над рестораном (шум веселья не давал ему спать до рассвета, когда
последнее такси с ревом уносилось прочь). Над ним жили бизнесмен в
отставке, который во время войны был связан со службой особых операций,
конкурировавшей с разведкой, и отставной генерал, сражавшийся в Западной
пустыне. Генерал состарился, и его редко можно было встретить теперь на
лестнице, а бизнесмен, хоть и страдал подагрой, все же добирался до клуба
"Карлтон" через дорогу. Дэйнтри не умел готовить и, чтобы сэкономить на
ужине, обычно покупал холодные закуски в "Фортнуме". Он не любил клубы, а
если ему случалось проголодаться, что бывало редко, к его услугам был
ресторан "У Овертона" внизу. Его спальня и ванная выходили на крошечный
старинный дворик с солнечными часами и лавочкой серебряных дел мастера.
Лишь немногие из тех, кто бывал на Сент-Джеймс-стрит, знали о
существовании этого дворика. Словом, квартира Дэйнтри находилась в
чрезвычайно укромном месте, что не могло не устраивать одинокого мужчину.
Дэйнтри в третий раз за день провел "ремингтоном" по лицу. В
одиночестве стремление к чистоте росло у него столь же быстро, как волосы
на трупе. Он готовился сейчас к одному из редких ужинов с дочерью. Он
предложил поужинать "У Овертона", где его знали, но дочь сказала, что ей
хочется ростбифа. Отказалась она пойти и к "Симпсону", где Дэйнтри тоже
знали, потому, сказала она, что там слишком мужская атмосфера. По ее
настоянию им предстояло встретиться "У Стоуна" на Пэнтон-стрит, где она
будет ждать его в восемь. Она никогда не заходила к отцу - это было бы
нелояльно по отношению к матери, хотя она и знала, что никакой женщины там
нет. Возможно, она не захотела пойти и в ресторан "У Овертона" из-за его
близости к квартире отца.
А Дэйнтри раздражал "У Стоуна" швейцар в нелепом цилиндре, неизменно
спрашивавший, заказан ли у вас столик. Старинная харчевня, которую Дэйнтри
помнил с юности, была разрушена во время блицкрига, а затем отстроена и
пышно декорирована. Дэйнтри с сожалением вспоминал официантов тех времен в
пропыленных фраках, опилки на полу и крепкое пиво, которое специально
варили в "Бэртон-он-Тренте". А теперь вся стена вдоль лестницы была в
панелях с непонятно зачем нарисованными гигантскими игральными картами,
что больше подошло бы для игорного дома, а под струями фонтана, бившего в
глубине ресторана за зеркальным стеклом, стояли обнаженные белые статуи.
От одного их вида становилось даже холоднее, чем на улице. Когда Дэйнтри
вошел, дочь уже ждала его.
- Извини, если опоздал, Элизабет, - сказал Дэйнтри. Он-то знал, что
пришел на три минуты раньше.
- Все в порядке. Я угостилась рюмочкой.
- Тогда и я выпью хереса.
- У меня для тебя новость. Знает об этом только мама.
- А как поживает мама? - официальным тоном любезно осведомился Дэйнтри.
Он всегда начинал с этого вопроса и был рад, когда эта тема оставалась
позади.
- Очень неплохо, учитывая возраст. Она решила пожить недельку-другую в
Брайтоне, чтобы сменить атмосферу.
Такое было впечатление, будто они говорили о знакомой, которую Дэйнтри
едва знал, - странно даже подумать, что было время, когда он был близок с
женой, делил с ней ложе и в результате дал жизнь этой прелестной девушке,
которая так изящно сидела сейчас напротив него и потягивала "Тио Пепе".
Грусть, которая была всегда где-то рядом, когда Дэйнтри встречался с
дочерью, нахлынула на него, словно он был в чем-то виноват. В чем? -
спрашивал он себя. Он же был всегда, что называется, верен жене.
- Надеюсь, погода будет хорошая, - сказал Дэйнтри.
Он знал, что жене с ним было скучно, но разве в этом его вина? Она же
согласилась выйти за него замуж, зная все, и по доброй воле вступила в
этот холодный мир долгих молчаний. Как он завидовал мужчинам, которые,
придя домой, могли рассказывать сплетни, связанные с обычной службой.
- Неужели тебя не интересует моя новость, папа?
Внезапно поверх ее плеча Дэйнтри увидел Дэвиса. Дэвис сидел в
одиночестве за столиком, накрытым на двоих. Он явно кого-то поджидал,
уставясь в свою салфетку, барабаня от нетерпения пальцами. Дэйнтри очень
надеялся, что он не поднимет глаз.
- Новость?
- Я же тебе сказала. Только мама об этом знает. Ну, и другая половина,
конечно, тоже, - добавила она со смущенным смешком.
А Дэйнтри тем временем окинул взглядом столики но обе стороны от
Дэвиса. Он ожидал увидеть "тень" Дэвиса, но две пожилые пары, давно
приступившие к еде, никак не походили на сотрудников спецслужбы.
- Похоже, тебя это совсем не интересует, папа. Ты ускакал мыслями
куда-то за тысячу миль.
- Извини. Я просто увидел знакомого. Так что же это за тайна?
- Я выхожу замуж.
- Замуж?! - воскликнул Дэйнтри. - А твоя мать об этом знает?
- Я же только что сказала, что сообщила ей.
- Весьма сожалею.
- Почему ты должен сожалеть, что я выхожу замуж?
- Я не то хотел сказать. Я хотел сказать... Конечно, я ничуть не
сожалею об этом, если твой избранник достоин тебя. Ты ведь очень
хорошенькая девушка, Элизабет.
- Я же не выставлена на продажу, папа. В твое время, очевидно, чем
красивее были ноги, тем выше рыночная цена.
- А чем он занимается?
- Работает в рекламном агентстве. Сейчас ведет рекламу детского талька
фирмы "Джеймисон".
- Это хорошая штука?
- Очень хорошая. Они тратят огромные суммы, чтобы переплюнуть тальк
"Джонсона" и отодвинуть его на второе место. Колин устроил замечательную
рекламу по телевидению. Он даже сам написал к ней песенку.
- Он тебе очень нравится? Ты вполне уверена?..
Дэвис заказал вторую порцию виски. Теперь он читал меню... хотя, должно
быть, прочел его уже много раз.
- Мы оба вполне уверены, папа. Мы ведь живем вместе уже целый год.
- Извини, - сказал Дэйнтри: видно, ему целый вечер придется извиняться.
- Я этого не знал. А мама, я полагаю, знала?
- Она, естественно, догадывалась.
- Она видит тебя куда больше, чем я.
У него вдруг возникло впечатление, будто он отправляется в далекое
изгнание, стоит на палубе корабля и смотрит, как уже еле различимые берега
родины уходят за горизонт.
- Он хотел прийти сегодня и познакомиться, но я сказала, что на этот
раз хочу побыть с тобой вдвоем. - "На этот раз" прозвучало как прощание
надолго: теперь Дэйнтри уже видел лишь линию горизонта - земля исчезла.
- Когда же свадьба?
- В субботу, двадцать первого. Мы регистрируемся. И никого не
приглашаем, кроме, конечно, мамы. Ну, и нескольких друзей. У Колина нет
родителей.
"Колин, - подумал Дэйнтри, - кто это - Колин? Ну, конечно, это же гот
человек, что работает у "Джеймисона".
- Мы будем рады тебя видеть... но у меня всегда такое чувство, что ты
боишься встречаться с мамой.
Дэвис, очевидно, перестал надеяться, если вообще надеялся на что-то.
Расплачиваясь за виски, он поднял от счета взгляд и увидел Дэйнтри. Они
были словно два эмигранта, которые вышли на палубу с одной и той же целью
- в последний раз взглянуть на родину, увидели друг друга и не могли
решить, заговорить или нет. Дэвис отвернулся и пошел к выходу. Дэйнтри с
сожалением посмотрел ему вслед, но знакомиться пока не было необходимости:
им предстояло еще долго плыть вместе.
Дэйнтри резко поставил на стол рюмку, так что из нее выплеснулось
немного хереса. Он вдруг почувствовал раздражение против Персивала. У
этого типа не было же никаких улик против Дэвиса, ничего, что можно было
бы предъявить суду. Дэйнтри не доверял Персивалу. Он вспомнил, как тот вел
себя на охоте. Персивал все время старался быть с кем-то, беззаботно
смеялся и так же беззаботно болтал, понимал толк в картинах, легко
сходился с незнакомыми людьми. У Персивала не было, как у него, дочери,
которая жила неизвестно с кем в квартире, где он, отец, ни разу не был, -
он ведь даже адреса ее не знал.
- Мы решили, что после церемонии устроим небольшую закуску с выпивкой в
каком-нибудь отеле, а может быть, на квартире у мамы. Мама потом ведь
снова уедет в Брайтон. Но если ты захочешь приехать...
- Не думаю, что смогу. Я уезжаю в тот уик-энд, - солгал он.
- Как задолго ты все планируешь.
- Приходится. - И снова жалко солгал: - У меня ведь столько дел. Я
человек занятой, Элизабет. Вот если бы я знал...
- Я хотела сделать тебе сюрприз.
- Надо нам что-то все же заказать, верно? Ты будешь есть ростбиф, не
седло барашка?
- Мне - ростбиф.
- А медовый месяц у вас будет?
- О, мы просто проведем уик-энд дома. Возможно, весной... Сейчас Колин
так занят этим тальком "Джеймисона".
- Надо нам отметить событие - сказал Дэйнтри. - Бутылочку шампанского?
- Он не любил шампанское, но долг есть долг, и мужчина обязан его
выполнять.
- Я предпочла бы просто бокал красного вина.
- И надо подумать о свадебном подарке.
- Лучше всего дай мне чек - да и для тебя это легче. Не пойдешь же ты
по магазинам. Мама дарит нам прелестный ковер.
- У меня нет с собой чековой книжки. Я пришлю тебе чек в понедельник.
После ужина они распростились на Пэнтон-стрит: Дэйнтри предложил
Пехов Алексей
Конюшевский Владислав
Жюль Верн
Контровский Владимир
Курылев Олег
Самойлова Елена