Чтение 19–й страницы книги ~Концерт для колобка с оркестром~

- Э... э... да... а... - замямлила я, пытаясь сообразить, как поступить, - ну... того, нельзя!

- Нельзя?

- Категорически, - принялась я вдохновенно врать, - нас строго-настрого предупредили: никаких детей с собой не брать!

- Детей?! Но я же не Никитос! - возмутилась Кристина.

- То есть я имела в виду школьниц, - быстро поправилась я, - фотограф решительно настроен против того, чтобы на съемках присутствовали граждане моложе восемнадцати лет!

Кристина замолчала, я перевела дух. Слава богу, нашла нужный аргумент!

- Знаешь, Вилка, - протянула Кристя, - ты в другой раз ври более убедительно! Если не хочешь брать меня с собой, так и скажи.

- Что ты, - я попыталась оправдаться, - я рада бы, да не могу. Условие такое поставили - никаких несовершеннолетних.

- Вилка, - очень серьезно сказала девочка, - многим моделям сейчас по пятнадцать-шестнадцать лет, а кое-кто еще моложе. Никаких фотографов не смутит даже десятилетняя девочка, если у нее есть соответствующие фигура и лицо!

- Да? - изумилась я. - Думала, что приглашают к работе на подиуме лишь совершеннолетних.

- Так вот, - закончила Кристя, - ври, но не завирайся. Ладно, не стану навязываться. Спасибо, сто лет мне поездка с тобой не нужна!

Хлопнув дверью, она вынеслась во двор, я осталась сидеть над чашкой кофе в самом скверном расположении духа.

Мерзкое настроение стало еще хуже, когда я прибежала на станцию. Над кассой трепыхался на ветру листок, вырванный из школьной тетради. Корявым почерком кто-то нацарапал на нем "Электропоезда на Москву отменяются до полудня, идет ремонт путей".

Обозлившись, я хотела идти назад, но тут мимо платформы с ревом пронесся товарный состав. Я вернулась к кассе.

- Один до Москвы.

- Поезд будет в двенадцать десять, - меланхолично ответила кассирша.

- Почему?

- Объявление гляди.

- Уже видела.

- Чего спрашиваешь тогда?

- Почему электрички не ходят?

- Так написано же! Путя ремонтируют.

Тут мимо платформы опять просвистел поезд, на этот раз пассажирский, скорый.

- Но странно получается! - возмутилась я. - Товарные идут, экспрессы тоже!

- Правильно, грузы пропускают и скорые, - кивнула кассир.

- А электрички нет?

- Да.

- По какой причине?

Тетка потеребила воротник кофты.

- Груз оплачен, экспресс по расписанию следовает, все верно! Для электричек ремонт.

- Идиотство!

- Ты тут не ругайсси, это не мы придумали.

- А кто? - закричала я, полная решимости разорвать в клочья "автора" замечательной идеи.

Кассирша подумала мгновение и сообщила:

- Министр путей, ему жалуйсси.

- Но мне срочно в Москву надо.

- Садись в автобус, - посоветовала баба, - и ехай до следующей станции...

Она не успела договорить. Издавая отчаянные вопли, мимо пролетела электричка.

- Почему она не остановилась? - затопала я ногами.

- Так ремонт путя!

- Но электричка идет!

- Верно, к Москве.

- Как же так, она едет, а пути чинят?

- Ага.

Нет, "умом Россию не понять". Объявлен ремонт железнодорожного полотна, но составы идут.

- Простите, - поинтересовалась я, - объясните, в чем суть починки? Вы ведь только что посоветовали мне добраться на перекладных до другой станции, следовательно, там электричка остановится, я в нее сяду и доберусь до Москвы?

- Да, - кивнула кассир.

- Тогда в чем суть ремонта? - взвыла я.

- В Пырловке до полудня посадки не будет.

- Почему???

- Ремонт путя.

Я открывала и закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба.

- Тьфу, пропасть, - рассердилась кассирша, - чего пристала? Русским языком талдычу: ремонт путя!

Жди двенадцати. Меньше пить вечером надо, тогда утром шибче соображать будешь!

Окошечко с треском захлопнулось, перед моим носом закачалась табличка "Закрыто"!

Глава 20

В столицу я попала к часу и в полном унынии приехала к дому Людочки. Навряд ли она сидит в квартире, скорей всего, что и сегодня придется весь день шляться по городу, прижимая к себе пачку стодолларовых купюр. В шикарном подъезде дорогу мне опять преградил охранник. Но не успела я раскрыть рта, как знакомый голос произнес:

- Арина, свет очей моих, плюшевый котик, с какой стати ты тут толкаешься?

Я попятилась, есть только один человек на свете, разговаривающий подобным образом: милейший Федор, начальник отдела рекламы издательства "Марко".

- Козленочек мой, - вещал рекламщик, - что ты здесь потеряла?

- А ты? - пошла в атаку я.

- Ну у меня тяжкая обязанность, выразить заклятому другу "Марко", хозяину "Нодоба" Алексею Мирскому соболезнования в связи с трагической кончиной жены. Эй, ты чего так в лице изменилась?

- Людмила умерла? - в полном ужасе воскликнула я. - Когда? Позавчера она выглядела совершенно здоровой, бодрой!

Федор нахмурился.

- Ну-ка цыпа-дрипа, колись. Откуда знаешь Людмилу? Что связывает тебя с "Нодобом"? Очень интересно.

- Я просто была знакома с Людой.

- Да?

- Да.

- Ой, врешь.

- Вовсе нет.

- Зачем тогда сегодня к ней явилась? Не знала о ее смерти?

Глаза Федора вспыхнули нехорошим огнем. Я испугалась. На первый взгляд рекламщик кажется идиотом, на второй - грубияном, на третий - шутом, человеком, для которого нет ничего святого. Но, пообщавшись с ним некоторое время, я очень хорошо поняла:

Федор великолепный актер, старательно играющий роль хамоватого дурака. На самом деле он хитер, умен и расчетлив. И еще, ради "Марко" Федор готов на все, хозяева издательства ценят своего сотрудника, прислушиваются к его мнению. Если сейчас Федор подумает, что Арина Виолова за спиной "Марко" ведет тайные переговоры с издательством "Нодоб", мне мало не покажется. Надо быстро выкручиваться.

- Понимаешь, влипла в неприятную ситуацию... - начала сочинять я.

- Ну, это не новость, - оскалился Федор, - насколько я знаю, госпожа Арина Виолова генератор неприятностей: у нее если не понос, так золотуха, каждый день новое приключение!

- Ты говоришь, как мой муж! - возмутилась я.

- Мужики-то по большей части одинаковые, - заржал Федор, - сволочи, думают только об одном, как бы обидеть милых дам.

Любому другому человеку могло показаться, что рекламщик веселится от души, но глаза его оставались холодно-мрачными, и я, испугавшись еще больше, принялась оправдываться.

- Понимаешь, мне срочно понадобилась большая сумма.

- Сколько?

- Десять тысяч. Долларов.

- Так.

- Просто очень срочно!

- Усек.

- А где их взять?

- Дома, в коробочке.

- У нас нет столько, а потом, как извлечь их из домашней кассы? Незаметно от Олега? - продолжала я врать.

- Та-ак! - протянул Федор.

- Вот я и попросила у Людмилы, на пару дней всего, - фантазировала я, - сейчас хотела вернуть долг.

Федор хмыкнул:

- Очень интересно. Сделай одолжение, покажи тугрики.

Я обрадовалась, раскрыла сумочку и вытащила оттуда толстую пачку зеленых купюр, перехваченную белой бандеролькой.

- Вот.

Федор удивленно вскинул брови:

- Ну-ну... Деньги есть. Но остался невыясненным один вопрос. Зачем тебе такая огромная сумма понадобилась, да еще тайно от мужа?

Я растерянно смотрела на рекламщика.

- Уж не авансик ли за рукопись получила? - хмыкнул парень. - А дал тебе его Алеша, наш милый дружок, всегда готовый перехватить перспективного автора. Писатели люди жадные... Ой какие жадные...

Хуже их только журналюги...

Я ухватила Федора за рукав.

- Включи мозги. Я иду в квартиру к Алексею, а не выхожу от него. И потом, насколько я поняла, Людмила скончалась внезапно. По-твоему, муж, потерявший любимую жену, станет заниматься у ее гроба делами?

Я просто торопилась отдать долг, Алексея вообще никогда не видела, о кончине Людмилы не знала.

- Ну, мы столкнулись в подъезде, - продолжал улыбаться Федор, - и на тебе не написано, куда ты идешь: туда или обратно. А теперь скажи, голуба, зачем тебе понадобились десять кусков?

- В казино проигралась! - от полного отчаяния ляпнула я.

Федор вытаращил глаза.

- В казино? В каком?

- В... в... не помню названия, в большом! Там еще столы с картами.

Сбоку послышался тихий щелчок. Федор молнией метнулся влево. Я так и осталась стоять с пачкой долларов в руке.

- Не поймал! - воскликнул рекламщик. - Убежал.

- Кто?

- Фоторепортер, их тут сейчас в связи со смертью Людмилы полным-полно. Быстро спрячь деньги, дубина!

Я сунула баксы в сумочку. Федор пинком впихнул меня в лифт. Суровые охранники пропустили нас, не задав ни одного вопроса.

- Был такой писатель, Малаев, - вещал рекламщик, пока кабина ползла вверх, - так вот, умер он.

Честно говоря, ваял Малаев дикое барахло, но народ от его книг тащился, мы знали, что он в столе держит две новые рукописи, ну и подкатились к безутешной супруге во время траурной церемонии. Мадам вуаль черную на шляпке приподняла и давай торговаться, такую цену заломила! Горе горем, а денег хочется.

- Ты это к чему? - тихо спросила я.

Но лифт уже прибыл на нужный этаж, и я снова очутилась в роскошной квартире, только на этот раз здесь было несметное количество мужчин и женщин, одетых в черное.

Алексей, слишком юный, на мой взгляд, для владельца большого бизнеса, принял нас в гостиной. Огромное зеркало над камином было задрапировано черным материалом.

Федор обнял хозяина, похлопал его по плечу, сказал приличествующие случаю слова. Вдовец выслушал соболезнования спокойно. У меня создалось впечатление, что он не слишком огорчен кончиной супруги или умеет держать себя в руках. Чувствуя себя полнейшей идиоткой, я, потупившись, стояла в стороне.

Наконец Федор спохватился:

- Алексей, это Арина Виолова. Впрочем, вы, наверное, знакомы.

Издатель вежливо кивнул:

- Весьма наслышан о писательнице Виоловой и завидую "Марко", имеющему такого хорошего автора, но лично нам до сих пор не приходилось сталкиваться. Спасибо, что нашли время прийти и выразить соболезнования.

- У Арины есть одно незначительное дельце, - провозгласил Федор и глянул на меня взором голодной гиены.

Пришлось вытащить из сумочки пачку долларов и положить ее на журнальный столик.

- Вот.

- Это что? - с откровенным удивлением воскликнул Алексей.

- Я взяла в долг у Людмилы, извините, но не знала, что она скоропостижно скончалась, наверное, сейчас не слишком подходящий момент...

- Вы знали Люду? - еще больше изумился Алексей.

Следовало как-то выкручиваться. Оказавшись меж двух огней, я чувствовала себя очень некомфортно: справа стоит злой Федор, слева - ничего не понимающий Алексей.

- Видите ли, - я опять пошла по тонкому льду лжи, - я хорошо знала Соню, маму Люды, в юности мы с Людочкой тесно общались, она жила тогда на другой квартире.

- Да, - кивнул Алексей, - это верно.

- Потом наши пути разошлись, мы случайно встретились пару месяцев назад в кафе... э...

- "Мэн", - неожиданно подсказал Алексей, - Людочка там всегда обедала.

- Точно! - обрадовалась я. - Именно "Мэн". Ну а потом мне понадобились деньги, и Людочка их одолжила на пару дней.

- Жена была такой щедрой, - тихо сказал Алексей, - она всегда всем помогала. Было бесполезно отговаривать ее от добрых поступков. Я не настолько доверчив, ни за что не расстанусь с деньгами без расписки. Людочка же постоянно давала в долг, а потом удивлялась, даже плакала, когда ее обманывали, не возвращали деньги. Вы, Арина, уникальный экземпляр. Жаль, что мы познакомились при столь грустных обстоятельствах.

- А что случилось с Людочкой? - не выдержала я.

- Ее убили.

- Кто?

Алексей зябко поежился.

- Думаю, моя жена погибла из-за своей редкостной доверчивости. Вчера она утром поехала в парикмахерскую. Последней в живых ее видели сотрудники салона. Сделав прическу, Люда ушла, домой она не вернулась. Тело ее нашли в соседнем с цирюльней подъезде. Люду ограбили и убили. Скорей всего, к ней подошел бомж и попросил денег. Очевидно, она, несмотря на мои категорические запреты, вытащила кошелек, раскрыла его... Маргинал увидел приличную сумму, втолкнул мою несчастную жену в подъезд, ударил ее по голове железной палкой, снял с нее все драгоценности, выпотрошил портмоне и ушел. Машина Люды осталась припаркованной недалеко от салона.

- Ужасно, - прошептала я, - тут поверишь в судьбу. Соня погибла не своей смертью, ее мать тоже, теперь Людмила.

- Да, - кивнул Алексей, - только они прожили большую жизнь, а Людочка совсем молодая, разве это справедливо? Господи, я же только что с книжной ярмарки приехал, меня в столице не было, и тут такое!

Он поднес к глазам платок, и я поняла: Алексей вовсе не спокоен, он просто изо всех сил старается не потерять лицо.

Оказавшись на улице, я налетела на Федора:

- Ужасно! Ты заставил меня отдать деньги человеку, который только что потерял жену.

- Ничего, - заявил рекламщик, - ты же все равно хотела вернуть долг.

- Но не в такой же ситуации! Что обо мне теперь подумает хозяин "Нодоба"?

- Ничего, кроме того, что писательница Арина Виолова до идиотизма честная баба.

- Теперь понимаешь, что никаких авансов я ни от кого не получала?