сверкая шашками, вынеслась на середину улицы.
руку с револьвером и, целясь выше золотой лошади, выстрелил. Тьма переулка
засверкала огнями.
по камням, покатился на средину улицы, как куль, с силой брошенный о землю.
Темные силуэты лошадей, и вставших на дыбы, и присевших на задние ноги,
мелькнули среди хаоса света и тьмы, и прежде чем Кончаев опомнился, солдаты
поскакали назад.
непонятного восторга охватило Кончаева. Он сорвал фуражку и, размахивая ею,
весь озаренный ярким пламенем пожара, крикнул:
металлическим голосом, покрывая треск пожара, закричал:
баррикаду!..
разбилась, и что-то темное полилось по мостовой. Стало весело и ничуть не
страшно.
ломовую телегу, и, весело крикнув Эттингеру:
видно, и Кончаев ободрал себе руку обо что-то острое. Телега была у самого
забора, но завязла между бочек.
неудержимым весельем, как когда-то, во время буйных мальчишеских игр,
говорил Кончаев.
невидимый в темноте, подбежал сбоку, и теле!а, грузно и кругло заворачивая
прямо на Кончаева, покатилась из переулка.
что-то мягкое и чуть было. не упал. Колеса грузно переехали через это
мягкое, и Кончаев догадался, что это труп убитого им офицера. На мгновение
что-то гадливо кольнуло его в сердце, но сейчас же исчезло.
города навалили железные ворота, и что-то корявое, неуклюжее, черное и
зловещее, отбрасывая колеблющуюся тень, загородило улицу.
кричал какой-то подросток.
от пожара, затрепыхался наверху.
еще что-нибудь придумать, устроить, улучшить "свою" баррикаду. Кончаев нашел
телегу, подросток приделал флаг, какой-то приказчик сказал, что за углом
сложены бревна для телефонных столбов, и Эттингер сейчас же приволок одно,
оставляя по мостовой длинную борозду вывороченных камней. Бревно взвалили на
самый верх, и, действительно, образовался очень удобный бруствер, из-под
которого можно было стрелять.
склада. Теперь горело сбоку, и тьма отступила еще дальше, и казалось, что
улица кончается черными дырами в обе стороны.
подходившие и напоминавшие шакалов, тянущих на падаль.
амбару. Из темноты послышался лязг о железо и возня. Один выбежал назад и
что-то быстро и с трудом уволок в темноту. Потом раздался визг, и стало
совсем похоже на драку хищников.
на двадцать и вдруг, подняв руку, выстрелил раз и другой. Два коротких
выстрела слились в одну трескучую молнию, и вслед за тем раздался дикий
крик, и десятка два черных фигур опрометью выскочили из амбара и исчезли.
него сверкали от огня и казались нечеловеческими.
мало впечатления произвели на него эти два выстрела, направленные прямо в
людей. Потом он вспомнил, что, в сущности говоря, он тоже убил человека. Он
искоса поглядел на то место, где чернела короткая тень от серой неподвижной
кучки. Ему показалось, что ужас шевельнулся у него в груди, но это только
показалось, сердце молчало, и только мальчишеская веселость сменялась
суровым напряженным спокойствием.
прилегающих к вокзалу улицах строят баррикады, а дальше громят порт, и пожар
уже в нескольких местах.
сила, и послышались бодрые мечтательные голоса:
крикнули, что идут солдаты, никто не испугался.
пожаром, в своей позе привычного оратора, без шляпы, в пальто с поднятым
воротником.
выдвинулись во всю ширину улицы плотной, стройной массой, над которой
беспокойно и неуловимо засверкали штыки.
предостерегающе, и вдруг тьма разодралась надвое, блеснул мгновенный ряд
огней, на баррикаде посыпались мелкие камни и щепки, и кто-то закричал.
убить, высунулся за бревно и выстрелил. Вся баррикада расцветилась короткими
желтыми огоньками и засыпалась дробью разрозненных выстрелов. Пять или шесть
раз раздиралась тьма в конце улицы, и скоро вся она, наполненная треском
пожара, дымом, криком, грохотом выстрелов и смертью, превратилась в сплошной
ужас и кошмар боя.
вылез за баррикаду и медленно наступал на солдат. Вокруг него падали люди и,
корчась, откатывались по склонам мостовой, а он все наступал и стрелял, и
думал только об одном, чтобы каждым выстрелом убивать человека, и убить как
можно больше. Ряды солдат расстроились, и расстояние между ними и
дружинниками уменьшилось так, что уже стали видны мелькающие в огне и дыму,
перекошенные солдатские лица, судорожные движения рук, заряжающих ружья, и
копошащиеся на земле раненые.
дергали его за пальто и сбили фуражку, но веселая злоба, все повышаясь,
сводя в судороги зубы, неудержимо влекла его все ближе и ближе, прямо в
огонь.
прямо вцепиться кому-нибудь в горло и покатиться по земле в судорожной
бешеной схватке.
слышались крики испуга и боли. Здоровенный унтер-офицер, с исказившимся
лицом, вдруг перехватил ружье наперевес и, наклонившись, очертя голову
бросился вперед, точно делая последнее отчаянное усилие.
замахнулся, но в это мгновение с невероятной отчетливостью сознания Кончаев
сбоку выпалил ему в ухо. Судорожно метнулись два серые рукава, и огромный
труп тяжело покатился в сторону, прямо в огонь.
еще несколько разрозненных выстрелов, и все смолкло.
подняв фуражку, медленно пошел сзади всех. В нем все дрожало и рвалось, но
нельзя было понять своих ощущений, и только чувствовалось, что каждый нерв
живет напряженно и сильно до боли.
по мостовой трупы.
назад!.. - говорил Эттингер, и по его совершенно веселому, возбужденному
лицу было видно, что он весь охвачен восторгом борьбы, и жаль только, что и
Бажанов Олег
Лукьяненко Сергей
Свержин Владимир
Каргалов Вадим
Белов Вольф
Флинт Эрик