Чтение 19–й страницы книги ~Ее маленькая тайна~

- Пяток щук поймали, вот таких, - Клим развел руками, показывая, какие гигантские щуки здесь водятся. - Ну и по мелочи много всего. Приходите на уху, слышь, Резо. Вовик у нас большой спец по этому делу.

Резо никак не отреагировал, а я проявила интерес к рыбной ловле. Разговор пошел веселее, Клим начал пялиться в открытую. Мысли его можно было отгадать без особого дара. Резо их точно отгадал, потому что вдруг поднялся и заявил:

- Зря ты здесь соловьем заливаешься.

- Серьезно? - криво усмехнулся тот, вложив в это слово все презрение к Резо, как к возможному сопернику.

- Ага. Это Папина девчонка, так что прибереги свое красноречие.

Клим обо мне был наслышан, потому что мысли его сразу же потекли в другом направлении. Выражение "Папина девчонка" он воспринял по-своему, и оно его почему-то покоробило, представить Папу рядом со мной он не пожелал.

- По-моему, ты уже все рассказал, - не унимался Резо, причем Папа его в этот момент совершенно не волновал.

- Ну и чего ты завелся? - спросил Клим презрительно.

- Ничего, - огрызнулся тот, а я сочла нужным вмешаться:

- Резо, прекрати, пожалуйста. Я разговариваю с человеком, и мне интересно. Что в этом плохого, скажи на милость?

Он нахмурился и выглядел очень злым, сидел, слушал Клима, то и дело презрительно ухмыляясь: мол, сколько ни пой соловьем, толку от этого никакого.

- Пойдемте есть уху, - сказал Клим, поднявшись.

Я решила, что форсировать события не стоит, и с благодарностью отказалась.

- Надумаете, приходите, - кивнул Клим с заметным сожалением и позвал Резо: - Отойдем на пару слов.

Так как отошли они недалеко, их разговор я слышала, хоть и говорили они, понизив голоса.

- Неужто это та самая девчонка? - спросил Клим. - Вроде говорили, она чокнутая.

- Сам ты чокнутый, - обиделся Резо. - Это Папа нарочно придумал, чтобы парни к ней не лезли.

- А то, что она из психушки, Папа тоже придумал?

- Может, и из психушки. Тебе что?

- Ничего. Просто интересно. Красивая девка. У Папы губа не дура.

- Дурак ты, Клим. Она ему вместо дочки.

- Само собой, - хмыкнул тот. - И по возрасту подходит.

- Шел бы ты со своими паскудными мыслями. Папа ее пальцем не тронул, потому что понятие имеет. А ты нет.

- Ладно-ладно. Продолжай нести службу, верный сторожевой пес. - Кивнув мне на прощание, Клим зашагал в сторону своего домика, Резо смотрел ему вслед с глубоким презрением.

Я опять принялась за стихи, делая вид, что встреча с Климом особого впечатления не произвела. Однако через час спросила:

- Может, нам действительно сходить в гости? - Никуда идти я не собиралась, просто интересно было, как на это отреагирует Резо. Он нахмурился и ответить не пожелал. Зато вскоре стал намекать, что нам пора домой. Я отмахнулась, а он ушел в дом и позвонил по сотовому Папе. Не знаю, что там Папа ему сказал, но он приуныл еще больше.

Чтобы немного его развеять, я предложила погулять, и с полчаса мы бродили в роще. Маршрут я рассчитала так, чтобы на обратном пути пройти мимо домика, занятого Климом. Веселье было в полном разгаре, парни сидели в тенечке, громко разговаривали, чувствуя себя на турбазе хозяевами.

Меня заметили. Клим вскинул голову и крикнул:

- Эй, Резо, заходи, не стесняйся!

Я сделала вид, что меня это не касается, и зашагала быстрее, а мой верный страж демонстративно отвернулся, не желая реагировать на крики подгулявшей компании.

- Поехали домой, - улыбнулась я.

Док был там, сидел с Папой на веранде (по дороге Резо позвонил и доложил, что мы возвращаемся).

- Ну вот и Варенька, - ласково сказал Папа, а я заулыбалась. - Как отдохнула, дочка?

"Дочка - это что-то новенькое, видно, у Папы настроение хорошее, с чего это вдруг?"

- Спасибо, хорошо, - сообщила я, демонстрируя окружающим, как счастливо мне живется. Папа кивнул, а Док поднялся, слегка суетливо: общество Папы его всегда беспокоило.

В моей комнате он извлек конверт из внутреннего кармана пиджака.

- Что это? - удивилась я.

- То, что ты просила.

Я опустилась в кресло, глядя на своего друга с сожалением, и сказала:

- Док, ты спятил. А если бы тебя обыскали? Тысячу раз говорила: никаких бумаг...

- Я подумал...

- Не надо думать, - отрезала я и вскрыла конверт. Две фотографии и краткая справка. Речь шла об одном из Климовых дружков, взглянув на фото, я усмехнулась: тот самый Вовка, специалист по ухе. Что ж, неплохо...

Конверт я запечатала и вернула. Док меня сильно беспокоил, нервный, суетящийся и пребывающий в сомнениях. Поиски смысла жизни не доведут его до добра. От Дока надо хотя бы на время избавиться. Сашка Монах меня очень беспокоил. Что он там затеял, я без личной встречи узнать не могла, а добраться до моего друга для него раз плюнуть.

- Вот что, - собравшись с силами, начала я. - Возьми отпуск и уезжай из города.

- Какой отпуск, ты с ума сошла! - возмутился он.

"Может, и сошла, но кое-кто сам недавно утверждал, что я в норме. Ладно, свару затевать не стоит". Я покусала губы и принялась увещевать:

- Док, Монах не дурак, а на меня большой зуб имеет. Боюсь, он захочет с тобой встретиться. Понимаешь, о чем я? Вряд ли разговор с ним придется тебе по нраву.

Док заметно побледнел, глаза забегали, руки дрожали. Он машинально пощупал конверт в кармане, точно вся опасность в настоящий момент сосредоточилась в нем.

- Ты думаешь...

- Тебе надо уехать.

- А Орлов? Что ему сказать?

- Ничего. Он мне сейчас тоже без надобности.

Слово "тоже" я употребила напрасно, между бровей Дока легла складка, а взгляд затуманился.

- У меня к тебе просьба, - поспешила я отвлечь его от дурных мыслей. - Этот конверт бросишь в почтовый ящик Скобелева.

- Зачем? - испугался он.

- Господи... Сделай хоть раз то, что я прошу, без дурацких вопросов.

- Ты ведешь себя странно, - вскинулся он. - Ты ничего не объясняешь. Зачем тебе Скобелев? Я тяжко вздохнула и стала разглядывать потолок. Минут пять мы сидели молча.

- Я беспокоюсь за тебя, - тихо сказал он. На самом деле Док очень беспокоился за себя, а еще думал, что я сумасшедшая.

Мы виделись редко, урывками, он ничего не знал о моих планах, и жизнь казалась ему бессмысленной. Впервые я пожалела, что три года назад позвала его с собой. За благие порывы приходится расплачиваться. Однако эти мысли я держала при себе, вздохнула выразительно и спросила:

- Ты мне поможешь?

- Да.

- Конверт Скобелеву в почтовый ящик бросишь?

Он, помедлив, кивнул.

- Вот и отлично. Завтра же уезжай из города.

- Куда? - сразу же заволновался он.

- Куда угодно. На юг, за границу. Деньги есть.

- А работа?

- Придумай что-нибудь. Возьми больничный... Господи, Док, ты взрослый человек. Не заставляй меня нервничать. Я не хочу, чтобы Монах до тебя добрался.

- И на какое время я должен уехать?

- Не знаю. Звони мне. Думаю, позвонить ты можешь, это не вызовет подозрений, в конце концов, ты мой лечащий врач.

Перспективы его не очень вдохновили, но он пошел к Папе и что-то там наплел по поводу своего отъезда, а потом простился со мной, думая при этом, что я просто хочу от него избавиться. Вести долгие беседы и разубеждать времени не было, потому я поцеловала его на прощание и шепнула:

- Я буду очень скучать.

Это его немного утешило.

Пока я прощалась с Доком, Резо успел рассказать Папе о Климе. Клима мой благодетель в принципе не жаловал, а тут и вовсе разволновался: ведь не кто иной, как Клим, послав ребятишек, довел меня до сумасшествия. По его мнению, я об этом ничего не знаю, да и сам Клим, должно быть, не догадывается, но все равно взаимный интерес ни к чему хорошему не приведет.

Резо стоял за спиной хозяина и хитро щурил глазки, а Папа ласково меня выспрашивал:

- Резо говорит, ты на турбазе познакомилась с молодым человеком.

"Ну мудрец", - хмыкнула я и кивнула.

- В общем-то мы не знакомились. Мы с Резо играли в бадминтон, а он бросил мне волан, когда тот улетел на тропинку. А потом подошел к нам, и они с Резо немного поболтали. На уху звал.

- А ты? - Я пожала плечами. - Он тебе понравился? - Папа разговаривал со мной, как с малым ребенком, начисто забыв, сколько мне лет. Нет, вспомнил. Мысль его свелась к тому, что это ум у меня детский (с чего бы вдруг?), а вообще-то я взрослая женщина и была замужем, хоть и недолго. Против природы не попрешь и все такое... Я насторожилась: как бы Папа от избытка доброты не стал мне давать каких-нибудь собачьих таблеток, борясь с природой. Тут он, кстати, вспомнил, что муж от меня сбежал за границу из-за этой самой природы, то есть из-за ее отсутствия в моем организме, посмотрел с сомнением и вроде бы успокоился. На сон грядущий мы сыграли в шахматы, Резо пасся рядом и время от времени подхалимски лыбился. Надо его как-то отучать от стукачества.

На следующее утро мы отправились на рынок за продуктами. Шли вдоль бесконечного ряда торговцев и набивали сумку.

Резо расплачивался за помидоры, а я воскликнула:

- Ой, апельсины забыла! - и отошла к противоположной стороне.

Рвануть за мной сразу он не смог, тут возник дядька с тележкой, доверху нагруженной ящиками, и Резо на мгновение потерял меня из виду. Я юркнула в узкий проход между прилавками и бросилась к выходу, используя естественные укрытия. Бегом удалилась от рынка на два квартала, еще по дороге заприметив здесь телефон, и позвонила Скобелеву. К счастью, он оказался дома, был трезв и, как выяснилось, ждал нагоняя за неудачное покушение на Монаха. Я его утешила: в любой работе случаются осечки. Кто б нас со стороны послушал - белая горячка. Я - дело понятное, не зря в психушке отлеживалась, а Скобелев? Не иначе, алкоголизм сумел-таки нанести существенный урон его психике.

"Шеф дает вам возможность реабилитироваться", - мысленно хмыкнула я, а вслух сказала:

- Витя, в твоем почтовом ящике конверт. Человек на фотографии - один из самых гнусных бандитов в городе. Но крайне осторожный.

Скобелев время впустую не тратил, спросил отрывисто:

- Когда?

- Сегодня, ближе к вечеру, он вернется с рыбалки. Адрес в конверте.

Вот тут бы ему опомниться и позвонить в соответствующее учреждение... Правда, после того как машина Монаха взлетела на воздух, звонить было бы затруднительно. Я почти не сомневалась: он сделает, что я хочу, потому что давно, еще год назад, Виктор Скобелев, держа на руках своего погибшего ребенка, разом и окончательно свихнулся. И если бы я не придумала невероятный бред о тайной организации, он сам, по собственной инициативе, в один прекрасный день принялся бы палить по всем, кто казался ему преступником. С организацией намного спокойнее: выполняешь приказ, и вроде бы грех с души снят.

Не успела я закончить беседу, как заметила Резо. Он рыскал по улицам на любимом "Опеле" и был злой как черт. Впрочем, углядев меня, вздохнул с облегчением. Я пошла навстречу машине со счастливой улыбкой. Он открыл окно со своей стороны, я приблизилась вплотную и заявила:

- Не вздумай донести.

Обойдя машину, устроилась на своем месте, а Резо не спеша поехал, на меня старался не смотреть и был несчастен.

"Надо с ним что-то решать, - подумала я, поглядывая на него с большим сомнением. - Давно пора осчастливить парня, но не лежит душа, и все тут".

Разобрав покупки, я занялась работой по дому. Резо мучился по соседству, пытаясь определиться: сообщить Папе о моем бегстве и последующем звонке или нет. Я подошла, погрозила пальцем и повторила:

- Не вздумай...

А он вроде бы испугался: то ли моему провидческому дару, то ли своему отступничеству от незыблемых правил мастера охраны.

- Хочешь салатик? - ласково предложила я, сообразив, что разговариваю с ним довольно грубо и он может расстроиться.

- Не хочу, - ответил он с обидой и стал рассматривать свои ботинки.

- Может, чаю хочешь? - не унималась я.

- Ничего не хочу.

- Так-таки ничего? - Глазки-бусинки смотрели с отчаянием. - Ты мог бы просто посидеть рядом, пока я пью чай, - с тихой грустью заметила я. - В конце концов, это твоя работа.

Услышав любимое слово, он приободрился и потопал за мной.

Обедали мы с Папой, я сидела и прикидывала, стоит ему сказать о том, что я собираюсь позвонить Климу, или дождаться, когда ему об этом донесут. Поразмышляв, я решила: пусть Резо выполняет свою работу, должна быть у человека радость в жизни.

После обеда, когда Папа удалился отдохнуть (чувствовал он себя неважно - гипертония одолела), я решительно подошла к телефону и, не обращая внимания на Резо, позвонила в психушку. Здесь меня порадовали: Док на работу не вышел, приболел. Я перезвонила ему домой, телефон ответил длинными гудками, и я вновь порадовалась: должно быть, все-таки хватило ума, уехал. Резо подошел почти вплотную, уставясь на меня со свирепостью.

- Мне нельзя звонить по телефону? - прошипела я.

- Кому ты звонишь? - прошипел он в ответ.

- Леониду Андреевичу. У меня болит голова. Я ужасно себя чувствую, и, если ты не прекратишь шпионить за мной, у меня начнется припадок, - к этому моменту я уже возвысила голос, но не до такой степени, чтобы обеспокоить Папу.

- Леонид Андреевич уехал, - торопливо заверил меня Резо и начал заметно впадать в отчаяние. С каким-то садистским удовольствием я достала телефонный справочник и начала искать номер Клима.

- Как его зовут? - спросила я Резо.

- Кого? - заморгал он.

- Вчерашнего парня.

- Зачем тебе? - он вроде бы испугался, а уж несчастен был прямо до слез.

- Хочу ему позвонить. И встретиться. Может быть, мы сходим в кино или в кафе, будем есть мороженое и болтать, - говорила я рублеными фразами, при этом выглядела совершенно сумасшедшей, жестикулировала, таращила глаза и всеми доступными средствами давала понять, что вот-вот свихнусь окончательно. Резо отобрал у меня справочник, я топнула ногой, а он жалобно произнес:

- Хочешь чего-нибудь выпить?

- Чего, к примеру? - осведомилась я.

- Ну... не знаю. Может, пиво.

- Мне нельзя алкоголь, я сумасшедшая. Я ведь сумасшедшая, правда? Поэтому я не могу позвонить по телефону парню, который мне понравился. В психушке был санитар, а здесь ты. Почему бы тебе не снять свой дурацкий костюм и не напялить халат. Тебе пойдет.

- Я знаю номер, - сказал Резо. - Только он еще не вернулся с турбазы. Он приезжает поздно. И ты не сумасшедшая. Глупость какая-то. Почему это ты сумасшедшая? Ты лучше всех играешь в шахматы. Лучше Папы.

"Боже, кругом одни психи", - подумала я, разворачиваясь на пятках.

Вечером Резо аккуратно постучал в дверь моей комнаты, я сказала "да", и он вошел, бочком и с некоторой робостью.

- Чего тебе? - хмуро спросила я. Он молча положил на стол листок бумаги с записанным на нем телефонным номером.

- Его зовут Олег. А Клим - его прозвище. Ты понимаешь?

- Я могу позвонить? - насторожилась я.

- Папа сказал, ты можешь делать, что хочешь.

- С какой стати тогда ты морочил мне голову?

- Я не морочил, - нахмурился он. - Просто Клим тебе не подходит. Он не очень хороший человек. Я бы даже сказал, он плохой человек. Хотя, конечно, говорить тебе это я не обязан, а ты не обязана меня слушать.

- Хорошо, что ты это понимаешь, - обрадовалась я и пошла к телефону, в моей комнате аппарата не было.

Резо поплелся следом, а потом маячил перед глазами с видом побитой собаки. Злобно ухмыляясь, я стала набирать номер. Молнии я метала напрасно, Резо привалился к стене и даже стал насвистывать, давая понять, что поговорить с Климом без свидетелей мне не удастся. Впрочем, разговор мог не состояться: Клим не пожелает меня вспомнить, а если и вспомнит, вполне может вежливо отфутболить. На вежливость я все-таки рассчитывала, потому что, как ни крути, а всеобщий Папа был для меня папой с маленькой буквы.

Не то чтобы я волновалась из-за предстоящего разговора, нет, просто Резо действовал на нервы, а его мысли и того больше.

Длинные гудки шли бесконечной чередой, и я повесила трубку. Так все хорошо складывалось, и вот пожалуйста. Где носит этого идиота? Через пару дней его интерес ко мне поутихнет, а через неделю он меня и вовсе забудет, чего ж мне тогда, опять на турбазе воланчиками разбрасываться? Я взяла и заревела с досады.

Резо потянулся за сотовым, посмотрел на меня с укором и стал кому-то звонить. Этот кто-то оказался Васей, по крайней мере, Резо назвал его именно так, представился и спросил:

- Ты номер сотового Клима знаешь?

- А что? - заинтересовался Вася.

- Надо.

- Тебе? - вроде не поверил тот, а Резо разозлился:

- Мне он даром не нужен. Ну?

- Знаю, конечно, - разом присмирел парень, решив, как видно, что это Папа проявил интерес. Резо набрал номер и протянул мне сотовый. Ответили сразу.

- Олег? - спросила я.

- Да. - Он вроде бы удивился, потому что мой голос, конечно, не узнал и пытался отгадать, кто его беспокоит. А может, наоборот: узнал и теперь прикидывал, с какой стати я звоню. Я решила представиться.

- Это Варя. Мы с вами вчера на турбазе познакомились.

- А... Привет, - теперь он точно был озадачен. Я выдержала паузу и не без робости пролепетала:

- Я хотела бы с вами встретиться. Скажите, это возможно?

Парень явно растерялся, помолчал, потом подал голос:

- Конечно. Когда, где?

- Если вам удобно, завтра в одиннадцать, в парке за Дворцом культуры "Текстильщик". Там есть березовая аллея... я думаю, вы легко меня найдете... - Тут я не на шутку разволновалась и прибавила: - Может быть, это нарушает ваши планы?

- Нормально, - ответил он, и мы простились.

- И нечего на меня так смотреть! - прикрикнула я на Резо, отправляясь в свою комнату.

Утром я встала очень рано (к десяти часам нужно было закончить всю работу по дому), потом еще полчаса сидела перед зеркалом. Задача передо мной стояла непростая: не внеся особых изменений в свой облик, выглядеть ослепительной красавицей.

Я вышла на веранду, где Папа читал газету, и поняла, что Резо уже расстарался, донес о звонке. Папа оторвался от газеты и с улыбкой спросил:

- Ты не на свидание ли собралась?