Чтение 19–й страницы книги ~Али-Баба и сорок разбойниц~

- Зачем тебе такой кадр, - протянул Олег, в глубине души в который раз удивляясь способности приятеля наврать с три короба, - охота с психопаткой возиться!

- Ты ничего не понимаешь! - с жаром воскликнул Кирилл. - Из Аньки выйдет самая лучшая жена.

Она готовит, стирает, убирает и ничего не просит.

Ей все равно, в чем ходить, да и косметикой она не пользуется. Истерик она не устраивает и очень сексуальна. А то, что в голове у нее пусто, даже хорошо, моих мозгов на двоих хватит, ну зачем мне умная гладильная доска?

Олег только покачал головой, совсем Кирюха заврался. Но потом он с изумлением узнал: на этот раз Потворов не солгал. Он на самом деле расписался с Анечкой, полной дурочкой. Из чистого любопытства Семенов пришел к приятелю в гости и познакомился с Аней. Пока мужчины сидели за столом, Анечка, все время улыбаясь, бегала от плиты к столу.

Еда оказалась вкусной, квартира чисто прибранной, а новобрачная выглядела красавицей: длинноволосая, чуть полноватая блондиночка с огромными светло-голубыми глазами, правда, ничего не выражающими. Так смотрит на мир трехмесячный младенец. Видит предметы, но никаких мыслей пока в его голове нет, впрочем, на безукоризненное ведение домашнего хозяйства Аниного ума вполне хватало.

К концу вечера Олег откровенно позавидовал Кириллу.

Аня спокойно наблюдала, как мужчины пьют пиво, не морщила демонстративно нос при виде сигарет и не просила переключить футбольный матч на более интересную передачу. Она не влезала в их разговор, не ныла, не кокетничала, не делала мужу замечаний. Подав еду, Анечка села в кресло и принялась с упоением смотреть комиксы. Олег, который в те дни порвал с очередной невестой, только вздыхал.

Может, идеальная жена - это умственно отсталая женщина?

Теперь вы понимаете, почему Олег не удивился, увидев Кирилла без его половины? В середине вечера Семенов поинтересовался у Потворова:

- Как там Аня? Здорова, надеюсь?

Кирилл странно глянул на Олега и внезапно сказал:

- Пошли на лестницу, поговорить надо.

Сев на грязную ступеньку, Потворов выпалил:

- Аньку похитили!

Олег скривился.

- Хорош врать!

- Ей-богу, это правда!

- Когда же ты правду говорил? - рассердился Олег. - Сколько я тебя помню, врешь, как сивый мерин.

- Чтоб мне умереть тут, - чуть ли не со слезами на глазах воскликнул Кирилл, - ее два дня уже нету!

Я сам виноват, идиот!

В его словах прозвучало такое отчаяние, что Олег неожиданно понял: на сей раз Потворов не лжет.

С Аней и впрямь случилась беда.

- Дурак я, кретин, - казнил себя Кирилл, - знал же, что она по разуму десятилетний ребенок, а бдительность потерял.

Вскоре из его бессвязных речей Олег понял, в чем дело.

Несколько месяцев назад Кирилл, тотально занятый в своем автосервисе, обнаружил, что Анечка толстеет. Потворову не нравятся полные женщины, поэтому он сначала ограничил супругу в еде, но это не помогло. Через некоторое время он сообразил, что пока он ворочает бизнесом, Аня, переделав все дела, ложится на диван и спит. Читать она ничего, кроме комиксов, не может, по телевизору смотрит одни мультики, опять же лежа, отсюда и вес.

Кирилл пораскинул мозгами и придумал способ борьбы с апатией жены.

В Москве существует коммерческий центр, где психологи и специально обученные преподаватели занимаются с умственно неполноценными, но относительно компенсированными людьми. Самое интересное, что располагалось сие заведение не так далеко от квартиры Потворова. Уютный домик стоял на окраине парка и выглядел как санаторий. Аня могла приходить и уходить с занятий самостоятельно. Естественно, одну в центр Москвы Кирилл жену не отпускал, та могла растеряться в метро, испугаться толпы, но по родному микрорайону Аня передвигалась свободно, она делала покупки в магазинах, относила белье в ближайшую прачечную.

Кирилл сбегал в заведение под поэтическим названием "Голубое солнце" и пришел в восторг. Это был настоящий клуб по интересам для тех, кому господь забыл дать мозги. Умственно отсталые люди занимались тут танцами, рисованием, иностранным языком, физкультурой, йогой, математикой. Да, да, вы не ослышались, тут имелись педагоги по всем предметам. Естественно, никто не требовал от несчастных знать алгебру, но самым примитивным арифметическим действиям их обучали вполне успешно. А еще здесь был живой уголок и кружок любителей природы. Главное же состояло в том, что люди, приведя сюда своих больных родственников, могли спокойно заниматься своими делами, зная: несчастным здесь хорошо.

Группы тут подбирались разновозрастные, но и десятилетки, и взрослые тридцатилетние тети весело проводили время вместе.

Конечно, за занятия в "Голубом солнце" нужно было платить, причем весьма нехилую сумму, но Кирилл прилично зарабатывал. Аня же никогда ничего не просила: ни шмоток, ни косметики, поэтому Потворов особо на жену раньше не тратился.

Ане очень понравилось в "Голубом солнце". Сначала она рисовала, потом танцевала, но больше всего она полюбила занятия шахматами.

- Чем? - удивился Олег.

- Шахматами, - повторил Кирилл, - даже попросила купить ей их. Вечером я садился у телика с пивом, а Анька пристраивалась рядышком и начинала бормотать, передвигая по черно-белому полю фигуры:

"Эти ходят прямо и влево, а конь крючком..."

Кириллу увлечение жены нравилось, и он поощрял ее шахматные экзерсисы. У семейной пары сложился стабильный распорядок дня.

В восемь утра Кирилл уходил на работу, Анна убирала квартиру, бегала за продуктами, готовила, стирала, гладила, а потом, переделав все бытовые дела, неслась в "Голубое солнце", где общалась с себе подобными до десяти вечера, когда за ней приезжал Кирилл.

В начале января Потворов, как обычно, уехал в свой сервис. День прошел совершенно обычно, ничего из ряда вон не случилось. Ровно в двадцать два часа Кирилл прибыл в хорошо известное ему здание и спросил у Розы Андреевны, дежурного педагога:

- Где моя красавица? Пора ей домой.

В центре при желании можно было оставить больных на ночь, кое-кто жил в "Голубом солнце" постоянно. В глубине парка стояло еще одно трехэтажное здание, бывшее приютом для умственно отсталых людей из обеспеченных семей. Ничего общего с муниципальными домами для престарелых оно не имело.

Роза Андреевна растерянно взглянула на Кирилла:

- А что, разве Аня у нас? Она же с вами ушла час назад, попрощалась со мной, сказала, вы во дворе ее ждете!

Кирилл поехал домой, открыл дверь и испугался.

Жены в квартире не было. На плите стоял готовый обед, в ванной на веревке висели постиранные рубашки, на мебели не было пыли. Аня всю первую половину дня трудилась на ниве домашнего хозяйства. Ее зимнего пальто, шапки и сапог на вешалке не оказалось, а дверь, когда Кирилл приехал домой, была тщательно заперта снаружи. Аня, обладавшая разумом десятилетней девочки, всегда старательно выполняла простые действия и очень любила, когда ее хвалили за аккуратность.

Кирилл кинулся искать жену. До полуночи он носился по району, заглядывая во все подвалы и на чердаки. В свое время он постарался внушить жене никогда не разговаривать с посторонними на улице, что бы они ей ни обещали. Аня была послушна, с мужем она никогда не спорила, считала его почти богом и сама никогда бы не пошла с незнакомыми людьми. Но ведь красивую молодую блондинку могли силой затащить в машину и увезти неизвестно куда!

Кирилл бросился в милицию, но там его встретили весьма прохладно, предложили подождать пару дней, а уж потом гнать волну.

- Ну, то, что она у тебя соображает со скрипом, еще ни о чем не говорит, - устало бухтел пожилой толстый капитан. - Запросто могла по мужикам пойти. Не с чего пока дело заводить, подождать надо.

Поняв, что в милиции не помогут, Кирилл сам начал поиски жены, но особого успеха не достиг.

Олег только качал головой, слушая рассказ бывшего одноклассника. Вот ведь несчастье какое! Скорей всего, Ани нет в живых. Молодых женщин на улице похищают, как правило, всегда лишь с одной целью и практически никого живым не отпускают.

- Надо, наверное, частного детектива нанять, - вздыхал Кирилл.

И тут Олега осенило, как помочь приятелю и одновременно оказать услугу Hope. To, что бывшая хозяйка теперь владеет агентством "Ниро", он, конечно, отлично знал.

- У него не было тещи? - поинтересовалась Элеонора.

Олег покачал головой:

- Нет, Кирюхе со всех сторон повезло. У Ани был лишь отец, да и тот вскоре после их свадьбы умер.

- Зачем же Кирилл тут озвучивал невероятную историю о пропаже Ани? - спросил я.

Семенов вытаращил глаза:

- Чего?

Я глянул на Нору, та кивнула:

- Расскажи, Ваня.

Узнав в общих чертах суть дела, Олег пожал плечами:

- А фиг его знает! Кирюха вечно врал.

- Очень глупо сочинять, нанимая сыщика, - справедливо заметила Нора.

- Да уж, - хмыкнул Олег, - только Кирилл патологический лгун был!

- Отчего он умер? - спросила Нора. - И когда?

Олег призадумался:

- Точную дату я не назову, дней ну.., пять, шесть тому назад, может, неделю. Под машину попал, пьяный, на МКАД, возле магазина "Крокус-сити". Его охранники из этого торгового комплекса нашли. Обходили территорию и наткнулись в овраге на тело.

Небось кто-то его сбил и на обочину сбросил, а сам побыстрей укатил.

- Странно, - протянула Нора, - все очень странно.

Я молчал, мне не разрешено высказывать свое мнение при посторонних, да и сам не стану этого делать, однако и я понимал, что здесь что-то не так.

Я очень хорошо помню, как привез Кирилла в особняк к Андрею Павловичу, как тот, сразу показавшийся мне родственной душой, напоил Кирилла водой со снотворным, а потом рассказал мне историю о первом муже своей жены, несчастном шизофренике, работающем мойщиком машин. Затем в комнате появилась сама Аня, подтвердившая его слова. Она была немногословна, в основном молчала, кивая головой. Аня произвела на меня впечатление абсолютно нормальной особы. Но она не была блондинкой с голубыми глазами!

- Когда ты отправил ко мне Кирилла? - ожила Нора.

- Ну.., в середине января.., стойте! День рождения у Женьки девятого, вот в тот день мы и поговорили!

- А к нам он пришел почти через месяц, - протянула Нора, - очень странно, очень!

Глава 21

На следующий день Нора наметила для меня график работы. Сначала мне предписывалось поехать в институт УПИ и поговорить с инспекторшей заочного отделения Региной Львовной.

- Потом вернешься, - велела Нора, - и двинешься дальше. Давай, действуй.

Я кашлянул.

- Чего ты хочешь? Говори, - мигом отреагировала хозяйка.

- Николетта сегодня уезжает в Карловы Вары, вечером. Извините, пожалуйста, но я должен проводить ее. Но, конечно, если вы запретите...

- Ваня, - оборвала меня Нора, - я пока не готова рыдать на твоих похоронах, и потом, хорошего секретаря найти очень трудно. Знаешь, как я мучилась, пока не набрела на тебя. Естественно, ты посадишь Николетту в поезд и будешь долго махать ей платочком. Одного я не пойму, почему Павел не придушил в свое время женушку, а? Ладно, а теперь рысью к Регине Львовне.

Я помчался в УПИ и узнал, что вход на заочное отделение расположен с торца института. Там находились и другие служебные помещения, на дверях висели таблички "Бухгалтерия", "Кадры". Наконец я нашел то, что нужно, осторожно постучал и, услыхав бодрое: "Да, да", потянул за ручку.

Перед глазами открылось помещение, больше всего похожее на жилой отсек подводной лодки, причем не современной, атомной, а той, на которой плавал капитан Маринеску, легендарный офицер времен Второй мировой войны. Было непонятно, каким образом столь тучная дама, как Регина Львовна, ухитрилась втиснуться в столь узкую каморку.

Инспекторша пошарила толстой, украшенной перстнями рукой по столу, нащупала очки в коричневой старомодной оправе, водрузила их себе на нос и, тяжело вздохнув, спросила:

- Вы ко мне?

- Если позволите, то да.

Я осторожно сел на колченогий стул и улыбнулся. Обычно женщины, справившие шестидесятилетие, при виде меня становятся весьма разговорчивыми. Я произвожу на них самое положительное впечатление, но Регина Львовна осталась напряженно мрачной.

- Что у вас за вопрос, излагайте скорей, - забубнила она, перекладывая на столешнице бумаги.

- Мне посоветовал обратиться к вам Семен Юрьевич Коротков.

В глазах Регины Львовны блеснул огонек.

- Мальчик или девочка? - поинтересовалась она, мигом став любезной.

Я не очень понял, о чем речь, но быстро ответил:

- Мальчик.

- Это осложняет ситуацию, - озабоченно покачала головой с толстыми большими ушами инспекторша.

- Почему? - Я решил поддержать разговор в надежде на то, что рано или поздно разберусь в ситуации.

- Военная кафедра не охватывает заочное отделение, отсрочки от армии ваш сын не получит.

Мне сразу стало ясно, в чем тут дело. Регина Львовна приняла меня за отца, который решил пристроить свое чадушко в УПИ. Ладно, попробую плыть в предлагаемом направлении и посмотрю, куда меня вынесет волна, Нора ведь велела мне разведать ситуацию очень осторожно.

- У мальчика белый билет, - решил я успокоить Регину Львовну.

Но та, услыхав это, только еще больше насторожилась.

- Что? Все так плохо?

- Ну.., не совсем.., можно сказать, даже хорошо, хотя и немного плохо, - вывернулся я.

- Это значительно дороже, - сообщила она, - в три раза.

Я прикинулся испуганным:

- Да?!

- Семен Юрьевич называл вам цену?

- Примерную, не до копейки.

Регина Львовна выдвинула ящик стола, вытащила листок бумаги и протянула:

- Значит, так, разберем сначала первый курс.

Зимняя сессия три экзамена, четыре зачета. Летняя - пять экзаменов. Потом курсовая работа и пара-тройка докладов. Еще у нас в расписании двенадцать предметов, по каждому следует сдать три контрольные, итого тридцать шесть работ. Если ребенок может сам явиться сюда, тогда сумма одна, но ваш сын.., хм.., вы говорите, ситуация, как у Семена Юрьевича?

- Да, - подтвердил я, - точь-в-точь такая, прямо один в один. Только у него тут девочка учится, Катя, а у меня мальчик.., э... Павлик!

- Значит, ни о какой самостоятельной сдаче сессии и речи быть не может, - поморщилась Регина Львовна. - Это будет стоить вам три тысячи долларов в год.

Я решил изобразить жадного отца и зацокал языком:

- Однако! Нельзя ли чуть подешевле, а?

На лице толстушки появилось плохо скрытое недовольство.

- Я ведь только что рассказала вам о количестве предметов. Ну давайте считать еще раз. Двенадцать экзаменов и зачетов, следовательно, тысяча двести уйдет на оплату сессии. Затем тридцать шесть контрольных, ну это дешевле, их у нас Лена Рымская проверяет, студентка-отличница, ей за все про все триста долларов. Потом курсовая - еще четыреста, и доклады, ну.., предположим, пятьсот за все. С докладами хуже всего, их на научном обществе проверяют, там председателем Константин Петрович, к нему на козе не подъедешь. Итого, сколько вышло?

Две четыреста! А еще нужно зам, декана по ученой части триста отстегнуть! Он ничего не делает, а денежки очень любит, всем бы так устроиться! Ну и сколько лично мне останется? Подсчитали? Да я тут из чистого альтруизма сижу! Готовьте шесть тысяч, и ваш Павлик спокойно переплывет с первого курса на второй. А там, глядишь, ему понравится и сам учиться начнет!

- Как шесть? - подскочил я. - Только что о трех речь шла!

Регина Львовна отложила в сторону листок.

- Нет, вы меня поражаете! А вступительные экзамены? Ваш Павлик сумеет прийти написать сочинение, сдать математику и язык? Он пройдет тестирование у психолога?

- Нет, - с самым обреченным видом заявил я, - ни под каким видом.

- И что тогда? - возмутилась Регина Львовна. - У нас все по-божески. Три тысячи - вступительные, потом такая же сумма за каждый год, и в результате вы с дипломом.

- По-моему, легче заплатить на платном отделении, - вырвалось у меня, - дешевле будет.

И тут Регина Львовна обозлилась на жадного папашу. Мой вам совет, если хотите вытянуть из женщины то, о чем она не желает рассказывать, доведите ее до белого каления и мгновенно станете обладателем необходимой информации.

- Уважаемый Иван Павлович, - отчеканила инспекторша, - чтобы оказаться на платном отделении, следует также пройти через вступительные экзамены. Уж извините, если у вашего Павлика такое же состояние здоровья, как у Кати Коротковой, то никаких шансов на благополучный исход дела у вас нет. Я очень хорошо понимаю вашу проблему. Пока идут годы учебы, мальчик может выздороветь и вступить в жизнь, имея диплом, полученный без особых трудов. Кстати, имейте в виду, что порой, правда редко, возникают и дополнительные расходы.

- Это уж совсем безобразие! - продолжал актерствовать я. - Значит, шесть тысяч единовременно, а потом вы еще деньги будете тянуть!

- Я сказала: могут возникнуть, - пояснила Регина Львовна, - вовсе не обязательно, что случится форс-мажор!

- Но вот Семен Юрьевич... - начал было я.

Регина Львовна не дала мне договорить.

- Я понимаю, он рассказал вам про те четыреста долларов. Но у нас приключилась уникальная ситуация, за все годы своей работы я не припомню подобной! Сейчас я объясню вам суть дела. Совершенно неожиданно, просто как снег на голову, свалилась комиссия, подняла все бумаги заочного отделения, просмотрела контрольные, тесты, курсовые и приняла решение перевести Катю Короткову на дневное. Им показалось, что девочка имеет явный талант, вот они и решили ее осчастливить, идиоты! Велели пригласить Катерину на заседание комиссии!

И что мне было делать, а? Сказать, что девушка находится сами знаете где? Представляете последствия подобного заявления?

- Ну... - промямлил я.

- То-то и оно! - торжествующе ответила Регина Львовна, - пришлось мне Лену Рымскую к ним отправлять. Девушка блестяще справилась с задачей.

Поблагодарила их за честь и отказалась. Объяснила, что вынуждена работать, дабы содержать парализованную мать. Кстати, это чистая правда. У Леночки очень больная мама! Все прошло хорошо, благо фотографии в личных делах просто отвратительные.

Надеюсь, вы не думаете, что Лена выручала меня бесплатно? Пришлось ей заплатить четыреста долларов, это вполне умеренная сумма, учитывая сложность ситуации! Так что форс-мажор редко, но случается.

Тут дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула девушка:

- Регина Львовна, все собрались, только вас ждут! Сергей Петрович сердится.

- Бегу, бегу, - засуетилась инспекторша.

С резвостью, которой никак нельзя было ожидать от столь тучной дамы, она вскочила, бесцеремонно вытолкала меня за дверь и, запирая кабинет, сообщила:

- У нас тут совещание небольшое, часа на полтора. Начальству делать нечего, вот оно и оправдывает свою зарплату, разводит ненужные говорильни.

Подождите меня, если у вас нет со временем проблем, или подъезжайте завтра, если принимаете наши условия. Только имейте в виду, в УПИ у нас особых проблем не будет, а в других местах и нарваться можете. У меня сейчас девочка есть, так она сначала в другом институте училась. Там пообещали проблему решить, и.., после первой же сессии ее отчислили.

Всякое бывает, но мы люди честные!

Сунув ключ в карман, она пошла по коридору, а я присел на банкетку, стоящую у окна, вытащил сигареты, повертел их в руках, сунул назад и стал размышлять над услышанным. Семен Юрьевич не соврал, Катя на самом деле учится в УПИ, если только этот процесс можно назвать учебой. Чем же больна девочка, если отец вынужден покупать ей диплом таким макаром?

Посидев несколько минут, я вышел на улицу, выкурил с наслаждением сигарету и отправился на дневное отделение.

Первая пойманная мною девушка на вопрос:

"Где можно найти Лену Рымскую?", воскликнула:

- В столовке она, я только что там ее видела, идите в подвал.

Я спустился по ступенькам вниз и попал в толпу весело гомонящих студентов. Пришлось остановить очередную девицу:

- Лену Рымскую не видели?

- Вон она, кофе пьет.