лай. Редкие посетители, вне церковных треб имевшие дело к священнику,
входили к нему с уличного крыльца, бывшего также все время назаперти.
необычайное. Варя писала, что соседняя с их хутором барышня, незадолго
перед тем, получила из-за границы, от неизвестного лица при письме на ее
имя, пачку исписанных листков, найденную где-то в выброшенной морем,
засмоленной бутыли.
Варя, - прочли мы с этою барышней те бумаги и решили ехать, и едем; а к
кому было, как не к вам, направить сироту? Год назад она схоронила
родителя, а в присланных листках описано про персону такой важности, что и
сказать о том - надо подумать. Сперва барышня полагала отправить ту
присылку в Москву, прямо ее величеству, да порешили мы спроста иначе, вы,
крестный дяденька, знаете про всякие дела, всюду вхожи и везде вам
внимание и почет; как присоветуете, тому и быть. А имя барышни Ирина
Львовна, а прозвищем дочка бригадира Ракитина".
прочтении письма. - Эк, сороки, обладили какое дело... затеяли из
Чернигова в Питер, со мною советоваться... нашли с кем!.."
домашнем подряснике, прохаживаться по гладкому, холщовому половику,
простланному вдоль комнат, от передней в приемную, до спальни, и обратно.
Он в это время подходил к горшкам гераний и других цветов, стоявших по
окнам, ощипывал на них сухие листья и сорную травку, перекладывал книги на
столах, посматривал на клетку со спящим скворцом, на киот с образами и на
теплившуюся лампадку и все думал-думал: когда, наконец, оживятся его
горницы? когда явятся вертуньи?
засыпала дядю вестями о родине, о знакомых и о путевых приключениях.
Слушая ее, отец Петр думал:
девочкой? А теперь - как она жива, мила и умна! Да и ее спутница... вот уж
писаная красавица! Что за густые, черные косы, что за глаза! И в другом
роде, чем Варя, - задумчива, сдержанна, строга и горда!"
всенощной, а гостьи наскоро устроились на вышке, собрали узелки, сходили с
кухаркой в баню и, возвратясь, расположились у растопленного камелька.
Отец Петр застал их красными, в виде вареных раков, с повязанными головами
и за чаем. Разговорились и просидели далеко за полночь.
отец Петр. - Дело любопытное и для меня... в чем суть?
надписью: "Дневник лейтенанта Концова".
27
свечу у изголовья, прилег, не раздеваясь, на постель, развернул смятую
тетрадь синей, заграничной почтовой бумаги, с золотым обрезом, и начал
читать.
Петру по немногим, сбивчивым слухам, раскрылась перед ним с неожиданными
подробностями.
загадочной княжне, то отрываясь от чтения и лежа с закрытыми глазами, то
опять принимаясь за рукопись. - И где теперь эта бедная, так коварно
похищенная женщина? - спрашивал он себя, дойдя до ливорнской истории. -
Где она влачит дни? И спасся ли, жив ли сам писавший эти строки?"
погасил щипцами мигавший огарок, прошел в другие комнаты и стал бродить из
угла в угол по половику. Начинал чуть брезжить рассвет.
Страдалица! помоги ей господь!
странно, пугливо чокнул.
спальню, прилег и снова начал обсуждать прочтенное. Его мысли перенеслись
в прошлое царствование, в море тайных и явных ему, как и другим, известных
событий. Священник заснул. Его разбудил благовест к заутрени. Сквозь
занавески светило бледное туманное утро. Отец Петр запер в стол рукопись,
пошел в церковь, отправил службу и возвратился черным ходом через кухню.
Завидя крестницу с утюгом, у лесенки на вышку, он ее остановил знаком.
дневник... Концов, что ли... видно, ей жених?..
теперь воле... да где он?
моряков; не одни люди, погибли и графские богатства... Где-нибудь да есть
же след...
посылке была надпись - Ракитиной, там-то, а в записке на французском языке
сказано, что рукопись найдена рыбаками в бутыли, где-то на морском берегу.
В Ракитном Ирина нынче одна из всей родни осталась, как перст, ей и
доставили посылку...
усердные разведки. Его старания были неуспешны.
орел", на котором везли из Италии больных и отсталых флотской команды и
собственные вещи графа Орлова, действительно был унесен бурей в
Атлантический океан, что его видели некоторое время за Гибралтаром, у
африканских берегов, невдали от Танжера, и что, очевидно, он разбился и
утонул где-либо у Азорских или Канарских островов. О судьбе же лейтенанта
Концова и даже о том, ехал ли он именно на этом корабле и спасся ли при
этом он или кто другой, не могло быть и справки, так как, по-видимому,
весь экипаж утонул. Бывший же начальник эскадры Орлов и ее ближайший
командир Грейг в то время находились в Москве, а еще спрашивать было
некого. В иностранных газетах проскользнула только кем-то пущенная весть,
будто какие-то моряки видели в океане разбитый корабль, без команды,
несшийся далее на запад, к Мадере и Азорским островам. Подойти к нему и
его осмотреть не допустил сильный шторм.
да степенная! Богата, молода... Вот бы парочка тому-то, претерпевшему,
спаси его господь!.. Нет, видно, и он погиб с другими, был бы жив,
отозвался бы на родину, товарищам по службе или родным..."
вашей печали, вас, очевидно, с расчетом развели враги, подставили вам
другого жениха. Как это случилось? Почему пренебрегли Концовым?
к Павлу Евстафьевичу, ласкал его, принимал, как доброго соседа, почти как
родного. А уж я-то его любила, мыслью о нем только и жила.
такое горе, такое... Мы видались, переписывались, были встречи... я ему
клялась искренно, мы только ждали минуты все сказать, открыть отцу...
какое-нибудь указание, Концова могли ему чем-нибудь опорочить - могли на
него наклеветать... Вдруг - это было вечером - вижу запрягают лошадей.
"Куда?" - спрашиваю. Отец молчит; выносят вещи, поклажу. У нас гостил
родственник из Петербурга; мы втроем сели в карету. "Куда мы?" - спрашиваю
отца. "Да вот, недалеко прокатимся", - пошутил он. А шутка вышла такая,
что мы без остановки на почтовых проехали в другое имение за тысячу верст.
Ни писать, ни иначе дать весть Концову мне долгое время не удавалось, за
мной следили. И уже когда отец тяжело заболел в том имении, я отцу все
высказала, молила его не губить меня, позволить известить Концова. Он
горько заплакал и сказал: "Прости, Ариша, тебя и меня, вижу, жестоко
обошли". - "Да кто? кто? - спрашиваю, - ужли тот родной искал моей руки?"
- "Не руки - денег искал, да боялся, что Концов, оберегая нас, помешает
ему. Он наскочил на его письмо к тебе, наговорил на Концова и склонил
меня, старого, увезти тебя. Прости, Аринушка, прости; бог покарал и его,
недоброго; взял он у меня взаймы, но в Москве проигрался в карты и
застрелился, - оставил письмо... вот оно, читай; на днях его переслали
мне". Отец недолго потом жил. Я возвратилась в Ракитное; Концова уже не
застала там; умерла и его бабка. Я писала в Петербург, куда он выехал,
писала и в чужие края, на флот; но тогда была война, письма к нему,
очевидно, не доходили. Потом его плен в Турции... потом... вот моя судьба.
Нортон Андрэ
Акунин Борис
Каменистый Артем
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк