Чтение 19–й страницы книги ~Камин для Снегурочки~

- Похоже, ты и впрямь здорово перекосилась, - зло ответила Ира, - раньше-то тебя не очень мучили размышлизмы, жила словно канарейка. Корм я тебе приносила и в клювик вкладывала. А ты лишь принимала его, особо не интересуясь, где и как добыт кусок сыра. Обо мне ты, сестричка, не думала. Чем же Ирочка платит за корочку хлеба с маслом? Лежала день-деньской под пледом и книги читала, а я с утра до утра по городу носилась, лапками била, в голове занозой торчало: деньги, деньги, деньги. Где их взять? Как накормить Танечку? Как одеть сестричку?

- Да, я понимаю, - залепетала я, - но теперь-то все по-другому станет. Видишь ли, в результате амнезии я превратилась в другого человека, мне даже думать дико, каким червяком я была!

- Каким ты был, таким ты и остался, - рявкнула Ирина, - помнишь эту песню?

- Нет, - растерялась я.

- Никаких изменений я в тебе не вижу, - сурово продолжала Ирина, - по прежним рельсам катишься. Не хотела мне помогать и сейчас не собираешься! На мне из-за тебя долги висят! А ты моральные терзания развела, пакостница!

- Ира!

- Не хочу больше с тобой дела иметь. Все! Хватит. Вылезай теперь сама! - Ирина окончательно рассвирепела. - Чью шкуру, спрашивается, я спасти решила? Из-за кого бежать за границу надумала? Вас, мадам, увезти хотела, все потерять собралась: положение, карьеру. И где благодарность? Нет бы сказать: "Ирочка, я все сделаю..." Ну и пошла ты! Не смей ко мне подходить, отныне мы посторонние люди.

Раздались резкие, короткие гудки. Я осталась сидеть, прижимая к груди трубку. Ну просто беда, я ощущаю себя настоящей преступницей и мерзавкой. Убила мужа, втравила Иру в расходы, а теперь еще и обидела сестру, которая всю жизнь тащила на себе меня, лентяйку. Надо немедленно перезвонить Ирине, попросить ее встретиться, объяснить свою позицию.

Трубка внезапно опять стала издавать звонки. Я обрадовалась: это сестра, которая небось тоже переживает ссору.

- Да, - закричала я, - слушаю!

Но вместо уверенного контральто сестры раздалось тихое, мягкое сопрано:

- Извините за столь поздний звонок, позовите, пожалуйста, Таню.

- Слушаю, - вздохнув, ответила я.

- Наташа тебя беспокоит, помнишь меня?

- Конечно.

- Еще раз прошу прощения, но ситуация так сложилась, - принялась оправдываться Наташа, - разбудила тебя, наверное!

- Да нет, мы только что с работы приехали.

- Если хочешь ехать в Малино, то придется это сделать прямо завтра.

- Почему такая спешка?

- Не знаю, тот, кто устраивает свидание с Танюшей, сказал: завтра. Так как?

На секунду я заколебалась. Что делать? Отказать Наташе, позвонить Ирине, извиниться и плясать под дудку авторитарной сестры? Или попытаться жить так, как мне подсказывает совесть?

Внезапно у меня сильно заболела голова, к горлу поднялась тошнота.

- Нет, - выпалила я, - никогда!

- То есть ты не поедешь? - уточнила Наташа. Тугая повязка, охватывающая череп, лопнула, мне стало хорошо, боль исчезла, перед глазами перестала трястись серая сетка.

- Нет, - повторила я, - то есть да, я еду в Малино.

- Записывай, как добираться, - повеселела Наташа.

Я схватила листок бумаги.

- Когда дойдешь до клиники, - завершила рассказ Наташа, - спросишь старшую медсестру Хрычкову Раису Ивановну и скажешь ей: "Меня прислал Александр Борисович Ляпунов, привет из Поливановки, от восьмого отряда". Она все сделает бесплатно, никаких денег ей давать не надо, ясно?

Завершив разговор, я легла, натянула одеяло на голову и приготовилась бороться с бессонницей. Нет, не стану звонить Ирине, пусть считает меня неблагодарной тварью. Мне больше не следует использовать других людей для собственного спасения. Я должна научиться сама справляться с жизненными трудностями! Значит, так, завтра еду в Малино, беседую с Таней и, если узнаю, что Звягинцева и Свин обманули несчастную, забираю у Наташи запись и иду в редакцию газеты ну... допустим... ладно, придумаю куда. Разразится дикий скандал, но Таню-то выпустят. Я спасу ее и тем самым, может быть, сумею искупить хоть часть грехов, совершенных мною ранее. А дальше... Попробую достать себе документы на чужое имя и начну новую жизнь, с чистого листа. Не всем представляется возможность совершить подобный шаг, мне повезло. Я обязательно добьюсь успеха, стану обеспеченной женщиной, твердо стоящей на ногах. И вот тогда, уверенным в себе человеком, а не никуда не годной улиткой, приду к Ирине просить прощения, заплачу долги, сделанные ею из-за меня... Да, именно так. Никогда не сдавайся, жизнь полосатая, чтобы высоко подпрыгнуть, надо сначала удариться о самое дно.

Утром я уехала из дома около семи. Взяла у Риты из сумочки деньги и прикрепила на холодильник магнитом записку: "Не беспокойся, вернусь к 16.00. Извини, влезла в твой кошелек и утащила малую толику".

Путь занял чуть больше часа, наверное, мне просто повезло, потому что я не задержалась нигде. Электричка, в которую я вскочила, отошла от перрона буквально сразу, и до нужной остановки поезд домчал меня без всяких проблем. На небе весело сверкало солнышко, легкий, теплый ветерок изредка шевелил верхушки деревьев. Я вышла на маленьком полустанке и с наслаждением вдохнула аромат леса. Нет, все-таки я не приспособлена для жизни в городе. Может, зря люди изобрели автомобиль? Вдруг без машин человечество пошло бы иным путем? Занялось бы селекцией домашних животных, вывело супервыносливых лошадей или ездовых собак, и мы сейчас бы катались в повозках? Конечно, ни один конь не сумеет мчаться со скоростью сто двадцать километров в час, зато от него нету дыма, копоти и смога, один навоз, вещь крайне полезная в сельском хозяйстве. Фатальное везение просто преследовало меня. Старушка в белом халате, восседавшая за стойкой с табличкой "Справочная", узнав, что посетительнице нужна Раиса Ивановна, мигом бросила пост и пошлепала внутрь клиники. Я села на деревянную жесткую скамейку и расслабилась.

Входная дверь хлопнула, появилась женщина, тащившая за руку девочку лет семи.

- Ты врач? - спросила она у меня.

- Нет, - ответила я.

- А где доктор? - бесцеремонно продолжала вошедшая.

Я хотела было ответить: "Извините, не знаю", но тут в холле появился мужчина, облаченный в белый халат, и тетка кинулась к нему:

- Ты врач?

Медик ощупал глазами бабенку и сурово поинтересовался:

- В чем дело?

- Во, глянь, - заорала баба, подталкивая к нему хнычущего ребенка, - зараза, блин! У всех дети как дети, с этой же вечно невесть что случается! То с крыльца сковырнется, то в пруд зимой угодит, послал мне ее господь в наказание. Стой смирно, не вертись!

Девочка, которую "добрая" мама больно дернула за руку, захныкала. Походя отвесив чаду оплеуху, тетка спросила:

- Так будешь глядеть?

- Что случилось? - ледяным тоном осведомился доктор.

- У ей ухо болит!

- Видите ли, любезная, - процедил лекарь, - здесь особая больница, для людей с нарушением психики, девочку следует отвезти в детское учреждение и показать отоларингологу.

- Кому? - бабенка отступила на шаг. - У ей ухо повредилось.

- К отоларингологу, - терпеливо повторил врач.

- Нам ушнюк нужен, - стала злиться баба.

- Отоларинголог и есть по-вашему ушнюк, - без тени улыбки ответил врач.

- Этта что? В город волочь? - Да.

Тетка отвесила девочке затрещину.

- Вон сколько из-за тебя беды! Огород не полот, щи не сварены! Да еще деньги за билеты плати туда-обратно.

Ребенок отшатнулся и, ударившись затылком о стену, горько заплакал.

- Молчи, спиногрызка, - поддала ей еще раз мамочка.

- Не смейте бить дочь! - рявкнул врач. - Что у тебя с ухом?

Крошка вытерла нос кулаком.

- Не знаю.

Доктор присел перед ней.

- Попробуй все же объяснить. В нем звенит? - ласково продолжил врач.

- Да.

- Постоянно?

- Всякий раз, когда в школе на перемену звонок трещит!

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Каков вопрос, таков ответ.

- Дура она, - пояснила мамаша, - все с вывертом говорит, издевается. Муха к ей в ухо влетела, достать надо.

- Капните туда масло, - посоветовал врач, - потом пусть полежит пару минут, скорей всего, насекомое вылезет само и не понадобится никуда ехать.

- Лады, - кивнула тетка, - можно попробовать. Пошли, Надька!

Забыв сказать доктору "спасибо", она поволокла ноющую девочку к двери. Врач хмыкнул и двинулся было к гардеробу, но тут баба обернулась и заорала:

- Эй! Ты самого главного не сказал!

- Что именно? - удивился медик.

- А в какое ухо капать?

Понимая, что не сумею сдержаться и расхохочусь во весь голос, я встала и тут же увидела, как из коридора выруливает старушка.

- Ступайте в двенадцатый кабинет, - велела она, - Раиса Ивановна тама.

Поблагодарив милую бабусю, я дошла до нужной двери, оказалась в просторной комнате, увидела полную женщину лет пятидесяти и сказала:

- Вам привет от Александра Борисовича Ляпунова из Поливановки, восьмой отряд.

Раиса Ивановна медленно подняла голову, посадила на нос круглые очки в старомодной оправе и четко, словно учительница младших классов, произнесла:

- Понятно. Что вы хотите? Имейте в виду, о спиртном и наркотиках даже не просите.

- Если можно, разрешите поговорить с Татьяной Рыковой.

- С кем?

- Татьяной Рыковой, скажите ей, Настя Звягинцева приехала, - добавила я и внезапно испугалась: вдруг с девушкой что-то случилось?

- Ах, с Танечкой, - просветлела лицом Раиса Ивановна, - нет проблем, сейчас ее приведу. Она молодец, самая хорошая из нашего контингента, услужливая, тихая, мы ей разрешили нянечкам помогать. Таня полы моет, ну и за это мы подкармливаем ее. Очень милая девушка, хоть и убийца, конечно. Ладно, ждите тут. Кстати, давайте продукты, сразу ей в палату отнесу. Только если баночку растворимого кофе положили, то выньте, его нельзя пить нашим, пойдут вопросы: где взяла, кто принес?.. Ну, что вы сидите?

- Я не привезла еды.

- Что же вы! - укорила Раиса Ивановна. - Проведать собрались и даже ста граммов зефира не прихватили. Денег жалко?

- Нет, конечно, я просто не подумала!

- Ладно, сейчас она придет, - кивнула Раиса и удалилась.

Я тихо сидела на табуретке. Да уж, очень глупо получилось, ну почему мне не пришла в голову идея запастись хотя бы коробочкой конфет или приобрести мармелад? Даже моих скудных средств с лихвой хватило бы на простое лакомство. Значит, Ира права, я ужасная эгоистка, думающая лишь о себе. Мне нужно поговорить с Таней, и я не сообразила, что запертая в спецклинике девушка, скорей всего, плохо питается и тоскует по конфетам.

Дверь скрипнула, на пороге появилась Раиса Ивановна, за ней маячила серая тень.

- Времени вам час, - заявила медсестра, - отсюда никуда не выходите. Впрочем, дверь, уж не обижайтесь, я запру снаружи, на окошке решетка, беседуйте спокойно. Если кто стучать начнет, молчите. Поколотят немного и уйдут, ясно?

Таня, входи.

Раиса Ивановна исчезла, послышался сухой звук: щелк, щелк. Нас и впрямь заперли снаружи.

- Здравствуйте, - прошелестело от двери, - а где Анастасия Петровна?

Я посмотрела на девушку. Полная, болезненно рыхлая, облачена в какую-то застиранную хламиду неопределенного цвета, на ногах, несмотря на жару, теплые темные чулки и тапки из облезшего искусственного меха. Волосы Танечки, длинные и не слишком чистые, собраны в хвост. Ничего привлекательного в ее облике не было, лицо показалось мне опухшим; курносый нос, слишком крупный рот, низкий лоб.

Таня стояла, опустив глаза в пол.

- Извините, - решительно сказала я, - я обманула вас, назвавшись Настей, меня прислала Наташа, бывшая домработница Лавсанова.

- И чего вы хотите? - по-прежнему безучастно спросила Таня.

- Всего лишь ответа на пару простых вопросов, - начала было я, но тут Таня посмотрела перед собой, и мой язык прилип к небу.

Огромные, фиалково-синие, бездонные, словно небо, глаза сияли на лице дурнушки. До сих пор я ни разу, ни у кого не видела столь прекрасных очей. Любой человек, окунувшись в их глубину, мигом забудет о том, что видит перед собой существо в ужасающем одеянии. Такой взгляд мог принадлежать лишь королеве или принцессе, волею злой судьбы превратившейся в Золушку.

- И что же вы хотите узнать?

- Э... э... я знаю все про то, как вы взяли на себя вину, прикинулись убийцей Сергея Лавсанова.

Таня молчала.

- Вам пообещали за это квартиру, деньги и то, что вы не сядете в тюрьму. Настя обманула вас?

- Нет, - прошептала Таня, - на суде был адвокат, он так дело повернул, что я оказалась тут, в клинике.

- Хорошо. А квартира?

Таня стала медленно краснеть. Я продолжала сыпать вопросами.

- Настя приезжала сюда? Навещала вас? - Нет.

- Может, присылает передачи? - Нет.

- Пишет письма, обещает денег, сообщила о покупке квартиры, в которую вы въедете, освободившись?

- Нет.

- Выходит, она вас бросила? Обманула, подставила, наобещала и кинула!

- Я сама согласилась, - прошептала Таня, - по доброй воле. Кто кашу заварил, тот ее и ест.

- Вот и нет! - рассердилась я. - Чужие руки крупу в воду насыпали. Тебя просто надули, как ребенка! Неужели совсем не обидно? Сидишь тут ни за что, а Настя гуляет на свободе да над тобой посмеивается!

Внезапно Таня сделала пару шагов, села на колченогую табуретку, сгорбилась, закрыла лицо руками и с невероятным, рвущим душу отчаянием воскликнула:

- Делать-то теперь нечего! Так мне и надо! Я бросилась к Тане.

- Не плачь, я постараюсь вытащить тебя отсюда.

- И куда я пойду, - всхлипнула она, - к отцу возвращаться? Снова битой ходить? Знаешь, мне уж лучше тут. Здесь врачи хорошие, медсестры меня любят, больные уважают. А на воле что? Ну ничего хорошего меня не ждет!

На секунду я растерялась. До сих пор я абсолютно искренне считала, что неволя - это самое страшное несчастье для любого человека, но сейчас вдруг появились сомнения: а вдруг существуют люди, которым за решеткой лучше?

Глава 20

К электричке я брела в самом мрачном расположении духа. И хотя цель поездки была достигнута: я узнала, что Настя обманщица, никакого удовлетворения эта новость мне не принесла. Разговор с Таней вышел тягостным, ничего нового она мне сообщить не смогла, на все вопросы меланхолично твердила:

- Не знаю.

В конце концов я разозлилась и налетела на нее:

- Послушай, ты совершила глупость и поняла это. Лучше поздно, чем никогда.

- Да, - Татьяна внезапно перебила меня, - мне прямо сразу, еще в милиции, страшно стало, я даже пожаловалась своей соседке Зине, но потом Свин пришел...

- Свин? - подскочила я.

- Да, - кивнула Таня, - он со мной перед судом встретился и велел ничего не бояться, дескать, они с Настей временно исчезнут, но лишь для того, чтобы их не тронули, иначе кто мне квартиру купит!

- И ты опять им поверила! - возмутилась я.

- Ага.

- С ума сойти!

Таня вдруг улыбнулась:

- Да уж! Представляю, как они надо мной смеялись!

- Я добуду запись и вытащу тебя. Мы заставим Свина купить квартиру. - Я окончательно потеряла от злости голову. - Эта Настя заплатит за все, мало ей не покажется! Знаешь, где она живет?

- Нет. Вернее, да, раньше жила в поселке Никоново с Сергеем Лавсановым, только она же его женой не была, значит, особняк ей не достался.

- Я найду Звягинцеву, - кипятилась я, - и прижму к стенке. Прямо так и скажу: "Имею кассету с чудесным "сериалом", выбирай, киса: либо приобретаешь Танюше квартирку, либо переезжаешь в камеру!"

- Некрасиво шантажировать человека, - прошептала Таня.

- Согласна, но только не в этой ситуации! - стукнула я кулаком по столу.

- С какой стати ты решила мне помогать? - вдруг спросила Таня.

Я внезапно выпалила правду:

- Потому что я совершила раньше, в своей другой жизни, много ужасных поступков, а теперь хочу частично искупить вину. А еще мне тебя жаль!

- Ладно, - завела было Таня, но тут в двери заворочался ключ, появилась запыхавшаяся Раиса Ивановна.

- Время истекло, - заявила она, - хватит, пообщались.

Таня покорно пошла к выходу. Уже на пороге она вдруг повернулась и проговорила:

- Если ничего не получится, не волнуйся, мне здесь хорошо. А с тебя грех за одно желание помочь человеку снимется.

Я стиснула кулаки:

- Умру, но добьюсь своего.

Таня, сгорбившись, шмыгнула в коридор.

- Если вдруг вспомнишь что про Настю, скажи Раисе Ивановне, - крикнула я ей вслед, - я оставлю свой телефон, она мне позвонит!

Но ответа не последовало.

На обратной дороге везение покинуло меня. Электрички отчего-то перестали ходить, в кассу стояла очередь, впрочем, небольшая, всего из пяти женщин раннего пенсионного возраста.

- И чего нам делать, - налетали они на кассиршу.

- Ясным языком написано, - каркала она из окошечка, - черным по белому красными чернилами: поездов до Москвы нет!