стороны миссис Долфин, но ее брата не так-то легко было поймать. Он отнюдь
не разделял ее взгляда на то, что является его долгом, и категорически
отказался переступить порог дома ее светлости.
счастлива слышать твои слова, - ответила ему миссис Долфин, беря со стула
мантилью и перчатки.
Сент-Джордж (*25), предоставлявшего свои гостеприимные стены благородным
секретарям дипломатических миссий и туземцам тех стран, которые эти
секретари здесь представляли, Литлмор сообщил своему другу, что его
пророчество сбылось, - леди Димейн ищет с ним встречи.
моей стороны, но ее испуг меня смешит.
Уотервил.
литературе.
"L'Aventuriere". Грешная женщина пытается выйти замуж за почтенного
человека, который не знает, до какой степени она грешна, и они - те,
которые это знают, - вмешиваются и толкают ее назад.
- его отец. Димейн мне никто.
бы, чтобы он здесь появился. Право же, нельзя позволить, чтобы миссис
Хедуэй пробралась в общество.
уставившись в окно.
лжесвидетельствовать в ее пользу? - спросил Уотервил.
ничего не можете сделать. Я много думал обо всей этой истории, и, право
же, мне кажется, если глядеть на это с точки зрения света, ее, как я уже
сказал, нельзя пропустить в общество.
откуда-то с высоты; тон его голоса, выражение лица - все говорило о том,
что он вознесся в подоблачную высь, отчего раздражение, вызванное в
Литлморе сентенциями его молодого друга, еще усилилось.
воскликнул он и вышел из комнаты, сопровождаемый взглядом своего
собеседника.
10
Хедуэй письмо - коротенькую записку всего в несколько слов: "Я буду дома
сегодня днем. Не придете ли вы ко мне в пять часов? Мне очень надо с вами
поговорить". Он не послал ей никакого ответа, но в час, указанный хозяйкой
уютного домика на Честерфилд-стрит, стучался у ее дверей.
воскликнула миссис Хедуэй, как только он переступил порог.
начинайте все с самого начала.
важно. Вы не знаете... не понимаете меня. Вам кажется, что понимаете, а на
самом деле - нет.
раз! - и Литлмор улыбнулся, хотя с тоской думал о том, что ему предстоит.
В конечном итоге можно было сказать одно: миссис Хедуэй до смерти ему
надоела. Она не заслуживает того, чтобы ее жалеть.
была незнакома улыбка; черты ее заострились, глаза метали молнии, она
выглядела чуть ли не старухой - ее просто нельзя было узнать. Но тут же
она сердито рассмеялась.
говорят им о себе. А женщины нарочно их дурачат, чтобы убедиться в том,
насколько они глупы. Вот и я рассказывала вам всякие небылицы для
развлечения, когда мне было скучно. Если вы им поверили, не моя вина. Но
сейчас я говорю серьезно. Я хочу, чтобы вы по-настоящему меня узнали.
- Какое вы имеете право вообще что-нибудь обо мне знать?!
была быть последовательной, и громкий смех, которым Литлмор встретил этот
вопрос, наверно, показался ей чрезмерно жестоким.
меня дурной женщиной... вы не уважаете меня; я уже говорила вам это в
Париже. Не спорю, я делала вещи, которые сейчас сама себе не могу
объяснить, я полностью это признаю. Но я совершенно переменилась и хочу
переменить свою жизнь. Вы должны это понять, должны увидеть, чего я хочу.
Я ненавижу свое прошлое, я презираю его, я гнушаюсь им. Мне приходилось
идти тем путем, которым я шла, пробуя то одно, то другое... Но теперь я
получила то, что хочу. Чего вам надо - чтобы я стала на колени перед вами?
Что же, и стану, мне так нужна ваша помощь... Лишь вы можете мне помочь...
никто, кроме вас... они все только ждут, решится он или нет. Я просила вас
об этом в Париже и прошу сейчас; мне без вас не обойтись. Замолвите за
меня словечко, бога ради! Вы же и пальцем не шевельнули, не то я бы уже об
этом знала. Это все сразу изменит. Или если бы ваша сестра навестила
меня... тогда бы мне не о чем было волноваться. Женщины безжалостны, да и
вы тоже. Не в том дело, что она такая уж важная персона, многие из моих
друзей поважнее нее! Но она - единственная женщина, которая _знает_, и
людям известно, что она знает. _Ему_ известно, что она знает, известно и
то, что она ни разу не нанесла мне визита. Она меня губит... губит! Я так
хорошо понимаю, чего ему нужно... я сделаю все, я наизнанку вывернусь, я
буду ему идеальной женой. Старуха станет меня обожать, когда познакомится
со мной поближе... так глупо, что она этого не видит. Все, что было у меня
в прошлом, осталось позади, отвалилось, как шелуха. Это жизнь другой
женщины. Я нашла здесь то, что искала, я была уверена, что найду это
когда-нибудь. Что мне еще оставалось делать во всех тех ужасных местах?
Мне приходилось брать то, что я могла. Но теперь, наконец, я попала в
страну, которая мне по сердцу. Я хочу, чтобы вы были ко мне справедливы,
вы никогда не были справедливы ко мне. Для этого я сегодня и послала за
вами.
него нахлынуло множество самых разнообразных чувств. Он был невольно
тронут; она искренне верила в то, что говорила. Мы не можем изменить своей
природы, но наши цели, идеалы, пути их достижения меняются на протяжении
жизни. Эта пылкая и бессвязная речь служила заверением того, что миссис
Хедуэй мечтает пользоваться уважением света. Но что бы она ни делала,
бедняжка была осуждена, как сказал Литлмор Уотервилу в Париже, быть лишь
полуреспектабельной. Столь бурное проявление чувств - пусть даже ею
двигали страх и эгоизм - вызвало краску на щеках Литлмора. Она не очень-то
хорошо распорядилась прежними годами своей жизни, но падать перед ним на
колени ей не было нужды.
это мне говорить. У вас совершенно неправильное представление о моем
отношений к вам... о моем влиянии.
она, яростно отшвыривая в сторону диванную подушку, на которую она
облокачивалась.
вскакивая на ноги.
доложил о приходе сэра Артура Димейна. Баронет проворным шагом вошел в
комнату, но, увидев, что миссис Хедуэй не одна, остановился как вкопанный.
Однако тут же, узнав в ее посетителе Литлмора, издал негромкое
восклицание, могущее сойти за приветствие. Миссис Хедуэй поднялась с
места, когда он вошел, и с необычайной серьезностью глядела поочередно на
своих гостей, затем, словно на нее вдруг снизошло наитие, стиснула руки и
вскричала:
свидание, мне бы это так хорошо не удалось.
лоб; а у Литлмора тут же мелькнула мысль, что, вне сомнения, она и
подстроила их встречу.