно
изменить сложившегося положения: армейская группа генерал-полковника Гота,
усиленная подошедшей 17-й танковой дивизией, продолжала быстро продвигаться
к Сталинграду, к окруженной 6-й армии Паулюса, от часа к часу ожидавшей
сигнала на прорыв из кольца навстречу танковым дивизиям, деблокирующим ее.
выгружаться северо-западнее Сталинграда, уже поступили подробные сообщения о
начавшемся немецком контрнаступлении на Котельниковском направлении, о
кровопролитных боях на рубеже реки Аксай. Вместе с начальником штаба армии
генерал-майором Яценко Бессонова срочно вызвали на Военный совет фронта, где
в то время находился и представитель Ставки. После подробных докладов
командующего фронтом и командующих армиями с бесспорной очевидностью стало
ясно, что войска Сталинградского фронта, по которому наносился главный удар,
не имели достаточных сил противостоять натиску Манштейна, располагавшему на
участке прорыва большим численным перевесом.
армию в полосе Донского фронта с задачей добивать стиснутую в кольце
группировку Паулюса было бы нерассчитанным действием, рискованным шагом в
момент нависшей угрозы на юге. И когда представитель Ставки обратился к нему
с предложением взять его хорошо оснащенную армию с Донского фронта и
перегруппировать на юго-запад против ударной группы Манштейна, где решалась
судьба операции, он, мысленно готовый к этому, помедлив, ответил, что
другого решения пока не видит.
обстрелянную, не побывавшую в боях, танковым или механизированным корпусом.
Генерал-майор Яценко опасливо посмотрел на него, и Бессонов про себя
отметил, что начальник штаба (его он пока мало знал) весьма встревожен
по-новому скорректированной задачей армии, которую так легко и, казалось,
почти безоговорочно взял на себя только что прибывший командующий.
Панов Вадим
Свержин Владимир
Сертаков Виталий
Громыко Ольга
Гюго Виктор
Афанасьев Роман