Петра. Фру Буск показала мне целых три письма, которые она получила сегодня утром…
Доктор Стокман. Верно, анонимных?
Петра. Да.
Доктор Стокман. Понятно. От собственного имени они не смеют действовать, Катрине.
Петра. И в двух из них говорилось, что один из господ, бывавших у нас в доме, рассказывал вечером в клубе, будто у меня чересчур свободный образ мыслей…
Доктор Стокман. И ты, конечно, не стала отрицать?
Петра. Ты знаешь, что нет. Сама фру Буск тоже держится довольно свободных взглядов, когда мы остаемся с нею с глазу на глаз, но раз обо мне пошли такие слухи, она уже не посмела отстаивать меня.
Фру Стокман. И подумать – их распространяет человек, бывавший у нас в доме! Вот видишь, Томас, как тебе платят за твое гостеприимство.
Доктор Стокман. С такими свиньями нельзя дольше жить. Укладывайся живее, Катрине. Чем скорее уедем, тем лучше.
Фру Стокман. Тише! Мне кажется, кто-то идет по коридору. Взгляни, Петра.
Петра (отворяя входную дверь). Ах, это вы, капитан Хорстер! Пожалуйста, войдите.
Xорстер (входит из передней). Здравствуйте. Я чувствовал, что должен зайти и узнать, как у вас обстоят дела.
Доктор Стокман (крепко пожимая ему руку). Спасибо. Вот это поистине мило с вашей стороны.
Фру Стокман. И спасибо, что вчера помогли нам выбраться, капитан Хорстер.
Петра. А как вы сами-то пробрались назад домой?
Хорстер. Ну, ничего, я не из слабосильных, а те господа ведь больше на язык бойки.
Доктор Стокман. Да, не характерная ли черта – эта их гнусная трусость? Подите сюда, я вам покажу кое-что. Взгляните, вот тут все камни, которыми они швыряли в окна. Взгляните только. Ей-ей, во всей кучке не найдется больше двух-трех порядочных, крупных булыжников, а то все мелочь, щебень. А уж крику-то сколько было, угроз, клятвенных обещаний свернуть мне шею!.. На деле же… на деле в этом городе нельзя ожидать ничего серьезного!
Хорстер. На этот раз оно для вас же было к лучшему, господин доктор.
Доктор Стокман. Ну, конечно. А все-таки досадно. Ведь дойди дело когда-нибудь до серьезной схватки по вопросу государственной важности, увидите, общественное мнение окажется за то, чтобы навострить лыжи, и все это сплоченное большинство кинется наутек, как стадо баранов. Вот о чем грустно подумать, вот о чем болит у меня сердце… А впрочем, черт с ними! В сущности, все это одни глупости. Они сказали, что я враг народа, так и пусть я буду врагом народа!
Фру Стокман. Никогда тебе не бывать им, Томас!
Доктор Стокман. Ну, не очень-то за это ручайся, Катрине. Дурное слово иногда действует на душу, как булавочная царапинка на легкие. А это проклятое слово… я не могу от него отделаться; оно глубоко засело вот тут, под сердцем, сидит тут и сосет, и жжет, как кислота. И уже никакая магнезия здесь не поможет.
Петра. Полно! Ты посмейся над ними, отец, да и все.
Хорстер. У народа еще появятся когда-нибудь другие мысли, господин доктор.
Фру Стокман. Да, Томас, в этом ты можешь быть уверен так же, как в том, что ты существуешь.
Доктор Стокман. Да, пожалуй, когда уже поздно будет. И поделом им. Пусть сидят тут по уши в грязи да каются, что выжили патриота! Вы когда же отплываете, капитан?
Хорстер. Гм… об этом-то, в сущности, я и пришел потолковать с вами…
Доктор Стокман. Что-нибудь стряслось с пароходом?
Хорстер. Нет, но выходит, что мне с ним не ехать.
Петра. Да не уволили же вас?
Хорстер (улыбается). Вот-вот, именно.
Петра. И вас!
Фру Стокман. Видишь, Томас!
Доктор Стокман. И все это из-за правды! О, если бы я мог предполагать что-либо подобное…
Хорстер. Вы, пожалуйста, не принимайте этого так близко к сердцу. Наверно, найду службу у какой-нибудь иногородней пароходной компании.
Доктор Стокман. И это коммерсант Вик, богатый человек, вполне независимый… Тьфу, черт возьми!
Хорстер. Он вообще довольно порядочный человек. И сказал, что очень хотел бы оставить меня у себя на службе, да не смеет…
Доктор Стокман. Не смеет? Само собой.
Хорстер. Неудобно, говорит, раз принадлежишь к известной партии…
Доктор Стокман. Это было правдивое слово этого мужа чести. Партия – как мясорубка, смалывает все головы в одну общую кашу, вот и получаются фаршированные головы, начиненные и мясом, и кашей, и всякой дрянью.
Фру Стокман. Ах, Томас!
Петра (Хорстеру). Не провожали бы вы нас вчера домой, пожалуй, и не дошло бы до этого.
Хорстер. Я ничуть не жалею.
Петра (пожимая ему руку). Спасибо вам за это.
Хорстер (доктору). Затем я вот еще что хотел сказать вам: если вы непременно хотите уехать, то я придумал другой способ…
Доктор Стокман. Отлично. Только бы поскорее выбраться отсюда.
Фру Стокман. Тсс… стучат, кажется?
Петра. Верно, дядя.
Доктор Стокман. Ага! (Кричит.) Войдите!
Фру Стокман. Милый Томас, пожалуйста, обещай мне наконец…
Входит Фогт.
Фогт. А, ты занят. Так я лучше…
Доктор Стокман. Нет, нет. Войдя, войди.
Фогт. Но я желал бы иметь разговор с тобой наедине.
Фру Стокман. Мы можем уйти пока в гостиную.
Хорстер. А я потом зайду.
Доктор Стокман. Нет, посидите с ними, капитан. Мне надо узнать поподробнее…
Хорстер. Хорошо, так я подожду. (Уходит вслед за фру Стокман и Петрой в гостиную.)
Фогт молча глядит на разбитые стекла окон.
Доктор Стокман. Пожалуй, по-твоему, здесь довольно прохладно сегодня? Надень фуражку.
Фогт. Спасибо – если можно. (Надевает фуражку.) Кажется, я простудился вчера. Прозяб там…
Доктор Стокман. Да? А по-моему, там было достаточно жарко.
Фогт. Я сожалею, что не в моей власти было предотвратить эти ночные бесчинства.
Доктор Стокман. Ну, а кроме этого у тебя есть еще что-нибудь особенное сообщить мне?
Фогт (вынимая большой конверт). Я имею передать тебе вот этот документ от дирекции курорта.
Доктор Стокман. Отказ от должности?
Фогт. Да, считая от сего числа. (Кладет конверт на стол.) Нам это прискорбно, но, откровенно говоря, мы не смеем поступить иначе, приходится считаться с общественным мнением.
Доктор Стокман (улыбаясь). Не смеете? Я сегодня уже слышал это слово.
Фогт. Прошу тебя вникнуть в свое положение. Отныне тебе нельзя рассчитывать ни на какую практику здесь в городе.
Доктор Стокман. Черт с ней, с практикой! Но ты почему так уверен в этом?
Фогт. Союз домохозяев рассылает по домам объявление, приглашающее всех благомыслящих граждан не прибегать больше к твоим услугам, и я смею поручиться, что ни единый отец семейства не откажется скрепить это объявление своей подписью. Попросту, не осмелится …
Доктор Стокман. Да, да, я не сомневаюсь. Ну, а потом что?
Фогт. Если бы я мог подать тебе совет, то посоветовал бы переменить на некоторое время местожительство.
Доктор Стокман. Я сам подумываю о том, чтобы переменить местожительство.
Фогт. Хорошо. И вот если бы ты, получив таким образом с полгода времени на размышление, решился, по зрелом обсуждении, в нескольких словах выразить сожаление, признаваясь в своем заблуждении, то…
Доктор Стокман. То, пожалуй, я мог бы вновь вернуться на свою прежнюю должность? Так?
Акунин Борис
Херберт Фрэнк
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Каргалов Вадим
Никитин Юрий