горячего, чтобы как следует ознаменовать начало нашей дружбы. Сказать вам по
секрету, мистер Пинч, я никогда еще не нуждался так в чем-нибудь
горячительном и подкрепляющем; но, не зная, что вы за человек, я не хотел
пить при вас, потому что первое впечатление, видите ли, очень много значит,
и сглаживается оно не скоро.
столе, горячий и крепкий. Выпив этот дымящийся напиток за здоровье друг
друга, они пустились в откровенности.
человек.
какие-то там родственники, если вы в этом можете разобраться. Я не в
состоянии.
моя фамилия, потому что она у меня не из благозвучных и подписывать ее очень
долго. Моя фамилия Чезлвит.
Мартин, поднося стакан к губам. - Это не редкость!
припомнив, что мистер Пексниф под большим секретом просил его ничего не
говорить о пожилом джентльмене с той же фамилией, остановившемся в
"Драконе", напротив, воздержаться от всяких упоминаний о нем. он не нашел
другого способа скрыть свое смущение, как тоже поднести стакан ко рту.
Некоторое время они глядели друг на друга поверх своих стаканов и, допив их
до дна, поставили на стол.
Пинч, опять взглядывая на часы. - Поедемте?
сознавая всю заманчивость такого предложения. - А то правьте, если вам
хочется.
улыбаясь. - Потому что если она плохая, так я лучше засуну руки в карманы,
чтобы они не мерзли.
тоже весьма понравилась. Он тоже засмеялся и тогда уже совершенно уверился в
том, что шутка отличная. После того он уплатил по счету, а мистер Чезлвит
заплатил за пунш, и, закутавшись потеплее, каждый как мог, они направились к
выходу, где движимость мистера Пекснифа загораживала им дорогу.
седока. - Кстати, тут у меня сундучок. Нельзя ли его как-нибудь пристроить?
угодно, но конюх Дик все же впихнул его кое-как с помощью мистера Чезлвита.
Сундук оказался под ногами у мистера Пинча, и мистер Чезлвит выразил
опасение, не будет ли это беспокоить мистера Пинча, на что Том ответил:
"Нисколько", хотя ему из-за этого приходилось сидеть в весьма неудобной
позе, мешавшей ему видеть что-либо, кроме собственных колен. Однако плох тот
ветер, который никому не приносит добра; справедливость этой пословицы
подтвердилась в ту же минуту, ибо морозный ветер задувал со стороны Тома и
сундук вместе с Томом образовал такую плотную стену между ветром и новым
учеником, что Мартин был как нельзя лучше защищен от стужи, и это было
весьма утешительно.
лунного света, и местность казалась необыкновенно красивой. Сначала, под
влиянием мира и безмятежной тишины, разлитой в природе, молодые люди
молчали; но спустя немного, от пунша и бодрящего воздуха, они сделались
необыкновенно разговорчивы и болтали без умолку. Когда путники остановились
на полдороге напоить лошадей, Мартин (который не жалел своих денег) заказал
еще один стакан пунша, и они выпили его пополам, отчего сделались еще
разговорчивее. Главным предметом беседы был, натурально, мистер Пексниф и
его семейство; и Том со слезами на глазах говорил о своих благодетелях в
таких выражениях, что каждый человек, не лишенный сердца, должен был
преклониться перед семейством Пексниф, чего мистер Пексниф, разумеется, не
мог предвидеть и о чем решительно не подозревал, иначе он (по свойственной
ему скромности) никогда не послал бы мистера Пинча за новым учеником. Так
ехали они путем-дорогой, как говорится в сказках, пока, наконец, не
замелькали перед ними огоньки селения и длинная тень колокольни не легла на
кладбищенскую траву, словно на циферблат часов (увы, самых верных на
свете!); покорная движению светил, отмечает она быстротекущие дни, недели и
годы вечно меняющейся тенью на этой священной земле.
без того медленный бег лошади, когда они подъехали ближе.
небольшой, но очень приятного тона. Я на нем играю.
И много вы получаете?
ошибся и сказал совсем не то, что думал, потому что это доставляет мне
огромное удовольствие и возможность провести несколько счастливых часов. А
на днях мне выпало на долю и еще кое-что... только вы, я думаю, вряд ли
захотите слушать.
лицо, какое вы только можете себе представить.
друг, - если у меня не вовсе отшибло память.
очень рано утром, когда еще только светало; и когда я обернулся и увидел,
что она стоит в дверях, то весь даже похолодел: мне сначала показалось, что
это видение. Через минуту я, конечно, опомнился; и слава богу, что так
скоро, - я даже не перестал играть.
из-за занавеса так же ясно, как вижу вас; это была красавица. Немного погодя
она исчезла, а я играл, пока она могла слышать.
ее не видал, и прийти еще раз.
когда никого не было, и всегда одна. Я вставал раньше и сидел в церкви
дольше, чтобы двери были отперты, когда она придет, и орган играл, иначе она
огорчилась бы. Несколько дней подряд она приходила в церковь и всегда
оставалась послушать. Но теперь она уехала; и из самого невероятного на этом
свете всего невероятнее, что я еще когда-нибудь увижу ее.
нуждалась в моем обществе? Она приходила слушать орган, а не видеться со
мной; так ради чего я спугнул бы ее с места, которое так ей полюбилось? Нет,
господь ее храни! - воскликнул Том. - Чтобы доставить ей хоть минутную
радость, я играл бы на органе каждый день до самой старости; я был бы
счастлив, если бы, вспоминая о музыке, она вспоминала заодно и беднягу
музыканта, и вознагражден сверх меры, если бы она когда-нибудь подумала и
обо мне, вспоминая о том, что ей так мило.
вероятно, сказал бы ему об этом и, пожалуй, дал бы хороший совет, но в эту
минуту они подкатили к дому мистера Пекснифа - к парадным дверям на этот
раз, ибо случай был торжественный и радостный. Лошадь принял тот самый
конюх, которого мистер Пинч заклинал нынче утром придержать ретивое
животное; поручив его заботам это четвероногое и шепотом попросив мистера
Чезлвита никогда, ни единым звуком не обмолвиться о том, что было ему
доверено в избытке чувств, Томас Пинч повел нового ученика в дом, для
безотлагательного представления мистеру Пекснифу.
книгами и, держа во рту карандаш, а в руке компас, заглядывал то в один, то
в другой том с великим множеством математических чертежей, таких
замысловатых с виду, что их можно было принять за схематическое изображение
фейерверка. Мисс Черри тоже не ожидала их и потому, сидя перед объемистой
плетеной корзинкой, занималась шитьем каких-то немыслимых ночных колпаков
для бедных. Мисс Мерри тоже не ожидала их и, примостившись на своей
скамеечке, примеряла - о боже милостивый! - юбку большой кукле, которую она
наряжала для соседской девочки; да, это была совсем взрослая барышня-кукла,
и оттого мисс Мерри сконфузилась еще больше; а кукольную шляпку она
прицепила на ленте к одному из своих белокурых локонов, чтобы эта шляпка не
потерялась или кто-нибудь на нее не сел. Было бы весьма затруднительно и
даже просто невозможно представить себе семейство, застигнутое врасплох до
такой степени, как семейство Пексниф на этот раз.
рассеянное выражение лица на радостно-удивленное. - Уже здесь! Мартин,
дорогой мой мальчик, я в восторге, что вижу вас в моем скромном жилище.
Шилова Юлия
Махров Алексей
Андреев Николай
Андреев Николай
Шилова Юлия
Шилова Юлия