и сердца наши пребывали в печали, ибо несусветный поступок неземной газели
поверг весь Двор в глубочайшую немилость. Накануне эта очаровательница под
предлогом того, будто настал день ее рождения и будто ей были присланы в
корзине несметные сокровища, дабы отпраздновать это событие (и то, и другое
- бессовестнейшая ложь!), тайно, но весьма настойчиво пригласила соседских
принцев и принцесс, числом тридцать пять, на бал и ужин со специальным
уведомлением, что "до двенадцати никто не разойдется". Подобный взлет
газельей фантазии привел к нежданному появлению у дверей мисс Гриффин
огромного сборища в праздничных одеяниях, в различных экипажах и под
различным эскортом. Гости всходили на крыльцо в ореоле самых пылких
предвкушений, но покидали его с позором и в слезах. При первом же двойном
стуке в дверь газель ускакала на чердак и заперлась там, а миссис Гриффин
при появлении каждого нового гостя приходила во все большее расстройство,
пока наконец не разразилась слезами. Последовавшая затем капитуляция
стороны, нанесшей оскорбление, повлекла за собой одиночество на хлебе и воде
в чулане для нее и лекцию небывалой длины для всех нас, в ходе которой мисс
Гриффин употребила следующие выражения: во-первых, "Я уверена, вы все знали
об этом", во-вторых, "Все вы один другого хуже", и в-третьих, "шайка
маленьких негодяев".
особенности, учитывая гнетущую меня мусульманскую ответственность,
совершенно пал духом. И тут к мисс Гриффин обратился какой-то незнакомый
человек. Он некоторое время шел бок о бок с ней, о чем-то беседуя, а затем
поглядел на меня. Предположив, что это представитель закона и что час мой
пробил, я мгновенно обратился в бегство с расплывчатым намерением добраться
до Египта.
(у меня было смутное ощущение, что кратчайший путь к пирамидам лежит за
первым поворотом влево, а там вокруг таверны), сераль поднял крик, мисс
Гриффин завопила как оглашенная, верный Визирь пустился за мной вдогонку, а
мальчишка из лавки напротив бросился мне наперерез и отрезал путь к бегству.
Когда же меня привели назад, никто не смеялся надо мной, а мисс Гриффин
только и сказала с небывалой для нее кротостью - вот странно! И зачем я
только пустился бежать, когда джентльмен поглядел на меня?
ответа; поскольку же я еще не отдышался, то и вовсе ничего не ответил. Мисс
Гриффин и незнакомец поставили меня между собой и отвели назад во дворец в
каком-то новом качестве, хотя и (как я с изумлением осознал) совсем не в
качестве преступника.
неизменную помощницу, Месрура, Предводителя Чернокожих Стражей Гарема.
Пошептавшись с нею о чем-то, Месрур принялся утирать слезы.
мне, - С вашим папочкой очень плохо!
Месрур, опускаясь на колени, чтобы я мог припасть головой к дружескому
плечу. - Ваш папа умер!
того мгновения я никогда более не видел ни одной из восьми прекраснейших
дочерей земли.
пошло на распродажу. Некая неведомая мне сила, смутно называемая "Скупка",
облила мою кроватку таким презрением, что пришлось положить туда еще и
медную лопаточку для угля, вертел и птичью клетку, чтобы все вместе это
создало "Лот", а потом он пошел с молотка за ломаный грош и старую песню. Я
слышал, как об этом говорили, и все гадал, что же это за песня такая и до
чего же, должно быть, грустно ее петь!
взрослых мальчиков, где и еда, и одежды были тяжелые и скудные, и ни того,
ни другого не хватало вдоволь; где все ученики, и большие, и маленькие, были
грубы и жестоки; где мальчишки знали про распродажу абсолютно все задолго до
того, как я туда поступил, и постоянно распрашивали меня, во сколько меня
оценили и кто меня купил, и вопили мне: "Раз... два... три... продано!" Я
никогда и никому даже шепотом не сообщал в этом гнусном месте, что некогда
был Гаруном и владел сералем: ведь я знал, что если хотя бы упомяну об этом,
то мне придется так худо, что уж лучше будет сразу броситься в грязный пруд
возле площадки для игр, вода в котором напоминала на вид тухлое пиво.
посещал никакой призрак, кроме призрака моего же собственного детства,
призрака моей невинности, моей наивности. Много раз преследовал я этот
призрак: но никогда мои широкие взрослые шаги не могли догнать его, мои
большие взрослые руки не могли его коснуться, мое взрослое сердце не могло
вновь ощутить всю былую его чистоту. И вот теперь вы сами видите, как я
стараюсь идти по жизни бодро и радостно, насколько это удается мне,
обреченному брить в зеркале постоянно меняющихся клиентов, а также ложиться
и вставать со скелетом, назначенным мне в пожизненные спутники на этой
земле.
удивительно похожее на чело Шекспира - точь-в-точь, как потирает его в тех
случаях, когда я обращаюсь к нему за профессиональным советом, и взял
солидную щепотку табака.
сессии. Когда мы расходимся по комнатам на ночь и я присаживаюсь перед сном
в удобное белое кресло у камелька, то порой вижу и слышу его. Я никогда не
забуду рассказ, что поведал он мне, и я ни на миг не забывал его с тех пор,
как впервые услышал.
спросила моя сестра.
и история его преследует меня неотступно.
дальнейшем она могла преследовать также и нас.
поверенный, - и она выдержана в судейском духе.
сопровождала, а к истории, которая за ними воспоследовала.
Йоркшира поселилась некая достойная чета по фамилии Хантройды. Они
поженились уже на склоне лет, хотя и "начали водить дружбу" на заре юности.
Натан Хантроид был батраком на ферме у отца Хестер Роуз и сделал ей
предложение, однако родители ее в ту пору придерживались мнения, что она
может сделать партию и получше. Поэтому, даже не спросившись дочери, они с
высокомерием отвергли Натана. С горя молодой человек покинул родные края,
порвав со всеми своими былыми связями, и вот когда ему уже перевалило за
сорок, его дядя оставил ему небольшое наследство, которого хватило бы на то,
чтобы обзавестись маленькой фермой, да еще и положить остаток в банк на
черный день. Одним из последствий этого завещания стало то, что Натан начал
подыскивать себе жену и хозяйку - но занимался этим спустя рукава, покуда в
один прекрасный день не услышал, что его старая любовь, Хестер, отнюдь не
процветает в богатом замужестве, как он всегда полагал, а напротив, служит
прислугой в городке Рипон. Отец ее обанкротился и попал на старости лет в
работный дом, мать умерла, единственный брат в поте лица трудился, чтобы
прокормить большую семью, а сама Хестер стала простой служанкой, простой и
не слишком привлекательной (ей исполнилось уже тридцать семь). Услышав о
подобном повороте колеса Фортуны, Натан испытал что-то вроде угрюмой радости
(которая, к его чести, длилась на больше однойдвух минут). Впрочем,
знакомому, который сообщил ему об этом, он не сказал ничего вразумительного,
как не обмолвился об этом и никому другому. Но через несколько дней, одетый
в свой лучший воскресный костюм, он постучался в дверь черного хода миссис
Томпсон в Рипоне.
палка, на пороге появилась Хестер. На мгновение воцарилась тишина. Натан
изучал лицо и фигуру своей первой любви, которую не видел более двадцати
лет. Былая миловидность юности совершенно покинула Хестер, и она стала, как
я уже упомянул, не слишком привлекательной и простоватой на вид, зато
по-прежнему обладала чистой кожей и ясными милыми глазами. Фигурка ее не
была уже такой пухленькой как раньше, но ее аккуратно обтягивала
бело-голубая сорочка, стянутая вокруг талии завязками премилого белого
фартука, а короткая красная шерстяная юбка демонстрировала аккуратные ножки.
Бывший ее возлюбленный не стал впадать в восторженный экстаз, а просто
сказал себе: "Она подойдет" - и приступил прямиком к делу.
когда я посватался к тебе - на Михайлов день как раз двадцать лет тому
минет. С тех пор я как-то и не задумывался о браке. Но дядя Бен умер и
оставил мне кое-какие сбережения в банке, вот и я купил ферму Наб-энд, и
чуточку скота, а теперь мне нужна хозяйка, чтоб за всем этим приглядывать.
Хочешь? Я не хочу тебя обманывать. Земли все больше пастбищные, можно было
бы и пахать, но пока мне не хватает деньжат на лошадей. Вот и все. Если
согласна выйти за меня, я приеду за тобой, едва уберу сено.